Фэй Уэлдон - Жизнь и любовь дьяволицы

• Название: Жизнь и любовь дьяволицы
• Автор: Фэй Уэлдон
• Издательство: Полина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-86773-048-4

В центре романа — судьба женщины, не просто обычной, а гипертрофированно заурядной. Крупная, неловкая, некрасивая, безропотно смирившаяся с участью домашней рабыни Руфь. Ее муж Боббо — красавчик и бонвиван — принимает ее собачью преданность как должное и живет в свое удовольствие. Но вот в тихом семейном болоте взрывается бомба — Боббо влюбляется в очаровательную писательницу Мэри Фишер и решает оставить семью. Загнанная в угол жена вырывает из сердца все, что составляло суть ее жизни. Отныне она не жена, не мать — она воплощение сатаны в юбке, ее цель — месть. В ее голове рождается грандиозный, поистине дьявольский замысел, и для его осуществления ей понадобится семь лет.

---

Сестра Хопкинс взяла на себя присмотр за детьми: ясли-сад размещались на верхнем этаже занимаемого агентством здания. Если она порой и прибегала к транквилизаторам, чтобы угомонить какого-нибудь расходившегося ребеночка, она, по крайней мере, знала, чего и сколько давать и каких побочных эффектов нужно опасаться. Вместе с Руфью они снимали квартиру, всего в квартале от агентства.

— Я теперь с тобой хоть на край света пойду! — повторяла сестра Хопкинс. — Никогда в жизни я не была так счастлива!

Прошло немногим больше месяца, и агентство Весты Роз прочно встало на ноги и даже стало приносить доход. Подписавшие контракт женщины — а они стекались сюда уже сотнями, добираясь из ближайших пригородов кто автобусом, кто электричкой, — были бесконечно благодарны, терпеливы, исполнительны и усердны; большинству из них было достаточно посетить два-три занятия у Руфи, чтобы понять, насколько проще работать секретарем в офисе, чем изо дня в день продираться сквозь дебри детской психологии — с обидами, ревностью, соперничеством, — или на ощупь находить верные ответы на вопросы, которые без конца задает семейная жизнь. Девочки Весты Роз, как их вскоре стали все называть, приобрели большую популярность у работодателей во всех концах города, и, пожалуй, не будет преувеличением сказать, что агентство добилось даже определенной славы; его все чаще приводили в пример, когда желали показать, как можно сказку сделать былью, и дать урок слабовольным и вечно ноющим: вот на что способны женщины, стоит им чего-то захотеть по-настоящему (раз уж им не повезло удачно выйти замуж). Сама Веста Роз была в каком-то смысле фигурой мифической: хотя время от времени репортерам удавалось взять у нее интервью по телефону, от личных встреч она неизменно уклонялась, а о том, чтобы ее фотографировать, и речи быть не могло. Сестра Хопкинс выступала ее полномочным представителем и с этой задачей справлялась прекрасно.

— Вот видишь! — говорила Руфь. — Совершенно незачем было тебе прятаться и хоронить себя заживо.

— Но если бы мы с тобой не встретились, — возражала сестра Хопкинс, — у меня ничего бы не вышло. Всегда нужно, чтобы кто-то был рядом.

По прошествии полугода Руфь внедрила своих машинисток, секретарей, бухгалтеров и специалистов по продуктовым поставкам практически во все сферы городской жизни. Клиентам очень нравилось, что она давала гарантию: подобрать замену любой вызвавшей нарекание работнице в течение двух часов после получения сигнала; но этим правом почти никто не пользовался — Девочки Весты Роз умели быть благодарными и старались ее не подводить: Агентство изымало в свою пользу всего лишь пять процентов от их заработка, плюс расходы на присмотр за детьми, приобретение продуктов и — спустя некоторое время — услуги прачечной и химчистки. Никто не стремился внушить им мысль, что пора заявить о своих правах, правах Женщины с большой буквы, и потребовать, чтобы мужчины на равных с ними участвовали в воспитании детей и брали на себя часть домашних забот, — нет, подразумевалось, что, хотя цель эта сама по себе в высшей степени благородная, для большинства женщин она в обозримом будущем вряд ли достижима, а потому, пока суд да дело, гораздо полезнее оказывать им чисто практическую помощь — раз уж женщина, даже работающая, вынуждена по традиции тащить на себе весь дом. И вот их мужья приходят вечером с работы, а стол уже накрыт, чистые рубашки лежат аккуратной стопкой, телевизор настроен на любимый канал — домашний быт плавно течет в привычном ритме. Так достигалась если не высшая справедливость, то, по крайней мере, стабильность и взаимная приязнь, и когда на супружеском ложе мужчина поворачивался к женщине, а она к нему — это, наверное, и было той единственно возможной компенсацией, какую можно получить за все вопиющие несправедливости современного брака.

Раз в неделю, когда ее подопечные приезжали получить жалованье (минус пять процентов — а то и пятьдесят, если они пользовались всеми услугами агентства), Руфь разговаривала с ними о том о сем, с каждой в отдельности — обсуждала какие-то их проблемы, пыталась помочь с ними справиться; заодно немного — а порой и много, если ее что-то заинтересовывало — расспрашивала их о тех фирмах, где они работали. Иногда она просила, не подымая шума, оказать ей одну-другую небольшую услугу, и они с готовностью соглашались, тем более, что в этом случае вычеты из их жалованья сводились к минимуму.

Руфь ждала восемь месяцев, пока наконец в агентство обратились из офиса Боббо. Это время она употребила на то, чтобы, как говорится; слегка «расшевелить» их общий с Боббо счет в банке, которым они когда-то на пару пользовались — пока он, незадолго до пожара, уничтожившего их семейный очаг, не снял с него все, что там было, оставив несколько жалких центов для формального сохранения счета, которые так и лежали без всякой пользы. Она стала вносить на этот счет различные суммы — иногда пересылая чек по почте, иногда заходя в банк и выкладывая наличные: скажем, сегодня сотню долларов, в следующий раз тысячу, и так далее, — изымая соответствующие суммы из собственных законных средств, заработанных совершенно легально благодаря доходам от агентства Весты Роз; в то же время она иногда снимала деньги со счета — допустим, сегодня двадцать долларов, в следующий раз пятьдесят, и так далее, получая наличные или чек, — на имя Боббо. В один прекрасный день она сняла с личного счета Боббо две тысячи долларов, подделав его подпись, и тут же внесла эти деньги на их общий счет. Эта операция потребовала от нее вновь несколько раз наведаться ночью в офис Боббо и еще немного поработать с типексом над банковскими уведомлениями, которые теперь поступали один раз в три месяца. Кстати, младшим оператором в банке работала очень милая молодая женщина, Ольга, из агентства Весты Роз, которая водила своего страдающего аутизмом малыша в садик сестры Хопкинс и потому охотно согласилась сделать для Руфи все, что было в ее силах. Это она переставила карточку текущего счета Боббо из ячейки «Уведомление один раз в месяц» в ячейку «Уведомление один раз в три месяца», таким образом избавив Руфь от лишних хлопот и волнений. Та же Ольга позаботилась о том, чтобы уведомления о состоянии общего счета Руфи и Боббо систематически «пропадали» из стопки приготовленных к отправке писем, то есть попросту не доходили до Боббо.

Звонок из офиса Боббо был сделан с целью оставить заявку на двух квалифицированных, надежных в деловом отношении женщин: одна должна была в течение нескольких часов исполнять секретарские обязанности по средам, другая — по понедельникам и пятницам (то есть в те дни, когда Боббо сидел дома, в Высокой Башне). Может ли агентство Весты Роз, о деловой надежности которого они весьма наслышаны, помочь им?

Ну, разумеется! О чем речь! И Руфь послала Элси Флауэр работать у Боббо по средам. Элси была миниатюрная, женственная и внешне чем-то напоминала Мэри Фишер. Ее маленькие ручки легко порхали по клавиатуре, а шея трогательно склонялась к машинке. Под стать покорно склоненной шейке был и ее послушный ум: казалось, она каждую минуту ждет, что судьба обрушит на нее какой-то удар — однако, скорее приятный, чем наоборот. У нее был муж, который ей смертельно надоел — она однажды сама призналась в этом Руфи. Короче говоря, она вполне созрела для небольшого приключения. Руфь все прикинула и решила, что Боббо может клюнуть на Элси.

Для работы по понедельникам и пятницам Руфь выбрала Марлен Фейгин. У Марлен было четверо сыновей-подростков от трех разных отцов, которые все исчезли без следа, так что она, как никто, была благодарна агентству — все необходимое ей доставлялось прямо на дом. Прежде она страшно уставала от тяжестей — шутка сказать, принести продуктов на пять ртов сразу! Притом мальчики обожали кока-колу и готовы были пить ее с утра до вечера, а как известно, бутылки тоже весят немало. После таких перегрузок конторская работа казалась ей отдыхом. Она была более чем готова пойти навстречу Руфи и подправить кое-какие цифры в бухгалтерских Книгах Боббо, тем паче что Руфь уже не раз сетовала на неудобства, связанные с доставкой продуктов в отдаленные пригороды, — Марлен жила далеко от города, — поскольку для фирмы это сплошное расточительство.

В ближайшую пятницу, когда Элси пришла получить жалованье, Руфь спросила ее:

— Ну, как хозяин — понравился?

— Заигрывал, — сказала Элси. — А у самого на столе фотография женщины. Постыдился бы!

— Что значит «заигрывал»?

— Потрогал мои волосы и сказал, что они у меня как шелк.

— Ты дала ему понять, что тебе это не нравится?

— А надо было? — Девочки Весты Роз предпочитали, чтобы Руфь сама говорила им, как надо и как не надо. Это было в их же интересах — иногда оказывалось, что из жалованья не вычтен даже минимальный процент в пользу агентства.