Пётр Толочко - Власть в Древней Руси. X–XIII века

• Название: Власть в Древней Руси. X–XIII века
• Автор: Пётр Толочко
• Издательство: Алетейя
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91419-449-6

В книге исследуются основные властные органы древнерусской государственности X–XIII вв.: князь, вече, дума, тысяцкий, воевода, посадник. Тема эта — одна из наиболее дискутируемых в отечественной историографии. Главный вопрос, на который историки пытались найти ответ, заключался в том, имели ли названные управленческие структуры институциональное содержание. Приходили к разноречивым суждениям, иногда вообще отрицающим государственный статус Древней Руси.

Анализ имеющихся письменных источников позволил автору обосновать вывод, что власть в Древней Руси, будучи хорошо структурированной, определенно имела институциональный характер. Она вполне сопоставима со средневековой европейской правительственной системой. Подтверждением этому является то, что древнерусская власть оказалась способной обеспечить восточнославянскому обществу юридически регламентированный распорядок жизни, очертить его территориальные пределы и защитить их, а также поддерживать договорные межгосударственные отношения.

---

Под 1231 г. летописец сообщает о том, что в помощь Данилу в его походе на Перемышль прибыл и Мирослав: «А Мирославу пришедшу к нему (Данилу — П. Т.) на помощь с маломъ отрокъ».[256] Кем были эти отроки, сказать сложно, но не исключено, что под ними подразумевалась младшая дружина.

В статье того же года содержится рассказ о необычном проступке Мирослава. Летописец полагает даже, что он стал результатом помутнения рассудка боярина. Случилось это во время военного конфликта венгерского короля Андрея и Данила Галицкого. Взяв Ярославль и Галич, король подошел ко Владимиру. Ни Василька, ни Данила в нем не было. Город должен был защищать Мирослав. Летописец замечает, что он бывал храбр на рати, однако теперь решил заключить мир с королем, не дав ему боя. «Мирославъ же бѣ во граде, иногда же храбру ему сущю. Богъ вѣдать тогда бо смутися умомъ, створи миръ с королемъ вез свѣта князя Данила и брата его Василка».[257] Сообщив об этом беспрецедентном проступке, летописец заметил, что оба Романовича были очень недовольны этим. Можно было ожидать, что на этом карьера Мирослава и закончится, но этого не случилось. В летописи он упомянут еще дважды, под 1232 и 1234 гг., причем, по-видимому, в том же качестве воеводы и доверенного лица Данила Галицкого.

Воеводой, судя по летописным известиям, служил и еще один волынский боярин Глеб Зеремеевич. Впервые упомянут в летописи под 1211 г. вместе с боярами Данила Мирославом и Демьяном. Причем, был мужем Мстислава. В статье 1213 г. он назван вместе с Дмитрием и Мирославом. Поскольку Дмитрий представлен летописцем как тысяцкий, два других боярина были, скорее всего, воеводами. В пользу этого свидетельствует и то обстоятельство, что Глеб Зеремеевич, уйдя с Данилом из Галича, храбро сражался с наступавшими полками венгерского короля Коломана и союзных ему поляков. «Данилъ во младъ бѣ и видѣвъ Глѣба Зеремеевича и Семьюна Кодьниньского, мужескы ѣздяща и приѣха к нима укрѣпляя и».[258]

После этого Глеб Зеремеевич упомянут летописью в событиях междукняжеской борьбы на Волыни и в Галичине. Судя по этим известиям, не отличался особой верностью своему сюзерену. В последние годы жизни Мстислава Мстиславича служил ему. В 1231–1232 гг. переметнулся на службу венгерскому королевичу Андрею вместе с Болоховскими князьями. В 1234 г. отступился от королевича и вновь поддержал Данила Галицкого. Когда большая половина Галича, как пишет летописец, встречала своего князя Данила, среди встречающих был и Глеб Зеремеевич. В благодарность за это Данил одарил бояр и воевод городами. «И разда городы бояромъ и воеводамъ и бяше корма у нихъ много».[259]

В летописи под 1261 г. содержится любопытный рассказ о том, как во время осады Холма войсками Бурундая, князь Василько прибег к необычной хитрости. Будучи мирником татарского воеводы, он пообещал, что прикажет холмлянам сдать город. Однако, речь его, сопровождавшаяся загадочным бросанием на землю трех камней, содержала прямо противоположный смысл.[260] Для нашей темы важным является то, к кому обращался Василько. По летописи, это были Константин и Лука Иванкович. Василько называл их холопами, но нет сомнения, что они были старейшинами городскими.

Судя по подобным парным упоминаниям, содержащимся в Киевской летописи, можно думать, что мы возможно имеем здесь дело с воеводой и тысяцким. Когда в 1146 г. Всеволод Ольгович осадил Звенигород и жители города уже готовы были сдать его, в события резко вмешался воевода и, посредством казни паникеров, предотвратил капитуляцию. «И бѣ у нихъ воевода, Володимеръ муж, Иван Халдѣевичь, изоима у нихъ мужи 3, и уби я, и когождого ихъ перетенъ на полъ, поверже исъ града, тѣмъ и загрози имъ».[261]

Особенностью следующего исторического этапа, отмеченного правлением в Юго-Западной Руси сыновей Данила и Василька, было возрастание роли воевод. Последние нередко просто заменяют в военных походах и битвах своих князей. Когда в 1273 г. потребовалась помощь польскому князю Болеславу, то Лев и Мстислав Даниловичи лично повели свои дружины, а Владимир Василькович ограничился посылкой своего воеводы. «Володимеръ самъ не иде, но посла свою рать со Жилиславомъ».[262] Предлогом служило то, что заратились ятвяги, но так Владимир будет поступать и позже. Равно как и другие галицкие и волынские князья.

Впрочем, практика перекладывания своих обязанностей на воевод имела место и ранее. Достаточно вспомнить княжение Ярослава Осмомысла. В посмертном панегирике ему сказано о том, что он «гдѣ во бяшеть ему обида, самъ не ходяшеть полкы своими».[263] На заключительном этапе правления так поступал и Андрей Боголюбский, поручавший руководство походами на Киев, Новгород или на Болгар своему воеводе Борису Жидиславичу. Когда в 1174 г. он собрал силы многих своих союзников для похода на Киев, то «посла с ними сына своего Юрья и Бориса Жидиславича воеводою».[264]

В 1273 г. галицкие и волынские князья принимают решение осуществить объединенный поход на ятвягов, на также сами не идут, а поручают его воеводам. «Посемъ же сдумавше князи поити на Ятвязи. Приспѣвши же зимѣ, сами князи не идоша, но послаша воеводы своя ратью. Левъ же посла со своею ратью Андрея Путивлича, а Володимиръ посла со своею ратѣю Желислава, а Мьстиславъ посла со своею ратью Володъслава Ломоносаго».[265] О какой бы-то ни было мобилизации ополченцев в летописи не говорится, что свидетельствует, по-видимому, о том, что поход был осуществлен силами княжеских дружин.

Ситуация повторилась и в 1276 г. Когда прусы пришли в помощь литовскому князю Тройдену и были размещены в Гродно и Вислониме, Владимир Василькович и Лев Данилович решили отреагировать на это своим походом, но не сами пошли на неприятеля, а послали к Вислониму «рать свою».[266] Во время похода князей Мстислава, Юрия Львовича и Владимира к Новогрудку, первые два князя втайне от Владимира послали впереди «лучших своих бояр» во главе с воеводой Тюймой. В 1281 г. поход в помощь Конраду польскому были отряжены воевода Тюйма с холмлянами, воевода Василько Вислонимский с владимирцами. С ними же были воеводы Желислав и Дунай. На Висле русские полки соединились с польскими и дальше пошли вместе к городу Сохачеву. «Василко же поиде своимъ полкомъ, а Желиславъ своимъ полкомъ, а Дунай своимъ полкомъ а Тюйма своимъ полкомъ».[267]

В летописи не говорится, кто составлял эти полки. Можно лишь предположить, что в помощь Конраду были направлены не ополченцы, а профессиональные дружинники. В пользу этого свидетельствует следующая реакция Владимира Васильковича. Как пишет летописец, князь «печалуя по велику, зане не бяшеть вѣсти от полку его». Когда же он узнал, «оже вси добрѣ сдоровѣ идуть с честью великою», то был рад «оже дружина его вся цѣла».[268] Следовательно, в поход была отправлена княжеская дружина.

После первых успехов Владимир Василькович приказал своим воеводам не распускать полки, но продолжать военные действия. «Володимеръ же князь указаль бяшеть своим воеводамъ тако: Василкови и Желиславу и Дунаеви не распущати воевать, но поити всимъ к городу».[269] в следующем, 1282 г., Владимир посылал своего воеводу Дуная, как пишет летописец, «возводить литвы», а также совместно с Львом Даниловичем — воевал против Болеслава. «Левъ же и Володимеръ сама не идоста, но посласта воеводы. Левъ посла со своею ратью Тюйма и Василка Белжанина и Рябца, а Володимѣръ посла со своею ратью Василка князя и Желислава, и Оловянъца и Вишту. И тако поидоша на Болеслава».[270] Небезынтересно отметить, что в 1287 г. одному из этих воевод — Оловянцу Владимир поручил вести переговоры с Мстиславом Даниловичем. Вместе с ним были епископ Владимирский Евсигний и некий боярин Борок.[271] Не исключено, что в это время Оловянец мог занимать и должность тысяцкого.

Воеводой, как и прежде, был Дунай. Собираясь занять Краковский стол, польский князь Конрад попросил у Владимира в помощь себе Дуная: «Брате ти господине молвить: „Пошли со мною своего Дуная, ать ми честьно“».[272] Владимир удовлетворил просьбу Конрада: под стенами Люблина вместе с ним сражался и «Дунай Володимиров».[273]

После смерти Владимира Васильковича, владимирский стол перешел к Мстиславу Даниловичу. Он же взял на себя и все обязательства двоюродного брата. Среди них были и союзные отношения с князем Конрадом Мазовецким. В 1289 г. Мстислав послал ему в помощь «Чюдина воеводу».[274] Это был последний волынский воевода, о котором упоминается в летописи.

Приведенные летописные известия позволяют воссоздать достаточно полную и непротиворечивую картину организации военного дела на Руси. Оно изначально находилось в компетенции княжеской власти. Князья были и первыми воеводами дружин, возглавляли ближние и дальние военные походы. По существу, эту свою функцию они сохраняли и тогда, когда появился институт воеводства. В тех случаях, когда во главе военного похода стоял князь он и был воеводой, независимо от того, участвовал ли в нем профессиональный воевода или не участвовал.