Зия Самади - Избранное. Том 1

• Название: Избранное. Том 1
• Автор: Зия Самади
• Издательство: Жазушы
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1986

Зия Самади — один из известных советских уйгурских писателей, автор ряда романов и повестей.

Роман «Тайна годов», составивший первый том избранных произведений З. Самади, написан на достоверном жизненном материале. Это широкое историческое полотно народной жизни, самоотверженной борьбы против поработителей.

Автор долгие годы прожил в Синьцзяне и создал яркую картину национально-освободительной борьбы народов Восточного Туркестана против гоминьдановской колонизации.

В романе показано восстание под руководством Ходжанияза, вспыхнувшее в начале 30-х годов нашего века. В этой борьбе народы Синьцзяна — уйгуры, казахи, монголы — отстаивали свое право на существование.

---

— О пророк…

— Мы подняли оружие против гоминьдановцев. Мирное население не враг нам! Если вы снова затеете что-нибудь подобное, я вас проучу! — прикрикнул Пазыл и отпустил китайцев по домам. Те, обрадованные, без конца благодарили Пазыла, кланяясь чуть не до земли.

А Хатипахун поспешил к Ходжаниязу жаловаться на «неверного» Пазыла.

2

Сато появился перед Ма Чжунином внезапно, будто из-под земли.

— Вы, наверное, не ждали меня, Га-сылин? — спросил он после приветствий.

— Сказать честно, даже не думал, что наша встреча здесь возможна.

— Вы ошиблись, дорогой друг. Мы просто все время держали вас в тени, как духа жалости.

— Да ну? — с нескрываемой издевкой переспросил Ма. Его укололи слова «дух жалости».

— Конечно! Бросить в беде такого друга, как вы, было бы недостойным делом. Наступило время протянуть руку помощи — и вот я здесь. Или вы считаете нашу встречу излишней? — вдруг спросил Сато.

— Почему же… Но что касается «беды», то не понимаю, о чем вы говорите, на что намекаете. Результаты наших военных походов заслуживают иной оценки.

— Гордиться и радоваться еще рано, Га-сылин, — начал поучать Сато, словно учитель ученика. — Две-три случайные победы не решают дела.

— Случайные? — Ма Чжунин покраснел от гнева. «Как распоясался этот коротконогий японец!» — подумал он.

— Скромность иногда не вредит, Га-сылин, — Сато уловил настроение Ма Чжунина. — Никто не отрицает вашу доблесть в бою. Но и ошибок допущено немало.

— Ош-шибок?..

— Да. Ошибок. В методах работы.

— Например?

— Во-первых, — заговорил спокойным, уверенным тоном Сато, — ваша собственная прямолинейность и грубость ваших единомышленников насторожили Пазыла, Ходжанияза. Теперь они, если даже останутся вашими спутниками, всегда будут держать нож при себе…

— Ха!.. — вскочил с места Ма Чжунин.

— Во-вторых, — продолжал Сато, — вы отпугнули местное население, вместо того чтобы привлечь к себе. Опираясь на одних дунган, вы ничего не добьетесь. — Сато помолчал немного, а потом продолжал: — Надо было довольствоваться золотом и деньгами, взятыми из банков Жимисара, Кумула, и подарками баев. А вы? Перегнали в Цинхай захваченный скот — коней, коров, баранов, верблюдов — и посеяли в народе недоверие. Какой толк от спешки? Возьми вы в свои руки Синьцзян, богатство не ушло бы от вас. Или я ошибаюсь, дорогой Друг?

Ответить Ма Чжунину было нечего. Его охватили сомнения. «Выходит, у этого коварного лазутчика есть человек, знающий каждый мой шаг! Кто же он — Ма Шимин или Ма Хусян?»

— Истинные друзья не имеют тайн. Прочитайте вот это! — и Сато протянул листовку Шэн Шицая. В ней подробно рассказывалось о грабежах «разбойников Ма». — Вы утратили авторитет среди местного населения, раскрыли свои цели и этим сослужили хорошую службу Шэн Шицаю. В современной обстановке оружие политики сильнее винтовок. Шэн Шицай умеет пользоваться и тем, и другим.

Последние слова Сато задели Ма Чжунина за живое, ибо себя он ставил неизмеримо выше Шэн Шицая.

— Этот провокатор еще узнает меня! — крикнул он и разорвал листовку в клочки.

— Ее-то вы можете уничтожить, но как быть с множеством других листовок, гуляющих по рукам?.. Не горячитесь, Га-сылин. В любом деле лучше всего спокойствие и рассудительность…

— Мне надоели ваши назидания… Вам больше нечего сказать?

— Есть совет: необходимо временно покинуть Синьцзян…

— Покинуть?.. Мне — покинуть Синьцзян? — вскочил в ярости Ма, не поверив своим ушам.

— Да. Так будет полезнее для дела.

— Я побеждаю! Отступление подобно смерти. Нет, нет! Это не укладывается у меня в голове. Не лезьте в мои дела! Если… — Ему хотелось сказать: «Если будете вмешиваться, я порву с вами», — но он не решился.

— Вы не откажетесь от нас и, кроме нас, не найдете подходящего союзника, — уверенно заявил Сато. — Японская винтовка в ваших руках стала известна всему миру.

Ма Чжунин промолчал. В этот момент он искренне сожалел, что связался с японцами. Стать марионеткой у них в руках?.. Нет, нет и нет!.. Но было уже поздно что-либо менять.

— Наш первоначальный план сохраняется, — вновь заговорил Сато после продолжительного молчания. — Мы отступили лишь на шаг назад.

— Но почему же?..

— Шэн Шицай собрал большие силы. Сейчас вам его не одолеть. Нужно набрать новых солдат, обучить их. Мы поможем вам подготовить армию, а за это время Шэн Шицай обескровит себя в схватках с Ходжаниязом, с повстанцами Кашгара и Хотана.

— Но если я покину Синьцзян… Смогу ли я вновь появиться здесь?

— Мы подумали об этом. Вы оставите Ма Шимина и Ма Хусяна. Они поднимут местных дунган, организуют партизанское движение и подготовят почву для вашего возвращения. Надеюсь, теперь все ясно?

— Ясно.

— Выступить против Ходжанияза сейчас нельзя. Но Пазыла пора убрать. — Сато уже не довольствовался ролью советника — он распоряжался.

Ма Чжунин сдерживал себя: «Ладно, пусть пока будет по-твоему…»

Ма Чжунин пригласил Ходжанияза лишь после того, как были завершены последние приготовления. Простодушный Гази-ходжа, отовсюду принимавший хвалу и поздравления, еще ликовал по поводу одержанной победы, ничего не зная о замыслах дунганина. Когда Ма Чжунин, который не показывался три дня якобы по нездоровью, прислал приглашение прибыть к нему этой ночью, то отправившиеся в путь Ходжанияз, Пазыл и Сопахун решили, что оно связано с ухудшением его состояния.

— Ой-ой!.. Что же это? — удивился Ходжанияз при въезде в городок, который занимали войска Ма Чжунина.

Дунгане уже сидели в седлах, верблюды и мулы были нагружены.

— Э-э… Вчерашние боевые части превратились в торговый караван, — усмехнулся Пазыл.

— Пожалуйста, входите, входите, Ходжа-ака! — радушно приветствовал их Ма Чжунин. Но из шатра уже были вынесены стулья, кровати, разговаривать пришлось стоя.

— Куда вы собрались, окям Га-сылин? — спросил Ходжанияз, глядя то на Ма Чжунина, то на Ма Шимина.

— В Цинхай, — коротко ответил Ма.

— Значит, с войной за ислам покончено? — улыбнулся Пазыл.

— Да! — холодно ответил Ма Чжунин.

— Что же заставило вас, уважаемый Га-сылин, бросить дело на полпути?

— Я, — ответил, побледнев, Ма Чжунин, — сторонник свободных действий. Никто не имеет права принуждать меня.

— Принуждать?.. Разве мы договорились обо всем не добровольно? — Пазыл тоже побледнел. — И теперь, когда мы начинаем брать верх в борьбе, вы уходите, отступаете…

— Вы, Па-сяньшэн, не понимаете обстановки в Синьцзяне. С нашими силами достигнутого не удержать. Понимаете — не удержать.

— Ошибаетесь, Га-сылин! Возникнув из ничего, мы превратились в мощную силу, добились поддержки народа. Какие у вас основания не верить в наш успех?

— Я не считаю народ силой. Моя сила — оружие…

— Допустим, — перебил его Пазыл. — Но ведь у вас сейчас и оружия, и продовольствия вдоволь…

— Мне этого мало! — возразил сердито Ма Чжунин. — Пока не соберу армию, которая одним ударом покончит с Шэн Шицаем, в поход не выступлю!

— Если ты уйдешь, нас волк не съест, Га-сылин. Обидно только, что ты втоптал в грязь нашу веру и надежду! — горестно сказал Ходжанияз.

— Пойми, Ходжа-ака, иного выхода у меня нет… Ты старший брат, я — младший…

— Я верил тебе, но то, что ты поворачиваешь с полпути… — Борода Ходжанияза вздрагивала, выдавая его состояние.

— Я еще вернусь! И когда вернусь, нас никто не остановит до самого Кашгара, верь мне, Ходжа-ака!..

В шатре установилось тяжелое молчание. Полководцы расставались чуть ли не врагами. Их союз был искусственным, и он рухнул, как дом, построенный на песке.

— Ну что же, решил уезжать — не буду задерживать… — прервал молчание Ходжанияз. — У нас есть Поговорка: «Отведав соли, наплевал в солонку». Запомни ее, Га-сылин…

Эти слова иглой впились в сердце Ма Чжунина, он побледнел от злости и готов был дать решительный отпор, но стерпел, так как виноват был сам. Они холодно простились. В последних словах, которыми они обменялись, не было ни искренности, ни доверия.

После ухода Ма Чжунина Ходжанияз не находил себе места. Его мучило, что он дал себя так жестоко обмануть, не сумел отличить врага от друга. «Ну, погоди… Еще наступит час нашей встречи!» — скрипел он зубами и, как барс, заключенный в железную клетку, ходил из угла в угол. Ему не хотелось ни с кем встречаться, даже с Пазылом. Наконец Пазыл явился к нему сам.

— Пойдемте, Ходжа-ака, джигиты заждались. Нужно посоветоваться…

— По-со-ве-то-ваться! — передразнил Ходжанияз. Его взгляд говорил: «Вся вина на мне. Чего со мной советоваться? Теперь я не имею права быть главою!» По крайней мере так показалось Пазылу.