Ольга Горовая - Любовь как закладная жизни

• Название: Любовь как закладная жизни
• Автор: Ольга Горовая
• Жанр: Современные любовные романы

Десять лет назад их объединил случай, ее беда и чужая жадность. А разъединяла целая жизнь. Два человека из разных миров: Вячеслав Боруцкий — бандит, заправляющий криминалом города, и Агния Сотенко — сирота, собирающаяся стать оперной певицей. Они нашли друг в друге то, чего никто из них не искал и не мог предположить. А спустя несколько лет — потеряли столько, что не каждый сможет вынести. Можно ли забыть о боли и собственной вине? Можно ли исправить чужое зло, переломившее жизнь надвое? И можно ли победить в себе зависимость, которую никогда и не думал начинать?

Кто-то бы сдался и опустил руки, но эти двое слишком упрямы, чтобы хотя бы не попробовать.

---

Боруцкий серьезно глянул на нее.

— Так я и не собиралась с ним говорить, — Агния сокрушенно покачала головой. — Я же не знала, что он здесь будет. Это Зоя Михайловна с ним какие-то дела завела. И все время меня грызет, чтоб я от вас… из ресторана ушла, — объяснила она, слегка запнувшись. — Знаете, я не думаю, что она со зла или что-то против вас имеет, — Агния поспешила объяснить свою мысль, пока он не придумал чего-то не того. Сашка вон, до сих пор лежал в больнице с переломом. — Мне кажется, что она со Щуром… — Агния запнулась. — Ну, понимаете… Я думаю, у них роман, или что-то типа того, — сконфуженно объяснила она, под насмешливым взглядом Боруцкого.

— Ладно, разберемся, чего там у них, и как, — он покачал головой, продолжая усмехаться, и вывел ее на улицу.

Со Щуром он поговорил на следующий день, прозрачно намекнув, что нечего его людей переманивать, тем более, если сами люди этого не хотят. Хотелось, правда, совсем без намеков, велеть оставить Бусинку в покое, но это могло выйти боком. И всплыть потом там, где и не ждешь. Боров, конечно, всегда обеспечивал защиту тех, кто работал под «его именем», но Щур был из тех, кто мог и заинтересоваться настолько всеобъемлющей «заботой о мнимой крестнице». А особенно тем, что Боров с девчонкой по консерваториям с какой-то радости шляется, на дополнительные уроки в праздничные дни. Потому пришлось давить на то, что Щур на его территорию заступил и пытается переманить человека, которого, между прочим, сам и привел, а теперь лезет, куда не надо. У Борова, может, свои планы на «раскрутку» этой девчонки есть. И коль уж он привел ее к нему тогда, а не сам раскручивать стал — пусть не обижается, но сюда ему «зась».

На слабое возражение Щура о том, что: «тогда он еще и не думал об этом, а потом просто начал поднимать все известные ему контакты, и ничего личного данный факт не содержит, да и Вячеслав Генрихович, вроде бы, поначалу не проявлял желания заниматься девчонкой», Боров не повелся.

И популярно объяснил, что нежелание возиться с ребенком — это одно, а профукать дело, которое реальными бабками пахнет — совсем другое, и он никогда не был тупым, чтоб так поступить. И если Щур сам поначалу струхнул из-за малолетства девчонки, и решил только понаблюдать — будет из нее толк или нет (а именно так он решил, пошерстив немного по разным осведомленным личностям), приведя в ресторан Борова, то теперь все, поезд ушел. И Щур с Зоей Михайловной на тот не успели.

Вячеслав не с пустого места начал разговор и предварительно узнал все, что хотел о деятельности Щура в последний год. Разведал, что кроме своей прежней посреднической деятельности и мелкого мошенничества, тот действительно заинтересовался возможностями шоу-бизнеса и продюсированием. В связи с чем наладил контакты со многими учителями и преподавателями музыкальных училищ, школ и консерватории. Так что в романтическом характере связи учительницы Бусинки со Щуром, Боров как раз сомневался, чтобы там сама малышка не придумала себе. А вот в материальную заинтересованность Зои Михайловны от «продажи» талантливой ученицы — верил вполне. Потому, очевидно, она так рьяно и давила на Агнию, заставляя сменить место работ. Вполне возможно, что это было у них со Щуром даже заранее оговорено, а может учительница и деньги уже получила, в зачет будущего, и теперь оказалась в неприятном положении из-за упорства ученицы.

Другой вопрос, что Борова подобный расклад касательно его девочки совсем не устраивал. И он собирался еще и с этой «мадам» потолковать. Но только после того, как все со Щуром уладит. Свою Бусинку он никому отдавать ни под каким предлогом не собирался.

И вроде бы даже утряс все, и растолковал, только вот удовлетворения и покоя в итоге не получил. Даже наоборот, Боров отдавал себе отчет, что с каждым днем становится все более напряженным, взвинченным и злым.

А все и не при делах вроде, и наказать за это будто бы и некого. Если верить тому, что ему говорили. Хотя, у Вячеслава имелись все более веские сомнения и подозрения, что на самом деле это не так. И кое-кто крупно облажался, а теперь пытается пропетлять, делая из Вячеслава идиота. По ходу, еще и Бусинку втащив в это все.

За последнюю неделю, если считать с первого января, каждый день только бесил его больше. Все эти непонятки, начавшиеся с того утра, когда он приехал к своей, якобы заболевшей малышке, и до сегодняшнего утра — уже достали его по самое «не могу».

А Боров же дураком не был, ну или сам предпочитал именно так считать, и мог сложить факты. И эти самые факты упорно утверждали, что между новогодней ночью и совершенно открытой, ничего не таящей от него Бусинкой, охотно тянущейся к Вячеславу, и утром второго числа, когда начался полный бардак — стояло лишь одно событие, расстояние метров в семьдесят-сто (от входных дверей клуба до его кабинета), и один человек. Федот. Который упорно делал вид, что ни фига не понимает претензий и наездов Борова.

Ладно, на это он бы не посмотрел, но и из Бусинки ничего выдавить не получалось!

Малышка в его присутствии вела себя все более странно, спасибо, хоть краснеть по поводу и без перестала. Зато, казалось, периодами впадала в какой-то ступор, не решаясь на него смотреть, даже когда Боров откровенно требовал это сделать. Она практически перестала к нему приближаться по собственной инициативе, о тех поцелуях в щеку и касаниях, которые так откровенно давали ему надежду последние несколько месяцев — не шло и речи.

Однако, странное дело, девчонка совсем не подавала признаков страха или напряженности, если Вячеслав сам подходил к ней. Она не боялась его, как он, было решил грешным делом, задумавшись, не спугнул ли Бусинку своим поцелуем. Более того, если Вячеслав вроде «в шутку» обнимал свою девочку или притягивал к себе — Бусинка охотно поддавалась. Она сама прижималась к нему. Уж дожив до своего возраста, Боров мог отличить, когда девчонка прижимается, а когда старается избежать любого контакта.

Так какого хрена, спрашивается? Что тут происходило? Если она не против его объятий и прикосновений, то почему сама жмется? Ведь Вячеслав ни разу, вроде, не давал ей повода подумать, что он против.

Ладно, в первый день он мог еще списать на ее бормотание про тоску за почившей семьей. Хорошо. Ситуация у девочки непростая, кто поспорит? Но, блин, она уже больше года была сиротой, все-таки, и что ее только теперь припечатало?

Боров не верил.

Он попробовал прощупать почву и выяснить: «не обидел ли ее чем? Не расстроил ли?», что малышка промолчала все два часа во время их последнего ужина в ресторане после ее выступления. Вот просто просидела, уставившись в тарелку, ковырялась вилкой в еде, и ни слова не сказала. Он ей про Щура все разъяснил, пообещал, что тот больше лезть не станет, но и напомнил, чтобы в случае чего, к нему шла, рассказывала. Попытался выяснить, что сама Бусинка думает насчет того, что в будущем делать планирует (и правда, не век же ей за этой ширмой петь, после услышанного спора мысли об этом то и дело лезли ему в голову) — и не получил в ответ ни слова. Только невнятный кивок и растерянный взгляд, будто она совсем о другом думала и ничего из его речи не слышала.

Так вот, в ответ на его вопрос об обиде и причине такой отстраненности в последнее время, Агния вообще глянула на него чуть ли не с отчаянием в своих глазищах и нервно, запинаясь и закусывая губы, принялась убеждать Боруцкого, что все просто замечательно.

Если это «замечательно», то как она себе тогда представляет «в конец хреново», хотелось уточнить Борову? Вместо этого он хрустнул пальцами и пошел курить, потому что нервы не выдерживали всех этих «качелей». А когда вернулся, девчонка сидела за столом, уперев локти в скатерть, чего никогда себе не позволяла, и закрыв лицо ладонями. И опять глаза прятала. Нет, не ревела, сдержалась, но он-то уже умел видеть, когда она еле сдерживалась, чтоб не разреветься.

А на фоне этого напряжения, непонимания и сожалений, что все уже было совсем неплохо неделю назад, еще и разговор, который он в консерватории услышал.

«С благодарностью и уважением», это явно не те чувства, которые он хотел бы получить от своей девочки сейчас. И понимал умом, что она вряд ли преподше своей будет, как на духу рассказывать, как на самом деле к нему относится. Да еще и при Щуре. И все-таки, еще семь дней назад он бы поклялся, что дело вовсе не уважение и благодарности за то, что Боров ей место в ресторане дал. И целует она его в щеку не по этой причине. И тянется, и обнимает…

Да и сейчас, несмотря на все странности поведения малышки, он в это не верил.

Скорее готов был окончательно убедиться, что когда Бусинка пришла к нему с подарком — Федот что-то ей сказал. Или, того хуже… Потому как слишком много иначе было совпадений, а такой вариант — виделся самым вероятным и много объясняющим.