Тирсо де Молина - Театр

• Название: Театр
• Автор: Тирсо де Молина
• Издательство: Academia
• Жанр: Европейская старинная литература
• Год: 1935

Тирсо де Молина принадлежит к драматургам так называемого «круга Лопе де Веги», но стоит в нем несколько особняком, предвосхищая некоторые более поздние тенденции в развитии испанской драмы, обретшие окончательную форму в творчестве П. Кальдерона. В частности, он стремится к созданию смысловой и сюжетной связи между основной и второстепенной интригой пьесы. Традиционно считается, что комедии Тирсо де Молины отличаются острым и смелым, особенно для монаха, юмором и сильными женскими образами. В разном ключе образ сильной женщины разрабатывается в пьесе «Антона Гарсия» («Antona Garcia», 1623), в комедиях «Мари-Эрнандес, галисийка» («Mari-Hernandez, la gallega», 1625) и «Благочестивая Марта» («Marta la piadosa», 1614), в библейской драме «Месть Фамари» («La venganza de Tamar», до 1614) и др.

Первое русское издание собрания комедий Тирсо, в которое вошли:

Осужденный за недостаток веры

Благочестивая Марта

Севильский озорник, или Каменный гость

Дон Хиль — Зеленые штаны

---

(Входит в один из гротов.)

Сцена 2

Педриско (тащит вязанку травы)

Выступаю, как осел,
Свежим сеном нагруженный.
Им богат соседний дол, —
Здесь живу как прокаженный.
Ну, и жизнь себе нашел!

Мой удел жевать траву.
Как ослу и как волу,
Как скотине подъяремной.
Небо — в бездне бед огромной
Мне в помощники зову.

Мать, родивши, не напрасно
Предрекла мне: «Будь святой,
О Педриско, свет мой ясный»
И (увы мне!) были с той
Тетка и свекровь согласны.

Ну, и вот… Ах, быть святым
Соглашусь, большое дело.
Только голод… — вечно с ним
Мне возиться надоело.
Бог, внемли мольбам моим,

Ты же бодрствуешь повсюду:
На меня свой взор направь,
Мне яви, молю я, чудо
И от голода избавь,
Или я святым… не буду.

Если б только, о сеньор,
Был твой вышний приговор,
Что никто б не смел нарушить:
«Вместе быть святым и кушать», —
Я бы прыгнул выше гор.

Здесь — уж скоро десять лет —
С этим Пауло живу я.
Он в одной, анахорет,
Мне пещеру дал другую.
Где ж ты, вольной жизни цвет?

Числим наши прегрешенья,
Щиплем чахлое сенцо.[30]
«Счастье мироотрешенья,
Брат, пред нами налицо».
Ну, не дурно утешенье!

Сяду здесь, у родника,
Под тенистым вязом старым…
К вам летит моя тоска,
Дней былых окорока:
Где вы, с розовым наваром?

Ах, когда-то мой приют
Город был — не эти скалы
(Вспомню — слезы так и льют).
Захочу лишь есть, бывало, —
Вы на помощь: тут как тут.
В треволненьях бытия
Вы, примерные друзья,
Помогали мне всечасно.
Что ж теперь так безучастно
Смотрите, как стражду я?

Ах, прости навеки, воля!
Есть траву — Педриско доля.
Впрочем, склонен думать я,
Что, цветов наевшись с поля,
Станет древом плоть моя…

Но Пауло выходит из пещеры.
Бегу сюда, и спрячусь здесь, налево:
Цветы со мной.

(Уходит.)

Сцена 3

Пауло

Великие примеры
Дает господь всеправедного гнева.
Предавшись сну, молитвы, полной веры,
Не совершил я. (Сон подобье зева
Жестокой смерти.) Встал я, и похоже
На смертный одр мое казалось ложе.

Но сон второй, — когда не враг случайно
Его наслал, — то божеской десницы
В нем вижу знак, — то вышней воли тайна
В сей жуткий час сомкнула мне ресницы.
В нем смерть сама, грозна, необычайна,
Шла во главе зловещей вереницы…
Когда во сне вкусил я страх напрасный,
Как наяву я встречу смерть, несчастный?

О горе мне! Меня рукой коснулась
Она слегка — коса скользнула мимо.
Вот лук взяла, и тетива согнулась,
И вот стрела летит неотвратимо,
И сердце от удара содрогнулось.
Душа моя отпрянула незримо
И ввысь взвилась, и тотчас опустело
На снедь червям покинутое тело.

То был лишь миг орлиного полета.
Да бога узрит полная отвагой —
И бог пред ней. Средь горнего оплота
Он правит суд своей блестящей шпагой.
А в стороне стоит надменный кто-то:
То ненавистник и губитель блага,
Носитель зла, промысленник напасти.
О жалок, кто у дьявола во власти!

Мои грехи прочел он; мой хранитель
Прочел мои достойные деянья.
И справедливость — вышних дум вершитель
(Трепещет одного упоминанья
О ней проклятья адского обитель…) —
Их на весы кладет, и в воздаянье
За то, что перевесил груз греховный,
«Повинен аду!» — рек судья верховный.

Очнулся я дрожа, изнеможенный,
И до сих пор, в тревоге и смятенье,
Одни грехи я зрю свои, сраженный,
И нет надежд на божее прощенье,
И до сих пор не знаю, помраченный,
Послал ли мне тот сон во искушенье
Губитель душ со шпагой нечестивой,
Иль сам господь, благой и справедливый.

Ах, неужель — о всемогущий боже! —
Тот сон правдив? И я не упокоюсь
В твоем дворце, на Авраамлем ложе?[31]
Ужели неба я не удостоюсь?
Мной избран путь похвальнее и строже
Других путей, и как о нем тревожусь,
Ты зришь, господь. О, разреши сомненья:
Удел мой рай иль вечные мученья?

Мне тридцать лет, владыко мой небесный,
Из них я десять странствую в пустыне,
И я клянусь, да будет вам известно,
Что, если век еще мне жить отныне,
Я буду век служить вам благочестно.
И вот в слезах, — о боже, не отрини! —
Я вопрошаю, разреши сомненья:
Удел мой рай — иль вечные мученья.

Сцена 4

Дьявол, появившийся на вершине скалы. Пауло

Дьявол (Пауло его не видит)

Вот уж десять лет как я
Здесь преследую монаха,
В душу странника влагая
Грешных дней воспоминанья, —
И всегда он тверд и стоек
Как могучая скала.
Но сегодня — я заметил —
Усомнился в вере инок,
Ибо пламенную веру
После долгой службы богу,
После добрых дел свершенных,
Должен выказать при смерти
Тот, кто верует в Христа.
Этот, столь достойно живший,
Усомнился: ибо хочет
Подтвержденья, что спасется,
Он от бога самого.
Что же это, как не гордость,
Смертный грех, впустил он в душу?
Лучше нас никто не может
Разобраться в этом деле:
Ибо сам я за гордыню[32]
Претерпел когда-то кару.
Грешен он и недостатком
Веры, ибо усомниться
В вышней благости не может
Тот, кто верует вполне.
Сон служил тому причиной?
Как он мог бы сном смутиться.
Если б верил в бога твердо?
Нет сомненья, согрешил он.
Через это — позволенье
Я от бога получаю
Искушать его опять.
Пусть-ка он теперь сумеет
Одолеть мои соблазны:
Ведь сумел он усомниться
И, как я, вкусить гордыни.
Все последствия он вкусит
Неуместного дерзанья, —
Я на просьбу нечестивца
Дам ответ ему обманный:
Облик ангела приму я
И отвечу на вопросы,
Как могу, чтобы добиться
Осуждения его.

(Принимает облик ангела.)

Пауло

Боже мой, я умоляю!
Я спасусь ли, боже правый,
Приобщусь ли вашей славы…
Что ответите, не знаю.

Дьявол (в виде ангела)

Инок, бог тебя услышал
И твои увидел слезы.

Пауло (в сторону)

Вестник сей — о божьи грозы! —
Из чертогов рая вышел.

Дьявол

Бог велел, чтоб я рассеял
Навожденье тяжких снов,
Что врага проклятый ков
На тебя в сей день навеял.
Встань, иди в Неаполь, там
У ворот, что «Дверью моря»
Называют, вскоре, вскоре
Я тебе ответ мой дам,
Ты увидишь… (все узнаешь,
Лишь словам моим внимай)
Человека…

Пауло

Что за рай
Ты мне в сердце проливаешь!

Дьявол

Он — Энрико, храбрый сын
Пожилого Анарето.
Вот тебе его приметы:
По осанке — дворянин,
Рослый, статный, взгляд суровый.
Эти выучи черты,
И его узнаешь ты
Там, на пристани.

Пауло

И слово
Должен я ему сказать,
Но не ведаю какое.

Дьявол

Нет, слова оставь в покое.

Пауло

Что же делать?

Дьявол