Канта Ибрагимов - Сказка Востока

• Название: Сказка Востока
• Автор: Канта Ибрагимов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-900231-90-7

Роман «Сказка Востока» (2007) повествует об исторических событиях конца XIV — начала XV веков, о времени, когда на бескрайних просторах Евразии, от границ Китайского царства до берегов Средиземного моря, господствовала «империя» Тимура Великого (прозванного европейцами — Тамерланом), одного из самых жестоких последователей Чингисхана. Образу тирана-завоевателя в романе противостоит Молла Несарт — прототип Хаджа Насреддина, великого ученого, философа-гуманиста и пророка тех лет. Роман впервые опубликован в 2007 году.

Глубокий исторический анализ судьбоносных для современной цивилизации катаклизмов средневековья сочетается с занимательностью сюжета, не лишенного приключенческой выразительности и литературно-художественного вымысла.

Канта Ибрагимов — писатель, доктор экономических наук, профессор, академик Академии наук Чеченской Республики, лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства, — известен широкому читателю по романам: «Прошедшие войны» (1999), «Седой Кавказ» (2001), «Учитель истории» (2003), «Детский мир» (2005), «Дом проблем» (2009).

---

— Выиграю — пощади, отпусти юнца — Малцага.

— Этого рыжего? А где он?

— В зиндане, со мной был.

— Хе, — призадумался Тимур. Он силится вспомнить, кое-что в памяти всплывает. — Согласен. Только играем по моим правилам, без контроля времени, а проиграешь — эта «солнечная» башка рядом с башкой братца окажется, — доволен он своим решением.

Как известно, в шахматах, изобретенных Тимуром, как и в его жизни, все грандиозно: в два раза больше, значит много ходов, и эта баталия может длиться и день, и два. За это время он будет делать все что угодно: и есть, и, если захочет, спать, и решения принимать, а главное, правильно думать.

С первых же ходов напряжение. Вот это ему как раз необходимо, ведь он воин-боец, и лишь сражение его стихия. Играя в шахматы, он умеет одновременно принимать неординарные решения. И эта комбинация еще во время пира осуществлялась, а теперь ее продолжение — дипломатия!

Первыми приглашаются посол мамлюков Сирии и Египта и сын султана — Фарадж.

— Я сожалею, и в то же время очень рад, что волею судьбы мы так близко сошлись, — Тимур придерживается этикета, строг. — Верю, что меж нами впредь будет только мир и согласие — это в наших интересах — нужно обезопасить и склонить на свою сторону столь могущественную силу, как мамлюки.

— Передай Высокочтимому отцу Великому султану Баркуку мои скромные дары. А это тебе и послу. — Дары, несомненно, баснословные. Это не столько откуп за плен, а более демонстрация его силы, богатства, щедрости.

Следом уже не приглашаются, а вызываются посол Византии и другой пленник — принц Иоанн.

— Его Величество император Византии Мануил II, — отойдя от шахматного стола, властным голосом обращается Тимур к вошедшим, — просил меня, и я слово дал, что принц Иоанн более света Божьего не увидит. Я свое слово держу.

В те времена почти при всех дворах были мастера по ослеплению (а при Тимуре — это искусный уйгур), которые весьма быстро справлялись с этим почти что повседневным делом.

— Вот, передайте императору мой обещанный дар, — на золотом подносе два светло-карих глаза. — И пусть в порту Константинополя поднимут, как представительство, мой туг,[68] и впредь ту дань, что платят самозванцу Баязиду, выдавать мне.

Затем очередь посла того же Баязида.

— Султан Османов Баязид — прославленный полководец, и я горжусь, что мы с ним одних тюркских кровей. Мир велик, так что есть где ему, а где мне миром править. Просьбу султана я уважил: вот ему Иоанн, как и было обещано, живой. А что без глаз — на чужую власть зариться не надо, всем заговорщикам урок. Хе-хе, а чтобы султан особо о слепце не печалился — шахиншахский дар — весь мир знает, что Баязид питает слабость к красивым женщинам, коллекционирует в своем гареме — Шадому отдаю.

В тот же миг Сабук бросается на колени:

— О Великий Властелин, Шадому ты мне подарил, не разлучай, люблю!

— Ха-ха, что значит «люблю»?! Любить надо Бога и меня. Ты за меня жизнь отдашь? Вижу, что отдашь. А какую-то девчонку не уступишь?.. Идем на Кавказ, здесь таких — здоровья не хватит.

Следующий на очереди — посол Золотой Орды. При его появлении Тимур двинулся навстречу.

— Передай Великому хану Тохтамышу мои сожаления, — усыпляет он бдительность врага. — Это все коварный Едигей и его брат Иса-бек натворили. С ними я разберусь. А хана, как чингисида, как сына, люблю, ценю и уважаю. Вот ему от меня дары в знак искренности моих чувств. В добрый путь!

Вслед за ним перед Повелителем предстал посол Грузии. Тимур вновь восседает на троне, тон его властен и груб:

— В течение трех дней выдать мне всю положенную дань, не то — сотру все с лица земли, всех в полон угоню.

— Позвольте, о Великий Эмир! — в три погибели согнулся посол, — ведь ты грамоту дал.

— А кому я грамоту дал?

— Азнауру Тамарзо.

— Хе-хе, ты видел башку Тамарзо? Вот если она воскреснет, то я данное ему слово сдержу. Вон! Исполнять!

От этих встреч Тимур изрядно устал, но настроение у него приподнятое. Да приемы надо закончить.

— Теперь, где этот сыночек царя страны Сим-Сим? — и пока его доставляют, он обращается к Молле Несарту: — Как этого ублюдка зовут?.. А-а, Тума, — тот уже в зале, целует край ковра. — Иди сюда, иди, мой родной Мухаммед. — Повелитель его по-отечески обнимает: — Приняв истинную веру, ты даже лицом похорошел. Молодец! А как тебе мой подарок? Береги золотого ягненка из Багдада, ему более тысячи лет.

— Да благословит Бог твой щедрый закат,[69] — доволен Мухаммед.

— Это не все. Еще получишь дары, ты ведь будущий правитель всего Кавказа, — при этом он отводит его от шахматного стола, шепотом, — направляйся на Северный Кавказ, готовь почву для нашего наступления. Всех призывай в нашу веру, под мои знамена, расскажи, как я щедр, силен и справедлив, в отличие от этого выродка Тохтамыша. Для этого у тебя будут деньги, люди, оружие. В бой, под знамена веры!

Следующим вызывается Едигей.

— О-о! Идико! Славно сослужил, славно. Идем на Тохтамыша! Ты в авангарде войск. Твой брат Иса-бек не подведет?

— Повелитель, есть закладная. А мы, мангыты, люди слова и чести.

— Верю, доказал.

— Золотая Орда — моя?

— Твоя. Только не забудь, половина барыша[70] моя. После всех встреч Тимур дал знак обедать. Тут же возле шахматного стола накрыли и обеденный. Блюд не сосчитать, но Повелитель, по традиции кочевника, налегал в основном на молодую конину, запивая кумысом.

— Ешь, Несарт, не стесняйся, где ты еще такой еды попробуешь? Так. А на что мы играем?

— Юноша, Малцаг.

— Ах, да. Но башки ему не видать. Шах!

— Мат! — ответил Молла Несарт.

— М-да, — после раздумья ответил Тимур, — за болтовней не уследил. Но я слово держу. Пойдем освобождать, заодно и я проветрюсь. Коней!

Солнечный день шел к закату. Был легкий мороз. С севера, с кавказских гор дул холодный ветер. Всюду снег, бело, лишь Кура змейкой уходит, да лес вдоль нее и сад с виноградником темнеют.

Тимур лихо сел на подведенного гнедого коня, с насмешкой смотрит, как то же самое пытается сделать и Молла Несарт. Однако конь норовист, и Молла не может даже до стремени больную ногу поднять.

— Ах ты, бедняга! — сердоболен Тимур. — Может, тебе осла подарить? Хе-хе, а может, денег? А хочешь, вот ту отару овец или тот сад с виноградником?

— Дай денег, — в тон ему ответил Молла Несарт, — да столько, чтобы я их уложил в кушак,[71] сел на подаренного тобой осла, погнал перед собой пожалованных овец в дарованный тобой сад, чтобы там прожил остаток дней в благоденствии, не видя тебя.

— Ха-ха-ха! Ну наглец, ну старый хрыч! Благодари Бога, что я сегодня в хорошем настроении.

— Буду вечно благодарить, если Малцага отпустишь.

— Ну-ну, слово — святое! А осел тебе подходит, заслужил.

Молла Несарт на все согласен, осел и впрямь сподручней.

Проскакали они верхом по чистому, заснеженному, наклонному к реке полю на довольно приличное расстояние.

Тимур обожает всякие зрелища, сам их организует. Здесь, у самой реки, на развилке каменного моста, что к Тбилиси ведет, сооружено из снега подобие постамента. На его вершине, чтобы все видели, голова азнаура Тамарзо. Сюда же притащили измочаленного Малцага.

— Гм, был солнечным джигитом — стал мокрой курицей, — выдал Тимур. — Да я сегодня щедр. Башку брата дарю и прочь с моих глаз.

Словно пьяный, на перебитых ногах, Малцаг медленно подошел к постаменту и, упав на колени, горько зарыдал.

— Бери голову, захорони. У-хо-ди! — на нахском закричал Молла.

В страхе, отворачивая лицо, Малцаг снял голову, трепетно держа ее в руках, направился к реке. Вдруг повернулся, что-то на родном, сквозь рыдания, произнес.

— Что он сказал? — спросил Тимур у Моллы.

Несарт молчал, но после настоятельного требования ответил:

— Обещал, что и твоя башка будет так же в снегах стоять… вечно.

— Гм, — совсем сузились губы Повелителя, — ну и неблагодарные же вы все, гады, кавказцы. А чьи головы полетят, вскоре увидишь. Сегодня я устал — такую комбинацию прокрутил, заслужил покой.

Но покоя не получилось. Тимуру опять приснился ужасный сон: вновь среди ночи стан в огнях, вновь подняли придворных мудрецов, ясновидящих и шейхов, вновь Повелитель их гонит, называя тупицами и льстецами. Призвал Моллу Несарта.

— О-о! — обеими руками Тимур сжимает полысевшую голову. — Было страшно. Объясни, Молла, что есть сон, что есть смерть?

— Сон — легкая смерть, а смерть — глубокий сон, — бесстрастен голос Несарта.

— О-о! — глубоко и скорбно вздохнул Повелитель. — Молла, я знаю, ты не льстец, как думаешь, когда покину этот бренный мир, где будет мое место, в раю или в аду?

— Хм. Ты погубил столько невинных людей, что, думаю, рай их душами уже переполнен. Наверное, для тебя места там не осталось. Но ты, Повелитель, не огорчайся, водрузишь себе трон на самом почетном месте. в преисподней.