Ирэн Фрэн - Желания

• Название: Желания
• Автор: Ирэн Фрэн
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02558-Х

«Желания» — магический роман. Все его персонажи связаны друг с другом роковой судьбой и непостижимыми тайными страстями. И все они находятся в плену желаний. Главный герой романа, молодой биолог Тренди желает любви покинувшей его Юдит, юной художницы. Та, в свою очередь, желает разгадать тайну Командора, знаменитого кинопродюсера. Командор и оперная дива Констанция Крузенбург желают власти. А еще персонажи романа пытаются избавиться от страха, порожденного предсказанием конца света.

---

— «Сансинея», опера, которую вы готовите, говорят, невероятно трудная.

— Благодарю за предупреждение, — уронила Крузенбург, бросив на дипломата такой ледяной взгляд, что тот побледнел.

— Я не имел в виду ни ваш голос, мадам, ни трудность партитуры вашего друга Дракена, — забормотал он. — Я просто хотел сказать, что роль, подготовленная по либретто Дрогона…

Теперь побледнел Тренди. Крузенбург внезапно отпустила его и повернулась к Барберини:

— Извините меня, монсеньор, но мне пора вас покинуть. Я принадлежу музыке. Я должна отдохнуть.

Она попрощалась со всеми. Тренди растерялся. Нити его шарфа все еще были привязаны к ее платью. Крузенбург это заметила. Вероятно, она знала об этом с самого начала и, возможно, решила немного поиграть. Крузенбург потащила его к двери гостиной. Тренди поплелся за ней, как собачка на поводке. На пороге она остановилась, аккуратно отцепила от платья шелковую бахрому и подняла на Тренди большие серые глаза. Ему показалось, ее взгляд немного увлажнился, но он боялся ошибиться.

— Через неделю, в пятницу утром, в одиннадцать, в Опере. Мое имя написано на двери гримерной.

Дракен говорил о репетиционной студии, но она предпочла пригласить его к себе в гримерную. Из крошечной сумочки певица достала записную книжку и маленький карандаш:

— Думаю, вы никогда не были за кулисами Оперы…

Крузенбург нацарапала нечто вроде плана. Она оказалась левшой. Рука была в перчатке, и писать ей было неудобно. Наконец-то в диве мелькнуло хоть что-то от обычного человека. Тренди даже не вспомнил о записях голоса Ирис.

— В пятницу, в одиннадцать, — пробормотал он. — Но… это день премьеры…

— Да. И что?

В это мгновение она была более чем жестокой, она была жестокой и злой. Казалось, ей чего-то не хватает, чего-то настолько важного, что она готова ради него на все. И это выражение — твердое, но мимолетное — Тренди уже видел на другом лице. На лице Командора. Что же могло их объединять?

Крузенбург снова пожала ему руку. Ее нежность показалась Тренди божественной, и он позабыл обо всем. Мгновение спустя в дверях овальной гостиной остался лишь ее дурманящий аромат.

В конце концов, смирившись, Тренди отвернулся от двери и направился к буфету. Он попросил бокал вина. С трудом справившись со своими эмоциями, Тренди снова растерялся, увидев перед собой лысый череп Дрогона.

— Я полагал, вы занимаетесь своими рыбами, — сказал тот. — Я рассчитывал, что к декабрю у вас уже будет написана половина диссертации. И никак не предполагал увидеть вас здесь.

Тренди ответил так мужественно, как только мог:

— У меня были затруднения.

— Затруднения! — воскликнул Дрогон. — Изволите смеяться? Вы удрали от своей хозяйки — вот ваши затруднения.

Знакомым Тренди жестом Дрогон приподнял на лоб очки в металлической оправе:

— Вы лучший из моих учеников! Я всегда вам покровительствовал, поддерживал. Я открыл вам это место, это мирное пристанище, чтобы, наконец…

— Эта вилла оказалась не такой уж спокойной.

— Зачем вам понадобилось вмешиваться в эти истории? Я считал вас более стойким душевно. И вот обнаруживаю вас здесь, в галантном обществе…

Тренди покраснел. Однако выдержал взгляд Дрогона. По правде говоря, его профессор несколько подрастерял свою представительность. Он пополнел — это было видно по его смокингу — и в нем появились какая-то неискренность, беспокойство, плохо скрываемый страх. Был ли это страх перед болезнью или он просто чувствовал себя не в своей тарелке на этом светском рауте? А возможно, все дело было в том, что Тренди начал сравнивать его с Командором. Во всяком случае, профессор утратил уверенность, выдавшую в нем человека науки, свое превосходство над существами и предметами, свою властность. Он продолжал играть, но уже без убежденности. Тренди равнодушно за ним наблюдал, Дрогон это заметил.

— Поговорим об этом у меня в кабинете, — высокомерно заявил он.

У него остались те же профессорские манеры. Он вынул из кармана смокинга ежедневник:

— На следующей неделе в Музее естественных наук. Пятница, в три часа. Не опаздывайте. — И помолчав, добавил: — Вы знаете, что я только что назначен директором музея?

Дрогон даже не дал Тренди поздравить его:

— Приносите вашу диссертацию. То, что вы сформулировали. Половину, как договаривались. Первый черновик ваших выводов.

Тренди не успел найти отговорку. Профессор ушел. Остался только запах одеколона — такой же тяжелый, как у Крузенбург.

Некоторое время Тренди стоял, не зная, что делать. Ему казалось, что все, находящиеся в зале, уставились на него. Никогда еще скелеты рыб не казались ему такими незначительными, как и коллекция телескопов, которой кардинал теперь хвастался перед своими гостями, чтобы избавиться от их вопросов о пророках и церковном соборе. Перед уходом Тренди захотел разгладить шарф. К нему прилипла длинная черная нитка, несомненно, вытянутая из платья дивы. Он старательно снимал ее, когда, за выставленными вдоль окон апельсиновыми деревьями, вдруг увидел Дракена. Тот направлялся прямо к нему. Тренди не знал, зачем. Однако музыкант шел нетвердым шагом, он был слишком возбужден, должно быть, выпил, по крайней мере, это уже не было возбуждение от выступления.

— Мне сказали, вы выставлялись вместе с Круз? — спросил Дракен, хихикая.

— Выставлялся? Нет, это она…

— Не возражайте, я ее знаю. И вас я видел. Она была очень красива сегодня вечером. Усталая, конечно. Это для нее ново. После свидания с вами она изнурена. — Дракен снова захихикал: — Тем лучше. Моя опера ее утомила. Мои маленькие «до» верхней октавы, мои длинные форшлаги, мои глиссандо, мой бедный друг! Но дело не только в музыке. Есть еще либретто. Роль трудная, театрально трудная. Только она может ее сыграть. Эта роль создана для нее. Только ей не нравится вмешательство Дрогона.

— Вы знаете Дрогона?

— Кто его не знает? Это наш новый Пик де ля Мирандоль. Он все знает, все понимает. Вы не читали его роман?

— Нет.

Дракен возмутился:

— Да вы что! «Безумная роскошь». Он рассказывает там о своих амурных приключениях. Под вымышленными именами, конечно. Но нам-то ясно, что это Круз, Барберини, Командор. Мы знаем их истории. Одно время Дрогон очень любил Альфаса и сильно страдал. Разумеется, это не целиком его роман. Сириус тоже приложил к этому руку. Сириус может все. К сожалению, он никогда не выходит из тени. Мы с Дрогоном предпочитаем свет. — Дракен вздохнул: — Прекрасный Альфас… В конце концов, тем хуже для него. И, разумеется, тем хуже для Дрогона. Это его ошибка. Если его вкусы…

— Как давно вы знакомы? — спросил Тренди.

— Да всю жизнь! Со времен Ирис, обручения. Он входил в банду и очень любил Командора в то время.

— А Командор?

— Видите ли, мой мальчик, Командор преклонялся только перед Ирис. К тому же совершенно обезумел от любви… Но у вас такой подавленный вид! Это Круз? Что она вам сделала?

— Ничего.

— Тогда в чем дело?

Дракен взял его за руку и больше не оставлял. На этот раз Тренди, похоже, заинтересовал музыканта.

— В том, что вы рассказали мне о Дрогоне.

— Как? Вы об этом не знали? Не хотите же вы сказать, что вы не знали про Альфаса…

— Да нет. Дело не в этом… Я не знал, что Дрогон пишет. Что он пишет что-то, кроме…

— Кроме своих научных работ? Мой дорогой, да он пишет обо всем! Он только что был назначен директором Музея естественных наук. В этом низменном мире он пользуется признанием! И эта опера, через неделю… Это слава, мой дорогой, настоящая слава. Настоящий Пик де ля Мирандоль, говорю вам. Он никогда не спит. Когда он не влюблен, когда не пишет — он в своей лаборатории. Со своими скелетами рыб. Это безумие, не правда ли? Его скелеты…

— Он не работает над скелетами! Он всегда интересовался только нервной системой. Он специализируется на нервной системе устриц.

— Вы ошибаетесь, мой мальчик. Я точно знаю. Он обещал нам, мне и Круз, сенсационное открытие в истории развития рыб. Он вот-вот добудет доказательства, почему эти несчастные животные умирают одно за другим — история деформированных позвоночников, берцовых костей, ключиц и чего-то там еще…

- У рыб нет берцовых костей и ключиц.

— Значит, это история грудных костей. Да нет, разумеется, вы правы, у них и этого нет. Во всяком случае, Дрогон совершил открытие. Он собирается опубликовать его в начале года… Если, конечно, мы все еще будем живы. Мой дорогой, вы же знаете, что нас ожидает.

Тренди поставил бокал. Ему показалось, что Барберини, продолжая разглагольствовать о своих телескопах, посматривает на него со все возрастающей иронией.

— Извините, — сказал Тренди. — Мне пора.

— Вы не пойдете в «Нефталис»? Пойдемте со мной. Берениса…

— Нет. Я устал.