Фридрих Ницше - Так говорил Заратустра

• Название: Так говорил Заратустра
• Автор: Фридрих Ницше
• Жанр: Философия
• Год: 1990

Ни один из родоначальников современной западной мысли не вызывал столько споров и кривотолков, как Фридрих Ницше (1844—1900). Сверхчеловек, Воля к власти, Переоценка ценностей (с легкой руки Ницше это выражение стало крылатой фразой), утверждение о том, что «Бог умер», концепция Вечного Возвращения — почти всё из идейного наследия философа неоднократно подвергалось самым разнообразным толкованиям и интерпретациям, зачастую искажающим самую суть его взглядов.

Мы надеемся, что знакомство с философской поэмой «Так говорил Заратустра» (последний раз в старом переводе книга издавалась в 1915 г.) позволит читателю объективно и беспристрастно оценить выдающееся произведение одного из самых оригинальных мыслителей, чей духовный опыт оказал влияние на формирование взглядов и творчество Л. Шестова, Б. Шоу, Т. Манна, Г. Гессе, А. Камю, Ж. П. Сартра и многих других деятелей культуры.

---

— испорченный желудок — вот что такое дух их: это он внушает им мысль о смерти! Поистине, братья мои, дух есть желудок!

Жизнь — это источник радости: но в ком говорит испорченный желудок, этот отец скорби, для того все источники отравлены.

Познавать — это радость для того, в ком воля льва! Но уставший подчиняется чужой воле, любая волна играет с ним.

Так всегда бывает со слабыми: они теряются на путях своих. И, наконец, их усталость вопрошает: «Зачем проходили мы теми путями? Всюду одно и то же!».

Приятно им слышать проповедь: «Ничто не вознаграждается! Вы не должны ничего хотеть!». Но это — проповедь рабства.

О братья мои, дуновением свежего ветра идет Заратустра ко всем уставшим на пути своем; еще многие носы заставит он чихать!

Даже сквозь стены проникает свободное дыхание мое, в тюрьмы и плененные умы проникает оно!

«Хотеть» — освобождает: ибо хотеть означает «созидать» — так учу я. Только для созидания должны вы учиться!

Но чтобы учиться, должны вы сперва научиться у меня, и научиться хорошо! Имеющий уши да слышит!

17

Челн готов переплыть на ту сторону, туда, где, быть может, великое Ничто. Но кто захочет вступить в это «быть может»?

Никто из вас не желает вступить в Челн Смерти! Как же так, ведь вы же устали от мира?

Уставшие от мира! Нет, вы не отвергли еще даже землю! Я вижу, что вы все еще вожделеете к земле и влюблены в свое отречение от нее!

Недаром отвисла у вас губа — на ней сидит еще маленькое земное желание! А в глазах у вас разве не носится облачко земной радости, еще не забытой?

Много хороших выдумок есть на земле, одни — полезны, другие — приятны: ради них стоит любить землю.

А иные выдумки так хороши, что они, подобно женской груди, полезны и вместе с тем приятны.

А вы, уставшие от мира! Вы, нерадивые к земле! Высечь бы вас розгами! Розгами нужно вернуть бодрость вашим ногам!

Ибо, если вы не больные и не отжившие, от которых устала земля, то вы лукавые лентяи или затаившиеся похотливые кошки, любители лакомств. И если не хотите вы снова весело бегать, то придется убраться вам с лица земли!

Ни к чему исцелять неизлечимых: так учит Заратустра. Да погибнут они!

Но чтобы поставить точку, нужно больше мужества, чем для сочинения новых стихов: это знают все целители и поэты.

18

О братья мои, есть скрижали, созданные усталостью, и есть скрижали, созданные леностью — леностью испорченной: говорят они одно, но хотят, чтобы слышали их по-разному.

Взгляните на этого изнывающего от усталости! Всего только пядь отделяет его от цели, но в упрямстве своем свалился он здесь, в пыли, этот храбрец!

От усталости зевает он на путь свой, на землю, на цель и на себя самого: ни шагу не хочет ступить он дальше, этот храбрец!

И вот — солнце палит его, и псы лижут пот его; но он лежит здесь в упрямстве своем и предпочитает страдать:

— страдать на расстоянии пяди от цели своей! Поистине, такого героя еще придется за волосы втаскивать на небеса!

Но лучше оставить его там, где лежит он, чтобы пришел к нему сон-утешитель с освежающим шелестом дождя.

Пусть лежит он, пока сам не проснется, пока сам не отречется от всякой усталости и от всего, что усталость вещала устами его!

Братья мои, отгоните только от него псов, этих ленивых проныр, и весь этот толпящийся сброд:

— весь этот сброд «культурных», которые насыщаются потом героев!

19

Я замыкаю себя в круги и священные границы; чем выше горы, на которые восхожу я, тем меньше людей поднимается вместе со мной: из самых священных гор возвожу я горный хребет.

Куда бы ни поднимались вы вместе со мной, братья мои, смотрите, чтобы не поднимался вместе с вами какой-нибудь паразит!

Паразит — это вкрадчивый пресмыкающийся гад, ищущий раны и скрытые больные уголки сердца вашего, чтобы жиреть, питаясь ими.

И в том искусство его, что угадывает он усталость в восходящих душах: в вашей тоске и бессилии, в нежной стыдливости вашей строит он свое мерзкое логово.

Где сильный бывает слаб, где благородный — слишком мягок, там устраивает он мерзкое жилище свое: паразит живет там, где у великого изъязвлено сердце мелкими ранами.

Что есть высший род сущего и что есть ничтожнейший? Паразит — это ничтожнейший из всех, но тот, кто велик, питает больше всего паразитов.

Ибо если длинна та лестница, по которой душа может восходить ввысь и спускаться в глубочайшие бездны: как не сидеть на ней множеству паразитов?

— ибо если душа широка и может бегать, блуждать и сбиваться с пути в себе самой; если это душа того, кто необходим, душа, которая страстно бросается во все Случайное;

— душа сущая, которая погружается в становление; душа обладающая, которая жаждет воли и страстных желаний;

— душа, убегающая от себя самой и вновь себя настигающая, описывая широкие круги; душа мудрейшая, которую так сладко уговаривает безумие;

— душа сама себя любящая, в которой все вещи обретают стремление и противоборство, прилив и отлив свой: — о, как не иметь ей, высшей душе, худших из паразитов?

20

О братья мои, разве жесток я? Но я говорю так: падающее — подтолкни!

Все нынешнее — падает и разрушается: кто станет поддерживать его! Я же, я хочу еще и подтолкнуть его!

Знакомо ли вам это наслаждение — скатывать камни в пропасть с отвесных скал? Смотрите, как скатываются люди нынешнего в глубины мои!

Я — увертюра к игре лучшего игрока, братья мои! Я — пример! Действуйте же по примеру моему!

И тех, кого не учите летать, учите быстрее падать!

21

Я люблю храбрых: но недостаточно быть рубакой, нужно еще знать, кого рубить!

И часто больше храбрости бывает в том, чтобы удержаться и пройти мимо: и сохранить себя тем самым для более достойного врага!

Да будут лишь те врагами вашими, кто достоин ненависти, а не презрения: вы должны гордиться врагами своими — так некогда учил я вас.

Для более достойного врага должны вы сохранить себя, братья мои: поэтому многих должны вы миновать на пути своем,

— особенно же многочисленный сброд, орущий вам в уши о народе и народах.

Сохраните же чистым око свое от их «за» и их «против»! Много там правого, много и неправого: и исполнится гневом тот, кто уделит им внимание свое.

Всматриваться в них, рубить их — это одно и то же; лучше уходите в леса и вложите мечи ваши в ножны!

Следуйте своими путями! А народу и народам предоставьте идти своими! Поистине, темны пути их, не озаренные ни одной надеждой!

Пусть торгаш царствует там, где все, что блестит еще, — это лишь золото его! Время королей миновало: то, что сегодня зовется народом, не заслуживает королей.

Смотрите же, как народ стал подражать торгашам, извлекая малейшую выгоду из всякого мусора!

Они подсматривают друг за другом, они подражают друг другу — и это у них называется «добрым соседством». О блаженные, далекие времена, когда народ говорил себе: «Я хочу быть господином над народами!».

Ибо, братья мои: лучшее должно господствовать, и лучшее хочет господствовать! А где учение гласит иначе, там лучших не хватает.

22

О чем стали бы они кричать, если бы хлеб свой получали даром? Поддержание жизни в теле — вот единственное, что поддерживает их существование и дает содержание ему; и пусть нелегко дается им это!

Они — хищные звери: даже в их «труде» жива еще хищная жажда поживы, и когда произносят они: «Заработать», мне слышится «Перехитрить»! И пусть нелегко дается им это!

Более хищными должны стать они, более хитрыми, умными и больше походить на человека, ибо он — самый хищный из зверей.

У всех зверей человек похитил добродетели их: потому все и дается ему труднее, нежели зверям.

Пока лишь птицы выше его. Когда же научится он и летать, то беда! Куда только не залетит хищность его!

23

Такими хочу я видеть мужчину и женщину: его — способным к войне, ее — к деторождению, но чтобы оба они могли танцевать — не только ногами, но и головой.

Да будет потерян для нас тот день, в который мы хоть раз не танцевали! Да назовется у нас ложью всякая истина, которой не сопутствуют смех и веселье!

24

Вы заключаете брак: смотрите же, чтобы не стал он для вас заключением! Слишком торопитесь вы, заключая брак, и вот следствие — расторжение брачных уз!

Но это все же лучше, чем унижаться и лгать! Вот что сказала мне одна женщина: «Да, я нарушила узы супружества, но до этого они — разрушили меня!».

Всегда замечал я, что супруги, составляющие плохую пару, самые мстительные: они готовы мстить всему миру за то, что уже не могут расстаться.