Пётр Толочко - Власть в Древней Руси. X–XIII века

• Название: Власть в Древней Руси. X–XIII века
• Автор: Пётр Толочко
• Издательство: Алетейя
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91419-449-6

В книге исследуются основные властные органы древнерусской государственности X–XIII вв.: князь, вече, дума, тысяцкий, воевода, посадник. Тема эта — одна из наиболее дискутируемых в отечественной историографии. Главный вопрос, на который историки пытались найти ответ, заключался в том, имели ли названные управленческие структуры институциональное содержание. Приходили к разноречивым суждениям, иногда вообще отрицающим государственный статус Древней Руси.

Анализ имеющихся письменных источников позволил автору обосновать вывод, что власть в Древней Руси, будучи хорошо структурированной, определенно имела институциональный характер. Она вполне сопоставима со средневековой европейской правительственной системой. Подтверждением этому является то, что древнерусская власть оказалась способной обеспечить восточнославянскому обществу юридически регламентированный распорядок жизни, очертить его территориальные пределы и защитить их, а также поддерживать договорные межгосударственные отношения.

---

Значительное число известий о южнорусских воеводах относится к последним десятилетиям XII в. они активные участники междукняжеской борьбы за Киев, особенно между Рюриком Ростиславичем и Святославом Всеволодовичем, и предводители русских полков в борьбе с половцами. Весьма примечательным в этом плане может быть известие летописной статьи 1180 г. Узнав, что в Киев въехал Святослав, привлекший себе в помощь половцев, Рюрик немедля двинул против него значительные силы своих сородичей. «И посла Мстислава Володимерича с черными клобуки, и Лазаря воеводу своего с молодыми своими и Бориса Захарьинича со Сдеславомъ со Жирославичемъ со Мстиславлемь полкомъ изъ Трьполя, Борис Захарьич с Володимерими людьми княжича своего».[240]

Из трех бояр, возглавивших полки своих князей, только Лазарь назван воеводой. Уточнение, что он шел «с молодыми своими» указывает, по-видимому, на то, что под его началом оказалась младшая княжеская дружина. Что касается Бориса Захарьича и Сдеслава Жирославича, то и они, возглавляли княжеские полки, а следовательно были профессиональными воеводами. Так они и наименованы летописцем. Когда союзные Рюрику черные клобуки решили ударить по лагерю половцев, находившемуся у озера Долобского, то «воеводы же рускѣи не веляхуть имъ».[241]

Ослушание черных клобуков закончилось тем, что, получив решительный отпор половцев, они в панике бежали с поля боя и увлекли за собой Мстислава Владимировича. Оставшиеся на позициях три княжьи полки во главе с уже названными воеводами нанесли половцам, приведенным к Киеву Игорем Святославичем, сокрушительное поражение. Было убито несколько половецких ханов, а знаменитый Кончак бежал вместе с Игорем к Городцу.[242]

Сражение у озера Долобского примечательно тем, что оно произошло и было выиграно, по существу, без участия в нем князя. В конце XII–XIII вв., особенно во времена княжения Данила Галицкого и его брата Василька, а также их сыновей такая практика будет иметь более широкое распространение.[243]

Прибегал к ней и Святослав Всеволодович, нередко посылавший против половцев своих воевод, в то время как сам занимался обустройством своей вятичской вотчины. «Тоѣ же веснѣ (1185 г.) князь Святославъ посла Романа Нездиловича с берендици на поганѣѣ половцѣ».[244] О том, кем был Роман Нездилович узнаем из летописной статьи 1187 г. В ней сказано: «Тое же зимы сдумавъ Святославъ со сватомъ своимъ с Рюриком, посласта черный клобукъ на вѣжа за Днепръ и Романа Нездиловича воеводою».[245] Нет сомнения в том, что во главе черноклобукского конного войска мог быть только профессиональный воевода.

Из статьи 1188 г. узнаем о еще одном южнорусском воеводе, Славне Борисовиче, который был послан Рюриком Ростиславичем вместе со своим сыном Ростиславом в помощь Роману Мстиславичу. В летописи не сказано, чьим воеводой являлся Славн Борисович, можно лишь предполагать, что он служил Ростиславу Рюриковичу.

Содержательно близкие южнорусским известия о воеводах находятся также во владимиро-суздальском летописании. Во всех случаях это княжеские люди, часто особо доверенные лица. Показательным в этом отношении может быть свидетельство летописной статьи 1182 г. о походе Всеволода Юрьевича на болгар. Дойдя на ладьях до волжского острова Исады, князь одну часть войска пересадил на коней для продолжения похода, а другую оставил охранять ладьи. Во главе оставшихся летописец назвал воеводу Фому Назаковича, Дорожая, названного отцовским слугою, а также других воевод неназванных по имени. «И ту оставиша всѣ насады и галѣѣ и Бѣлозерьскии полкъ остави же у иихъ, воеводу Фому Назаковича, а другого Дорожая то бо бяше ему отнь слуга, иныѣ воѣводы оставиша».[246] Когда в 1228 г. великий князь Юрий Всеволодович решил отправить в поход на мордву своего племянника Василька Константиновича, то воеводой при молодом князе назначил «своего мужа Еремѣя Глебовича».[247] В 1237 г. Юрий Всеволодович, занятый организацией обороны земли от монголо-татар поручил воеводство над своей дружиной Жирославу Михайловичу. «И нача Юрьи князь великый совокупляти воѣ противу татаромъ, а Жирославу Михайловичю приказа воеводьство в дружинѣ своей».[248] Вряд ли может быть сомнение, что свою дружину Юрий Всеволодович поручил профессиональному воеводе.

Много известий о воеводах находится в Галицко-Волынской летописи, рассказывающей о трудной борьбе Данила Галицкого за Романово наследство, а затем и за галицкий княжеский стол. Не всегда они отрекомендованы летописцами именно так, но контекст этих известий не оставляет сомнений в том, что многие из бояр, вовлеченных в круговорот этой борьбы, являлись профессиональными военачальниками.

Это следует уже из первых сообщений, содержащих информацию о военных действиях. Особенно примечательным в этом плане может быть свидетельство летописной статьи 1211 г. В ней сказано, что когда польский князь Лешко собирал силы русских князей для борьбы за Галич, то больше всего воинов было у Данила, поскольку на его стороне выступили все великие бояре его отца. «Бѣ во вои Даниловѣ болши и крѣплѣиши бяху бояре велиции отца его вси у него». В том же году некоторые из них сражались, вместе с польскими союзниками, с мятежным галицким боярином Володиславом. «А от Данила же, — пишет летописец, — Мирослава и Дьмяна, а от Мьстислава Глѣбъ Зеремѣевичь и Прокопьича Юрия бывши в сѣчи велицѣ».[249]

В 1213 г., когда поляки вторглись в пределы Руси и начали воевать по Бугу, Данил снарядил против них своих воевод Гаврила Душиловича, Семена Олуевича и Василька Гавриловича. Поход оказался успешным, полки названных воевод отбили у поляков русских пленников и «с великой славой» вернулись во Владимир. Из дальнейшего рассказа следует, что в походе принимал участие и еще один воевода Клим Христинич, погибший на поле брани. О его высоком социальном статусе свидетельствуют следующие слова летописи. «Тогда же Климъ убьенъ бысть Хрьстиничь единъ от всихъ его воинъ, егоже крестъ и донынѣ стоить на Сухой Дрогви».[250]

О галицких воеводах говорится в статье 1224 г., повествующей о Калкской битве. Это Юрий Домамырич и Держикрай Володиславич. Они, как пишет летописец, прибыли к острову Хортице во главе так называемых галицких выгонцев на тысяче ладий. «А выгонци галичькыя придоша по Днепру (по Днестру — П.Т.) и внидоша в море, бѣ бо лодей тысяща, и воидоша во Днѣпръ и возведоша порогы и сташа у рѣкы Хортицѣ на броду у Протолчи, бѣ бо с ними Домамѣричь Юрьгий и Держикрай Володиславичь».[251] Видимо, даже для Данила Галицкого это было неожиданностью. Он прискакал посмотреть на эту подмогу, как и другие князья. Возникшее сомнение о боеспособности галицких выгонцев развеял воевода Юрий Домамырич. «Юрьги же имъ (князьям — П.Т.) сказавше, яко стрѣлци суть». Ему не поверили: «Инии же молвяхуть, яко простии людье суть пущей половець». Тогда Юрий поехал в стан князя Мстислава (по-видимому Мстиславича) и еще раз подтвердил сказанное ранее. «Юрьги же Домамыричь молвяшеть: „ратницы суть и добрая вои“. Приѣхавше же и сказаша Мстиславу». [252]

О том, кто скрывается под термином «галицкие выгонци», среди исследователей до сих пор нет единого мнения. Можно полагать, что речь здесь идет о тех галичанах, которые колонизовали регион Нижнего Поднестровья и Попрутья и назывались ранее по главному городу края берладниками. На взгляд князей они были простыми людьми, но в действительности, как сказал Юрий Домамырич, являлись ратниками, поскольку вся их жизнь была сопряжена с военным делом.

Из последующего текста следует, что кроме названных в Калкском сражении принимали участие и другие галицкие воеводы, пришедшие вместе с князем Данилом Романовичем. Речь идет о Семионе Олуевиче и Васильке Гавриловиче, которые с малолетства Данила исполняли воеводские обязанности.[253] Карьера Василька Гавриловича имела продолжение после сражения на Калке. Упоминание о нем находим в статье 1231 г., когда он, вместе с боярином Давыдом Вышатичем, отражал нападение на город Ярославль венгерского короля. Рассказывая о возникших распрях между Давыдом и Васильком, летописец представляет последнего как человека верного рыцарской чести. На слова Давыда, что город удержать невозможно, Василько ответил категорическим несогласием. «Василкови же молъващу ему (Давыду — П.Т.): „не погубимъ чести князя своего, яко рать си не можеть града сего прияти“. Бѣ во мужь крѣпокъ и храбръ».[254] Несмотря на отчаянную храбрость Василька, Давыд все же сдал Ярославль. Возможно, он был посадником в этом городе, а следовательно и обладал правом решающего голоса.

Вероятно, воеводскую должность исполнял один из ближайших бояр Данила и Василька Мирослав, на протяжении более тридцати лет находившийся в самой гуще борьбы названных князей за столы. В 1208 г. он участвовал в отражении претензий черниговских князей Святослава и романа на княжения в Галицкой земле. В 1213 г. вместе с Данилом ушел из осажденного поляками и венграми Галича, а в 1227 г. принимал участие в осаде и взятии города Черторыйска. Летописец не называет Мирослава воеводой, впрочем как и других бояр Данила и Василька, но отдельные из свидетельств позволяют это предполагать. Особенно, содержащиеся в статьях 1229, 1231 и 1232 гг. Согласно первому из них, Мирослав командовал отдельным полком во время осады Конрадом и Данилом польского же города Калуша. По распоряжению Данила и Василька Мирослав должен был занять позиции с обратной стороны города. «А Мирослава посласта в задъ града и иныи полкы».[255]