Сергей Смирнов - Кто в замке король

• Название: Кто в замке король
• Автор: Сергей Смирнов
• Жанр: Фэнтези

Новая, дополненная и исправленная редакция старой (но, кажется, такой всё же новой) повести.

---

Серёга крепко взял его за плечо:

— Ну, и чего тогда тут думать? Сливай давай!

Витька глубоко задумался. Потом вдруг вздохнул и молча зашагал назад к машинному залу.

Мы снова вышли на галерею. Витька проворчал:

— А кошки как же?

— Да ничего твоим кошкам не будет. Ну, может, напугаются маленько…

Витька открыл дверцу металлического шкафа, опустил главный рубильник, нажал красную кнопку. Что-то где-то загудело, заурчало.

— Все, что ли, включать? — обернулся он к нам.

— Конечно! Только так, чтобы всё разом вылилось!

Витька снова почесал седину. Потом повернулся к шкафу, защёлкал «пакетниками», и, наконец, стал поворачивать рубильники. Всё здание внезапно содрогнулось от грохота.

Мы подбежали к ограждению галереи, глядя вниз.

Кошек там уже не было. Грохотало и гудело под кожухами, — в полную силу заработали насосы. Откуда-то стала просачиваться вода на бетонный пол. Вода была красноватой — или это нам только казалось в неверном электрическом свете.

Потом что-то взвыло внизу.

— Всё! Один движок «полетел»! — почему-то радостно крикнул мне в ухо Серёга.

Потом снова взвыло. Стало чуть-чуть тише. И снова.

— Это, падла, крысята всё клинят! — крикнул Серёга, чтобы перекрыть гул.

— Вырубать, что ли? — спросил Витька.

— Пусть работает! Пойдём!

Мы вышли из зала. Серега деловито сказал:

— Теперь я понял. Они, паскуды, в резервуарах и размножались. Сколько их, резервуаров-то, на всех станциях?

— Ну… — Витька наморщил лоб и принялся подсчитывать.

— Короче, десятка два, — прикинул Серёга. — Значит, их не здесь — их на шнековой станции ловить надо.

Мы уже вышли на улицу.

— В канализации, сам знаешь, никакая форма жизни невозможна, — рассудительно сказал Витька, замыкая железную дверь. — Там всё разлагается. Труп через неделю — до костей. А за месяц и костей не останется. Так что, если надо концы в воду спрятать, от трупа избавиться, — ничего лучше люка в канализационный колодец не найти.

— Ну, ёлки, ещё один киллер нашёлся… — ответил Серёга. — Да этой крысиной твари вся твоя сливная теория — тьфу!

— Так… А ты сам-то её, эту, как ты говоришь, тварь — видел?..

— В том-то и дело, что видел, — буркнул Серёга. — И он вот видел, — он кивнул на меня. — И все… Один ты тут сидишь сиднем, ни хрена не знаешь, только свою американскую «Свободу» и слушаешь.

— Это я по привычке. С советских времён… И не только «Свободу». Би-би-си вот тоже… — будто оправдываясь, сказал Витька и оборвал себя на полуслове.

Мы пошли к выходу с водокачки. Витька сказал:

— Я тут недавно «запор» купил. Ну, «запорожец». Со штрафной автостоянки, через знакомых. Не поверишь — всего за пятьсот рублей…

— И что?

— Так поедем на шнековую! Не пешком же идти!

Он открыл гараж, сел за руль старого, с пятнами ржавчины, «запорожца». Выкатился наружу. Серёга сел впереди, я — сзади.

Витька аккуратно закрыл ворота гаража, погасил свет. Оглянулся на водокачку. Молча сел за руль и мы поехали.

По дороге Витька рассказывал:

— Этот «запор», ты только прикинь, два года без движения на стоянке простоял. Его менты у деда одного отняли. Деду 77 лет, и без прав ехал, да ещё и самогонки накануне выпил. Короче — тормознули, машину на стоянку, а с дедом — давай разбираться. Два года разбирались. Но прав так и не дали, а машину, говорят, бери, если хочешь, только за стоянку заплати! Дед подсчитал, сколько надо платить, и сказал, — да пропади он пропадом, этот «Запорожец»! Я за такие деньги лучше пешком ходить буду. Ну, короче, выкупил я у него эту беду. Всего получилось полторы тысячи. Но ты представь — сел за руль прямо там, на стоянке, — и поехал! Вот же зверь машина!

«Зверь» летел по тёмным переулкам, хлопая от ветра багажником; багажник был погнут, и не закрывался. А поскольку багажник у «запора» не как у нормальных машин, сзади, а впереди — то крышка, поднимаясь от ветра, то и дело закрывала обзор. Что водителя, впрочем, нисколько не смущало.

15

До ШНС (шнековой насосной станции) мы добрались быстро. Ехали закоулками, так что никаким патрулям не попались. А может быть, их и не было уже, патрулей.

Шнековая станция выглядела совершенно бесхозной. Ворота — нараспашку. На подъездной дороге свет — и тишина. Крыльцо бетонное, высокое — двери открыты, а внутри светло.

Мы прямиком пошли в насосный зал — направление легко определялось по ядовито — тошнотворному запаху.

Зал был здесь поменьше, чем на водокачке, и наклонным. Сверху — трубы, к ним наклонные кожуха, внутри которых крутятся шнеки — вроде тех, что действуют в мясорубках, только размером с колонну Парфенона. Такая вот колоннада день и ночь сосала дерьмо, поднимая его вверх, на уровень, с которого дерьмо текло уже самотеком — на следующую станцию, и дальше, к очистным сооружениям. Обо всём этом дорогой мне рассказал Серёга.

В нижнем зале, у концов шнеков, плескались стоки, и вонь стояла совершенно невыносимая. Чёрная вода плескалась под большими чугунными решётками.

— Кошки! — крикнул мне в ухо кто-то.

Я обернулся: по освещенному, сверху донизу выложенному кафелем коридору, плотной массой катилась волна кошек.

И в этот самый момент под решётками внизу что-то тяжко забилось, как будто из тёмных глубин всплыла громадная рыбина. Решётки стали приподниматься, и из-под них, чуть ли не нам под ноги, вдруг полезло Оно…

Витька попятился в коридор. Серёга смотрел, раскрыв рот. А кошки не прыгали — летели вниз с урчанием и истошными воплями, лезли под решётки… Сизо-багровые пузыри с трудом выдавливались наружу. Кошки рвали их когтями и зубами, грызли, и частью исчезали, поглощённые, втянутые внутрь пузырей, частью разлетались в стороны, окровавленные, с переломанными костями. Но они поднимались и снова бросались в бой. А те, что уже не могли подняться — ползли, оставляя на бетонном полу кровавые полосы.

Витька позади что-то орал. Кажется, он бегал по кафельным коридорам, звал кого-то. Серёга вдруг тоже засуетился, завопил:

— Тут у них гидрант должен быть! Там же давление шесть атмосфер — может, хватит смыть эту дрянь?

Он исчез.

Кошек становилось всё меньше. Их поток редел, пока и вовсе не сошёл на нет. Несколько кошачьих трупов покачивались в кроваво-чёрной волне, захлёстывавшей пол.

И внезапно в наступающей тишине с грохотом вылетела вверх последняя решётка. Но это была не крысиная матка. Из тьмы, из бездны медленно вылез человек. Абсолютно голый, мокрый, синий от холода. У него была впалая грудь и знакомые, очень знакомые мне черты лица.

Он вылез, огляделся. Оттолкнул ногой плававшую мёртвую кошку, поднял голову. Наши глаза встретились, и я вздрогнул, вцепившись в ограждение: это был Валера.

Не отрывая от меня взгляда, он прошёл по залу, вышел на кафельную лестницу и стал подниматься. За ним тянулась цепочка мокрых следов.

Он ни разу не оступился, не сделал ни одного лишнего движения.

Медленно, как во сне, приблизился ко мне и встал рядом.

Отвёл глаза. Теперь он смотрел вниз. Там, из прямоугольных отверстий, ещё недавно перекрытых решётками, выползали, надуваясь, слизистые пузыри. Они расползались по залитому водой полу, удовлетворённо чавкая, поглощали кошек, и сползались, сближались, постепенно увеличиваясь, надуваясь, становясь из сизых багровыми, а потом — красновато-зелёными. Свет исходил изнутри, из глубин перламутровых слизистых тел…

— Смотри, — вдруг сказал Валера.

Было очень тихо — может быть, разом заглохли все моторы, а может быть, я просто уже не слышал их. По крайней мере, голос Валеры — спокойный, тягучий, негромкий — я услышал очень отчетливо.

— Смотри, — повторил он. — Вот они движутся друг к другу… Сливаются в единое целое. И становятся всё сильней…

Он мельком взглянул на меня.

— Теперь это наш мир.

Помолчал и добавил:

— И твой тоже.

— Какой мир? — шёпотом спросил я.

— Весь мир… Один цикл сменился другим. Эпоха человечества подошла к концу. Власть гуманоидов закончилась.

И он улыбнулся, а во рту у него сверкнул перламутровый, с багровыми прожилками, язык.

* * *

— А-а-а, суки, мать вашу! Сейчас вы у меня, гады, получите!.. — с этим воплем Серёга ворвался в зал, волоча за собой пожарную кишку, пульсировавшую от напора. — Сейчас… Сейчас… Витёк! Давай полный напор!..

На нас он, кажется, не обратил никакого внимания. Кишка в его руках вздрогнула, дёрнулась, выгнулась, и испустила бешеной силы струю. Серёга упал, сбитый с ног, но кишку не выпускал. Приподнялся, встал на колени. Лицо его побагровело от усилия, но ему удалось-таки повернуть струю вниз. Она ударила прямо в пухнувшие, сливавшиеся друг с другом пузыри. В течение одного краткого мгновения было видно, как струя глубоко вонзилась в податливую плоть, почти пронзила её — а потом всё заслонил каскад брызг. Взлетели в воздух какие-то ошмётки, но это оказались всё те же кошки, — нет, уже части кошек, разорванных надвое бесчувственных тел.