Пётр Толочко - Власть в Древней Руси. X–XIII века

• Название: Власть в Древней Руси. X–XIII века
• Автор: Пётр Толочко
• Издательство: Алетейя
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91419-449-6

В книге исследуются основные властные органы древнерусской государственности X–XIII вв.: князь, вече, дума, тысяцкий, воевода, посадник. Тема эта — одна из наиболее дискутируемых в отечественной историографии. Главный вопрос, на который историки пытались найти ответ, заключался в том, имели ли названные управленческие структуры институциональное содержание. Приходили к разноречивым суждениям, иногда вообще отрицающим государственный статус Древней Руси.

Анализ имеющихся письменных источников позволил автору обосновать вывод, что власть в Древней Руси, будучи хорошо структурированной, определенно имела институциональный характер. Она вполне сопоставима со средневековой европейской правительственной системой. Подтверждением этому является то, что древнерусская власть оказалась способной обеспечить восточнославянскому обществу юридически регламентированный распорядок жизни, очертить его территориальные пределы и защитить их, а также поддерживать договорные межгосударственные отношения.

---

Практически аналогичное сообщение содержится в лаврентьевской летописи под 1231 г. И также при сходных обстоятельствах. Рассказав о поставлении Кирилла на Ростовскую епископскую кафедру, летописец уточнил, что было это «при князи Володимири, и при сынѣ его Ростиславѣ, воеводьство тогда держащю тысящая Кыевьскыя Иоанну Славничю».[227]

Особо доверенным лицом князя Святополка Изяславича был его воевода Путята. В 1097 г., по поручению князя, он предпринял поход на Волынь против Давыда Игоревича. Действовал совместно с черниговским князем Святославом Давыдовичем (Святошей) и, по существу, представлял великого князя. Не случайно, в летописи несколько раз Путята назван в паре со Святошей. «И приде Святоша и Путята августа в 5 день, Святоша и Путята переяста городъ».[228] Следующее упоминание Путяты относится к 1100 г. Князья Святополк, Владимир, Давыд и Олег Святославичи выступили против Давыда Игоревича. Судя по замечанию летописца, о том, что «сташа уся Братья на конихъ», а также о том, что каждый князь пришел «со своею дружиною», можно предположить участие в этом походе только профессиональных дружинников. Следовательно, мужи союзных князей — Орогост, Ратибор и Олег Торчин, посланные на переговоры с Давыдом Игоревичем, являлись воеводами. О Путяте мы это знаем наверное, но несомненно такими же были и остальные мужи. В данном случае они, как видно, кроме основных своих обязанностей, выполняли и посольские, порученные им князьями.

В 1106 г. Путята вместе с Яном Вышатичем, Иванком Захарьичем и Козариным, по приказанию Святополка Изяславича, выступили к городу Заречску, чтобы отразить половецкое вторжение. Поход их окончился полным успехом. Половцы, как свидетельствует летописец, были посечены и отогнаны к Дунаю, а захваченные ими русские пленники возвращены на родину. Судя по тому, что кроме Путяты в походе принимали участие и другие знатные мужи, в том числе и Ян Вышатич, воеводствовавший над киевской тысячей, это была крупная военная акция, потребовавшая возможно усилий не только профессиональной дружины, но и народного ополчения, так называемых воев.

Имя Путяты встречается в летописи еще раз, в рассказе о киевских волнениях 1113 г. Правда, теперь уже не как воеводы, а как тысяцкого. Восставшие киевляне подвергли разграблению его двор: «Кияни же разгърабиша дворъ Путятинь тысячьского».[229] Можно думать, что Путята к этому времени стал уже воеводой киевской тысячи, т. е. тысяцким, возможно сменив на этой должности Яна Вышатича.

В годы княжения в Киеве Всеволода Ольговича его воеводой был боярин Иван Воитишич. Об этом мы узнаем из статьи 1146 г. Готовясь к обороне Киева от наступления дружин Изяслава Мстиславича, Игорь Ольгович призвал к себе своих мужей — Улеба и Ивана Воитишича — и заявил им, чтобы они служили ему так же, как служили его брату. Судя по тому, что первый из них был тысяцким, второй, очевидно, являлся воеводой. В канун предполагавшегося сражения за Киев, оба командовали киевскими полками. Это видно из последующего летописного рассказа. Высказав свою просьбу, Игорь приказал Улебу и Ивану Воитишичу отбыть в свои полки. «Поѣдите, кратья, въ своя полки, а како мы с ним (Изяславом Мстиславичем — П.Т.) Бог росудить, и Улѣбови тысячкому своему и Иванови Воитишичю такоже рече: „Поѣдита въ своя полки“».[230]

Судя по более ранним известиям, Иван Воитишич был профессиональным военным и служил в воеводском чине уже во времена великого князя Владимира Мономаха. В 1116 г. он ходил по поручению Владимира на Дунай, вернул под контроль Киева города, принадлежавшие ранее зятю Мономаха Леону, и посадил в них княжеских посадников. В 1128 г. участвовал в знаменитом походе союзников Мстислава на Полоцк, возглавляя торческий корпус. В 1140 г. вел переговоры с новгородцами по поручению Всеволода Ольговича. «И посла к нимъ (Всеволод — П.Т.) Ивана Воитишича, прося у нихъ мужъ лѣпшихъ и поимавъ ѣ приведъ къ Всеволоду».[231]

Несколько воеводских имен находим в летописных рассказах о борьбе за Киев князей Изяслава Мстиславича и Юрия Долгорукого. Воеводой первого был боярин Шварн. Впервые упомянут в летописной статье 1146 г. Участник походов Изяслава Мстиславича против черниговских князей. В 1151 г. во главе сторожевой дружины защищал Зарубский брод, чтобы не дать возможности переправиться на правый берег Днепра войскам Юрия Долгорукого. Задачи своей не выполнил. Летописец объяснил это тем, что тут не было князя, а «боярина не вси слушають». В 1161 г. служил Изяславу Давыдовичу. В бою под Киевом, у Булич, был пленен дружинами Мстислава Изяславича. В 1167 г. взят в плен половцами за Переяславлем. «Томъ же лѣтѣ яша половцы Шварна за Переяславлемъ, а дружину его избиша и взяша на немъ искупа множьство».[232] Судя по всему, в это время Шварн служил воеводой у Ростислава Мстиславича.

Среди приближенных Юрия и его сына Глеба находился боярин Жирослав. В 1147 г. он выступал в качестве советника князя Глеба, убеждал того в особом расположении к нему переяславцев и советовал идти в Переяславль. В 1148 г. принимал участие в походе объединенных сил Юрия Долгорукого и Вячеслава Владимировича на Изяслава Мстиславича к Луцку. Судя по всему, командовал в этом походе передовым отрядом половцев. Это явствует из следующего летописного сообщения. «И бысть ночь пополохъ золъ яко половцемъ вснм бѣжати назадъ, съ своимъ воеводою Жирославомъ».[233] Не исключено, что об этом воеводе говорится и в летописной статье 1160 г. Теперь он находился на службе у Ростислава Мстиславича. «Послалъ же бяше Ростиславъ исъ Киева помочь Рогъволоду исъ Жирославом съ Нажировичем торкъ 600».[234] Рогволод Полоцкий тогда воевал с Ростиславом Глебовичем, князем минским.

Жирослав, по-видимому, не был единственным воеводой у Ростислава Киевского. В том же, 1160 г., ему пришлось снарядить значительную военную экспедицию против берладников, захвативших важный киевский опорный пункт в низовье Днепра Олешье. Это угрожало безопасности прохождения торговых караванов по Днепру, а поэтому Ростислав отреагировал на этот захват немедля. «Томъ же лѣтѣ посла Ростиславъ ис Киева Гюргя Нестеровича и Якуна в насадехъ на берладники, иже бяхуть Олешье взяли».[235] Наличие двух воевод в походе, возможно указывает на то, что в нем принимала участие не только киевская дружина, но и вои. Поход был успешный, берладники потерпели поражение у г. Дциня, а многие и пленены.

На заключительном этапе великого княжения Ростислава летопись называет еще одного его воеводу — Володислава Ляха. Ему было поручено командование киевскими воями в 1167 г., посланными князем к порогам, чтобы обезопасить прохождение гречников по Днепру. «Се же увѣдавшы половцы оже князи не в лювви живуть, шедше в порогы начаша пакостити гречникамъ. И посла Ростиславъ Володислава Ляха с вои и възведоша Гречникы».[236]

О воеводе Володиславе в летописи говорится еще четыре раза. Согласно статье 1172 г. он служил сыну Ростислава Давыду, занимавшему в это время вышгородский стол. Узнав, что Мстислав Изяславич ушел из Киева, Давыд решил использовать этот случай, чтобы нанести ему поражение. Миссия эта была поручена воеводе Володиславу. «И посла Володислава Ляха с половци по нѣм (вслед Мстиславу — П.Т.), и постигоша я у Борохова, и ту стрѣлявшеся с ними, възвъратишася».[237] Под 1173 г. летопись рассказывает о походе братьев киевского князя Глеба Юрьевича Михалка и Всеволода на половцев, в котором во главе торческих и берендейских отрядов шел воевода Володислав. «Михалко же и Всеволодъ послушлива сын идоста вборзѣ по половьцѣхъ и зъгониша я за рекою Бугом с береньдѣи и с торки, с воеводою своимь Володиславомъ».[238] Имя воеводы не снабжено здесь фамильным определением Лях, но вряд ли может быть сомнение в том, что это был именно он. В пользу этого может свидетельствовать статья 1174 г. После смерти киевского князя Глеба Юрьевича, воспользовавшись неурядицами в стане Ростиславичей, Киев захватил Всеволод Юрьевич. Согласиться с этим Ростиславичи, разумеется, не могли и, после безуспешных переговоров с Андреем Боголюбским, осуществили ночной наезд на Киев. В результате, их пленниками оказались Всеволод Юрьевич, его племянник Ярополк, а также Володислав Лях. «И яша Всеволода Юрьевича и Ярополка Юрьева внука и Ляха Володислава».[239] В статье 1171 г. воевода Володислав назван братом Яна, что указывает на высокий социальный статус последнего, однако, в летописи он, почему-то, так и не объяснен.

Значительное число известий о южнорусских воеводах относится к последним десятилетиям XII в. они активные участники междукняжеской борьбы за Киев, особенно между Рюриком Ростиславичем и Святославом Всеволодовичем, и предводители русских полков в борьбе с половцами. Весьма примечательным в этом плане может быть известие летописной статьи 1180 г. Узнав, что в Киев въехал Святослав, привлекший себе в помощь половцев, Рюрик немедля двинул против него значительные силы своих сородичей. «И посла Мстислава Володимерича с черными клобуки, и Лазаря воеводу своего с молодыми своими и Бориса Захарьинича со Сдеславомъ со Жирославичемъ со Мстиславлемь полкомъ изъ Трьполя, Борис Захарьич с Володимерими людьми княжича своего».[240]