Иннокентий Соколов - Бог из глины

• Название: Бог из глины
• Автор: Иннокентий Соколов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Аннотация:

Ты слышишь это каждую ночь, когда ложишься спать. Ты слышишь это каждую ночь, когда спишь. Ты слышишь это каждую ночь, когда вскакиваешь в своей постели, прижимая одеяло к груди, пытаясь хоть как-нибудь защитить себя от этого кошмара. Это ночной ветер поет призрачную колыбельную, и луна подпевает ему серебряным голосом. Это существа, замурованные в толстых стенах дома, пытаются разговаривать с тобой. Это неведомый бог, живущий в подвале, зовет каждую ночь к себе. Вскакиваешь с постели, и некоторое время смотришь в темноту, пытаясь судорожно глотнуть, пытаясь пустить воздух в легкие, ослабевшие от крика. Молча стоишь в темноте, вслушиваясь в голоса, которые шепчут тебе о том, что они хотели бы сделать с твоим телом, твоей кровью и плотью. Ты стоишь в темноте и пытаешься услышать знакомые, привычные звуки — тиканье будильника, потрескивание обоев, печальную песню сверчка за окном. Ты почти убеждаешь себя, что слышишь эти звуки, и больше ничего. Это происходит каждую ночь, и это беспокоит тебя. Ты не знаешь, что происходит сейчас с тобой и твоей семьей. Ты ничего не делаешь — просто плывешь по течению, не предпринимая никаких попыток вырваться из этого дома. Ты пока не знаешь, что ожидает тебя — но если бы ты знал, если бы только знал…

---

(И с песней подарить, много сладких снов…)

Надежда улыбнулась. Улыбалась она и тогда, когда подошла ее очередь.

Раздевшись, она прилегла на кушетку, возле которой примостился загадочный аппарат с кучей разных индикаторов, стрелок, с большим экраном, в окружении многочисленных кнопок. Что-то гудело там, в аппарате, и Надежде на секунду стало немного страшно.

— Не бойся — ласково произнесла медсестра, заметив ее испуг. — Ложись удобнее, и покажи-ка мне свой животик.

Надежда покорно задрала футболку (серый мышонок Микки забавно скорчил носик) оголив пупок. Медсестра подсела рядом, и принялась смазывать живот неприятно-прохладным прозрачным гелем. Надежда поежилась.

— Так, не боимся и не вздрагиваем — с притворной строгостью сказала медсестра. — А то ничего не получится.

Обмазав ее так, что Надежда почувствовала себе эскимоской, медсестра взяла в руки странный предмет, отдаленно похожий на трубку телефона. От "трубки" к гудящему агрегату шел толстый провод. Медсестра приложила раструб к животу Надежды, и принялась легонько водить, что-то высматривая при этом на экране.

— Так, так — медсестра пристально вглядывалась в непонятное мельтешение, и Надежда снова почувствовала страх. А вдруг там окажется что-нибудь не так?

— Что там? — Надежда с неприязнью ощутила жалобные интонации в собственном голосе.

Медсестра улыбнулась.

— Все просто отлично. Никаких патологий.

Надежда облегченно выдохнула. Медсестра нахмурилась:

— Так, Наденька, сохраняйте спокойствие, а то ничего не разобрать… Сейчас, посмотрим кто там у нас. Мальчик или девочка…

Почему-то этот вопрос даже и не приходил в голову Надежды. Раньше она не задумывалась о том, кого хочет больше — сына или дочь. Скорее всего она бы одинаково любила и озорного мальчишку, и проказницу дочурку.

— Ну, кто? — Надежда вытянула шею, пытаясь подсмотреть, что там на экране. Какие-то пятна — ничего не разобрать. Как она может что-либо увидеть на этом экране?

— Прячется, не хочет показывать… Так, ага…

Надежда затаила дыхание.

— Девочка… Да… Точно — девочка.

(Еще одна маленькая Надя Жданова)

— Фотографию хотите? — медсестра посмотрела на Надю, и та кивнула головой.

Медсестра ткнула кнопку, и что-то загудело в недрах умной машины. Раздался непонятный стрекот, машина поднатужилась, и из расположенной сбоку щели, выплюнула небольшой, сантиметров десять на десять, снимок.

— Держите мамаша — медсестра протянула снимок.

В мельтешении пятен, Надежда пыталась угадать очертания малыша. Она повертела снимок и так и сяк. Ничего не разобрать. Она жалобно посмотрела на медсестру.

— Ну смотрите — медсестра развернула снимок — вот головка, вот ножки, вот тут сердечко…

И как только она это сказала, Надежда тут же рассмотрела все. С фотографии, улыбаясь, на нее смотрел ребенок. Ее ребенок, ее малыш…

Медсестра протянула салфетку, чтобы Надежда оттерла гель. С трудом, убрав остатки смазки, Надежда натянула футболку, и погладила рукой живот.

Медсестра улыбнулась на прощание, и вновь повернулась к аппарату, подготавливая его к следующему обследованию.

Надежда вышла на улицу. Несмотря на то, что увиденный сон казался уже чем-то далеким, Надежда все равно испытала странное облегчение, покинув стены женского отделения. Она уселась за руль и вновь достала из сумочки фото.

Первая фотография. А сколько их будет еще…

Детские забавы, первый звонок, выпускной, свадьба — большие и маленькие, радостные и не очень, — но эта навсегда останется для нее самой лучшей.

(Хей, детка — это лучший снимок в твоей жизни, не так ли?)

— Лучший снимок — прошептала Надежда, и, повинуясь внезапному порыву, поцеловала фотографию.

Теперь, когда все тревоги (или почти все) остались позади, она чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Ей хотелось кричать, чтобы все знали о том, как она счастлива. Надежда улыбнулась.

(Ты просто толстая, счастливая дурочка…)

Да, все так, она счастливая дурочка, и пускай кому-то это кажется смешным — Надежде было наплевать на все, теперь, когда у нее появилась цель, она почувствовала, что стала немножко другой, и маленькое фото в ее руках, было тому лишним подтверждением.

Надежда осторожно положила фотографию обратно. Нужно припрятать ее так, чтобы она преждевременно не попалась на глаза мужу.

Оставался еще один вопрос. Должна ли мама знать о ее маленьком секрете?

Надежда откинулась на сиденье. С одной стороны было бы нехорошо утаивать от нее радостную новость, но с другой… С другой стороны, как только мать узнает о том, что скоро станет бабушкой, тогда и небу станет жарко. И, конечно же, будущий папа тотчас же узнает о случившемся. Уж мама постарается. И тогда…

(О, что будет тогда, мы уже с тобой представляли…)

Нет — Надежда упрямо мотнула головой. Никто не помешает ее счастью. Конечно, она расскажет всем, кому следует. Но… только тогда, когда посчитает нужным.

Чуть позже…

— Придется потерпеть — прошептала Надежда, и в который раз улыбнулась жалкой, беспомощной улыбкой.

Потерпеть, храня под сердцем маленькую тайну. Совсем немного. Самую малость. Какие-нибудь два-три месяца.

А пока что, неплохо было бы завести этот драндулет, и без приключений добраться домой. Тем более, после всех этих переживаний (страшных снов), ей ужасно хотелось есть. Голод был таким, что она казалось, была готова грызть дерматиновую обивку сидений. Надежда потянулась рукой. Где-то там, на заднем сидении примостился полиэтиленовый пакет.

По дороге в больницу, Надежда купила огромную сладкую булку, и теперь, прямо за рулем, аппетитно умяла ее, не обращая ни на что внимания, оставив на коленях и на полу множество белых крошек. В последнее время приходилось есть за двоих. А кому не нравится, тот пусть катится ко всем чертям — рассудила она, отряхивая крошки.

(Ко всем чертям, детка — совершенно верно. У нас теперь свои планы!)

Надежда довольно потянулась, и завела машину. Выехала со стоянки, остановилась, пропуская встречный автомобиль. И уже заняв нужную полосу, почувствовала, что чего-то не хватает.

Не глядя, ткнула кнопку — старенький приемник недовольно заворчал, пытаясь родить что-нибудь, кроме помех. Надежда, держа руль одной рукой, принялась крутить настройку диапазона. Хриплый шум сменился приятным голосом ведущего новостей:

— …до сих пор находится в коме, известный писатель Степан Королев. Семь месяцев назад, автор многочисленных бестселлеров попал в автомобильную аварию, в результате…

Помехи снова заполнили салон. Надежда вывернула руль. Машина, недовольно взвизгнув шинами, остановилась. Сзади раздался возмущенный гудок, и тяжелый грузовик, пронесся мимо, в последний момент только чудом избежав столкновения. Надежда успела увидеть, как в промелькнувшем окне грузовика, крутит пальцем у виска, испуганный водитель.

(Ты слышишь, как стонет металл, сминаясь, переламывая твое тело…)

Это было слишком страшным, чтобы оказаться правдой. Но встреча в одном из снов, давным-давно, когда зима за окном укутывала снегом мерзлую землю, а там, в омуте сновидений все было пропитано осенью, до сих пор оставалась в памяти. Золотая осень, в месте, где сбываются сны незадачливого писателя, — она напоминала иногда о себе, заставляя просыпаться в холодном поту.

И последний крик, когда она брела по заснеженной трассе, пытаясь избежать встречи с чудовищем-страшилой, частенько вставал в ушах, каждый раз, когда колышущаяся трясина сна забирала к себе.

Вообще в последнее время, Надежда начала немного уставать от приятных ночей. Она не знала, что было тому виной. Возможно, все дело было в гнетущей атмосфере дома. Каждый раз, подъезжая к Тенистой улице, она словно погружалась в зыбкий омут. И дело было даже не в том, что все вокруг было пропитано злым волшебством. Надежде почему-то казалось, что до тех пор, пока они с Сергеем не переехали сюда, дом просто оставался обычным старым домом, в котором доживает свой век старая рухлядь, и только после того, как они ворвались в эти старые стены, нарушив его неторопливое существование, что-то произошло, и дом ожил, расправил плечи, чтобы потом затаиться и ждать, когда придет его время.

Надежде не хотелось верить, в то, что это время придет. Очень не хотелось…

14. Маленький секрет Сергея

За окном проснулся пьяный май. Сергей сидел на веранде, вдыхая аромат весны, что струился из раскрытых настежь форточек. Он покачивался в кресле качалке, прикрыв глаза, на его лице гуляла довольная улыбка.

Ему стоило немалых трудов стащить с чердака громоздкое кресло. Куда проще оказалось спустить старый приемник, и еще кое-какие вещи. Да, пришлось изрядно попыхтеть, хотя с некоторых пор, Сергей обнаружил, что способен справляться и не с такими трудностями.