Зия Самади - Избранное. Том 1

• Название: Избранное. Том 1
• Автор: Зия Самади
• Издательство: Жазушы
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1986

Зия Самади — один из известных советских уйгурских писателей, автор ряда романов и повестей.

Роман «Тайна годов», составивший первый том избранных произведений З. Самади, написан на достоверном жизненном материале. Это широкое историческое полотно народной жизни, самоотверженной борьбы против поработителей.

Автор долгие годы прожил в Синьцзяне и создал яркую картину национально-освободительной борьбы народов Восточного Туркестана против гоминьдановской колонизации.

В романе показано восстание под руководством Ходжанияза, вспыхнувшее в начале 30-х годов нашего века. В этой борьбе народы Синьцзяна — уйгуры, казахи, монголы — отстаивали свое право на существование.

---

— Раз мы сами пригласили их, то должны терпеть, проявить выдержку…

— Жалко Ходжу-ака, иначе я бы… — стиснул кулаки Сопахун.

— Вначале нужно взять Кумул, братец, встать на ноги, а потом уже действовать по обстоятельствам. А пока что не горячись. И джигитам скажи, чтобы не затевали ссоры. Ну, иди спать — завтра в поход…

3

Ходжанияз восседал на темно-рыжем коне. Широкий патронташ и маузер в деревянной кобуре придавали ему необычайно воинственный вид.

— Джигиты! — обратился он к отряду, успокаивая танцующего под собой коня. — Пришел час испытать ваше мужество. Пусть ваши кони не повернут в бою назад! Других слов у меня нет!

— Не отступим! — загремели голоса всех семисот джигитов.

— Веди, Сопахун! — приказал Гази-ходжа (после взятия Жимисара в народе Ходжаниязу дали имя Гази — воитель за веру).

Сопахун под зеленым знаменем со звездой и полумесяцем тронулся вперед. За ним чередой двинулись сотни.

По разработанному плану бригаду Доу Цзигана нужно было разгромить во время перехода между Яттыкудуком и Кумулом. Га-сылин выходил на нее с тыла, через перевал Чонашу. Ходжаниязу же следовало через труднейший перевал Кирикдон ударить навстречу врагу.

— Нет ли другой дороги, Ходжа-ака? Выдержат ли кони? — спросил Пазыл.

— Лишь бы до Ташбулака добраться, а там равнина.

Острые пики Кирикдона напоминали зубья пилы. Хотя до лета было еще далеко, от нагретых солнцем голых скал, совершенно лишенных растительности, исходил жар, как от раскаленного тандыра, в котором выпекают лепешки. Кони покрылись черным потом, их ноги дрожали от напряжения. А скалам, казалось, не будет конца: они, как верблюжьи горбы, поднимались одна за другой, недаром эта местность называлась Кирикдон — Сорок гор.

Ходжанияз приказал всем спешиться и сам, словно козел, ведущий отару, пошел впереди. С детства привыкший к горам, он как будто не замечал тяжести пути.

— Ну, афандим, — то и дело подтрунивал он, оглядываясь на тяжело дышавшего сзади Пазыла, — как дела? Может, подсадить вас на плечи?

— Будьте спокойны, Ходжа-ака! — бодрился Пазыл, но хриплый голос выдавал его состояние.

Среди джигитов было немало таких, которые раньше не сталкивались с подобными трудностями. Глядя на Гази-ходжу, они стискивали зубы и упорно двигались вперед от подъема к подъему. Их не останавливали ни крутизна, ни жар, исходивший от камней, ни соленый пот, слепивший глаза…

К полудню добрались до Ташбулака. Увидев впереди родники с чистой холодной водой, люди бросились к ним, как изголодавшиеся овцы к зеленой лужайке. Ходжанияз крикнул:

— Стойте! Пусть вначале пот обсохнет, только тогда можно пить!

Когда разгоряченные люди кое-как успокоились, Ходжанияз установил очередь к воде. Воины утолили жажду, напоили лошадей, задали им корму и сами расположились на отдых.

Ходжанияз отвел Пазыла в сторону.

— Странно ведут себя эти дунгане… Если дело так пойдет и дальше, мы вряд ли столкуемся, а?

— Сейчас трудно сказать что-нибудь определенное, — ответил Пазыл. Поделись он своими мыслями о Ма Чжунине, Ходжанияз наверняка перевернул бы все вверх дном. Да и вражда с Ма Чжунином сейчас могла привести лишь к поражению.

— Это так, окям. И все-таки он оказался не тем человеком, которого я ждал.

— Посмотрим, каковы они в бою…

— Кому же еще можно верить? — вздохнул Ходжанияз.

Сторожевой джигит на холме прервал их разговор:

— Ходжа-ака! Сюда скачут всадники!

— Сопахун!

— Да, Ходжа-ака!

— Поднимай джигитов!

— По коням! — скомандовал Сопахун.

Джигиты, начавшие привыкать к военной дисциплине, быстро вскочили на коней.

Разделив отряд на две части, Ходжанияз приказал двигаться по склонам холмов, захватывая приближающихся всадников в кольцо, а сам, поднявшись к дозорному вместе с Пазылом, поднес к глазам бинокль. Он увидел не всадников, а всего-навсего косяк лошадей с тремя табунщиками.

— Сообщи Сопахуну — отбой, пусть возвращается! — приказал он ординарцу.

Ходжанияз и Пазыл спустились в низину. Туда же вскоре подъехали табунщики. Каждый из них был вооружен.

— Салам алейкум, Ходжа-ака! — Табунщики поспешно сошли с коней и припали к стременам Ходжанияза.

— Откуда вы, дети мои? — спросил Ходжанияз.

— Гоним казенных лошадей, — ответил бородатый табунщик.

— А что делаете в горах?

— Скрываемся от китайцев, Ходжа-ака! — Бородатый улыбнулся, показывая большие, как у лошади, зубы.

— Правильно, дети мои, — похвалил Ходжанияз. — Куда же вы гоните лошадей?

— Куда же еще, Ходжа-ака! Ваших джигитов думали порадовать! — вновь улыбнулся табунщик. — Эти кони взяты у народа в счет налогов. Приказали перегнать их Доу Цзигану — так его вроде зовут… А мы направили табун в другую сторону.

— Пусть твой отец не знает горя и печали, сынок! Ну, а откуда вам стало известно, что мы в пути?

— Да слава о вас гремит повсюду!

— Кто дал вам винтовки? — поинтересовался Пазыл и приказал принести табунщикам воды.

— Никто нам их не давал, ака! — ответил джигит, опорожнив без передышки целый ковш. — Вчера мы прихлопнули трех солдат, которых вздумали приставить к нам…

— Вот это по-мужски!

— До каких же пор нам ждать сложа руки? — гордо оглядел всех джигит.

— Что говорят о нас в Люкчуне, Турфане?

— Что говорят, ака?.. Все глаза проглядели, ожидая вас. А вы, как охотники за джейранами, не спускаетесь с гор.

Ходжанияз расхохотался так громко, что кони навострили уши.

Его позабавили слова этого острого на язык джигита, который, бродяжничая, бывал и в Урумчи, и в Манасе и повидал многое. Звали этого человека Салим-каска.

— Вы слышали о Га-сылине? — спросил Пазыл у него.

— У нас есть Ходжа-ака, зачем нам этот гусь? — ответил Салим, с ударением произнеся искаженное имя дунганина — «Газ», что по-уйгурски означает гусь.

Ходжанияз и Пазыл, многозначительно переглянувшись, почувствовали неловкость.

— Спасибо за коней, дети мои. Доброе дело вы сделали, — поспешил закончить разговор Ходжанияз.

— Не стоит благодарности, Ходжа-ака. Самое главное, что кони не достались Доу Цзигану. Пусть этот капир седлает свою жену, — джигит вновь показал лошадиные зубы.

Ходжанияз и Пазыл решили передать коней в распоряжение снабженца и в помощь ему направили двух табунщиков. А Салима зачислили бойцом.

4

Доу Цзиган, спешивший со своей бригадой к Кумулу, прибыл в селение Яттыкудук и приказал солдатам расположиться на однодневный отдых.

Старый генерал, который в прошлом не раз усмирял волнения в провинциях Нинся, Ганьсу, Цинхай, надеялся на свой опыт и был уверен, что и теперь без труда одержит победу. «Отдам Хами (китайское название Кумула) на три дня своим солдатам, и даже дети детей этих чаньту будут со страхом вспоминать мое имя. А Ходжанияза запру в железную клетку и прикажу возить по всему Синьцзяну», — похвалялся он еще в Урумчи.

Та же уверенность не покидала его в Яттыкудуке.

Смакуя китайскую водку и закусывая сушеными ящерицами, он предавался сладостным размышлениям: «В огне войны горит и сухое, и мокрое… Все золото и серебро богачей чаньту будет моим… Шэн Шицай получит лишь то, что я ему оставлю…»

— Разрешите войти, господин генерал?

— Входи! — недовольно бросил Доу Цзиган.

Адъютант вручил полученную из Урумчи телеграмму.

— Что это?.. — Старый генерал вскочил с места и впился глазами в адъютанта. — Начальника разведки ко мне!

— Слушаюсь, господин генерал!

Пока пришел начальник разведки, Доу Цзиган успел еще раз пробежать телеграмму. В ней говорилось, что мятежники взяли крепость Жимисар и сейчас, очевидно, движутся к Барколю; необходимо их остановить и во что бы то ни стало удержать Хами…

«Хами, Хами… — размышлял генерал. — Бандиты пошли к Гучену, а эти о Хами пекутся…»

Появился начальник разведки.

— Тьфу! — плюнул ему в лицо генерал. — Чем ты занимался, соломенное брюхо? Бандиты зашли нам в тыл!

Вволю накричавшись на начальника разведки, Доу Цзиган вызвал трех туаньчжанов — командиров полков. Ознакомив их с содержанием телеграммы, генерал распорядился:

— Ты, Ли-туаньчжан, направишься с полком к Хами в подкрепление к обороняющим город частям.

— Есть, господин генерал!

— А вы, Ван-туаньчжан и Чжао-туаньчжан, готовьте полки в обратный путь! Настигнем бандитов с тыла.

— Есть! — козырнули оба командира полка.

— Вот здесь я схвачу бандитов за горло! — ткнул в карту старый генерал.

Хлопчатобумажные, цвета пепла, штаны и куртки, ноги в обмотках до колен, торчащая на голове фуражка с кокардой, изображающей солнце, за спиной винтовка дулом вниз — так выглядели китайские солдаты. Многим из них было не по душе военное дело, и служили они из-за куска хлеба или по принуждению.