Анджей Сапковский - Нет золота в серых горах

• Название: Нет золота в серых горах
• Автор: Анджей Сапковский
• Издательство: АСТ
• Жанр: Публицистика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-011011-1

Анджей Сапковский буквально ворвался в «умы и души» российских любителей фантастики совсем недавно, но его произведения уже признаны абсолютной классикой фэнтези.

Однако Сапковский — не только автор любимой всеми нами саги о Цири и Геральте и потрясающих, талантливых рассказов. Помимо этого его откровенно ехидному перу принадлежат многочисленные статьи по истории жанра фэнтези, в которых он дает творчеству и творениям своих собратьев по перу КРАЙНЕ ЯЗВИТЕЛЬНЫЕ ОЦЕНКИ.

Читать эти статьи— едва ли не интереснее, чем даже лучшие из романов Сапковского.

А еще интереснее — знакомиться с его впервые издающимся на русском языке «БЕСТИАРИЕМ» — ВЕСЬМА познавательным и ВЕСЬМА ироническим «путеводителем по миру мифических и магических созданий».

Не верите?

Прочитайте — и проверьте сами!

---

Ну, пожалуй, довольно теории, переходим к практическим занятиям.

При желании дать нашей книге хорошее название мы поступаем следующим образом: берем лист бумаги формата А-4 и выписываем на нем подряд все вышеприведенные выявленные моими research[162] слова, одновременно тщательно следим за тем, чтобы соблюсти приведенные там же статистические пропорции. То есть 18 раз подряд пишем «меч», 16 раз «чародей», 12 раз «король» и т.д., но лишь по два раза такие слова, как «возвращение» или «знак». Геральдические цвета, а также стихии записываем по десятку каждое.

Теперь берем ножнички и разрезаем исписанный лист на маленькие листочки так, чтобы на каждом было только одно слово. Листочки старательно перемешиваем и бросаем в шляпу, горшок или вазу, причем в двух последних случаях чрезвычайно желательно горшок предварительно освободить от гуляша, а вазу — от цветов и воды. Теперь не глядя вытаскиваем из «сосуда» два листка и получаем название: «Сапфировый меч», «Гибель единорога», «Тень дракона», «Око хаоса», «Черная звезда», «Зеленый эльф». Если надо, добавляем «и» («Кровь и камень») либо «из» («Чародей из воды»).

Более искушенным, однако неудержимо влекомым к авангарду и «Новой Волне», я рекомендую более прогрессивный метод: вытаскивать из «сосуда» только одну бумажку, затем выкуривать самокрутку марихуаны и дополнять стакашком «Glenfiddich on the rocks»[163]. И название готово: «Чародей, понимаемый как синусоида, изготовленная из оловянной фольги», «Нам, обладающим мечом, снятся сны о заколдованных баранах», либо «Вы, господин, заказывали хаос?»

А если у вас упорно ничего не получается, если вы постоянно вытаскиваете вредные комбинации типа «зеленый» и «красный», либо «око» и «рука», то следует повторять операцию до получения приемлемого результата. В конце концов удастся вытянуть что-либо осмысленное.

Ну, хотя бы «Возвращение государя» или «Огнем и мечом». Ах какие прелестные названия!

Меч, магия, экран

Не так давно на одном конвенте поинтересовались моим мнением относительно темы «Фэнтези и фильм». Я перечислил несколько лент фэнтези, которые люблю, обосновав свои личные вкусы довольно сдержанно, а то и вовсе не обосновывая. К моим словам прислушивался — как всегда скромно скрывающийся за чужими спинами — Мачей Паровский, главный редактор «Новой Фантастики», — он-то и предложил мне несколько расширить тему, щедро пообещав дать немного места на страницах своего журнала. Ну, так вот просто, offen you can’t refuse[164].

Прежде чем приступить к делу, я взялся за краткое повторение теории — еще раз прочитал «Наследие воображения» Анджея Колодыньского и энциклопедию «The World of Fantastic Films»[165] Петера Николса. He то чтобы мнение серьезных критиков как-то повлияло на мое личное мнение и шкалу ценностей — не влияло и влиять не будет. Но иногда полезно заняться таким повторением, хотя бы для того, чтобы не ошибиться в написании имен, что — mea maxima culpa[166] со мной иногда случается, например, в «Варенике» с Уинсором Мак Кеем.

Итак, вот список фильмов фэнтези, которые я люблю: «Конан-Варвар», «Экскалибур». «Ladihawke»[167] и «Willow»[168].

Осознаю, сколь мало я оригинален. Тут уж ничего не поделаешь.

Ритуал мужественности

«Конан-Варвар» в энциклопедии Николса оценивается на «две с половиной звездочки», что означает, цитирую: «фильм, который можно посмотреть, когда идет дождь, а ничего лучшего под рукой нет». В моем случае именно так и было: всё решили метеорологические условия. В кинотеатре, в котором крутили «Конана», я укрылся от жуткой жары, царившей в то лето в Дюссельдорфе. И вот, извольте, парадокс — с жанром, которым в будущем мне досталось заниматься, я впервые столкнулся не при чтении, а в кино. Первое восприятие sword and sorcery[169], или, если кому-то больше нравится, heroic fantasy[170], было в моем случае визуальным. Однако фильм я воспринял хорошо — он настолько мне понравился, что при ближайшем посещении книжного магазина вместо того, чтобы по традиции искать Желязны, Эллисона, Дилэни или Лe Гуин, я взялся за «Конана», а точнее, за одного из бесчисленных «Конанов», стоящих на специально выделенной полке. Преодолев изумление, вызванное множеством автором (Говард, Картер, Оффут, Спрэг де Камп, Перри, Джордан и целый легион прочих), я перелистал несколько рареrbak’ов[171]. Такой в то время я применял принцип — не тратить твердой конвертируемой валюты на кота в мешке. В данном случае принцип себя оправдал — я с неудовольствием сунул упомянутого «Конана» обратно на полку. Смотреть, подумал я, во время африканской жары в климатизированном кинозале — еще куда ни шло. Но читать это невозможно. Оценку я распространил — достаточно несправедливо — на весь жанр S&S и до момента знакомства с «Ам-бером» и «Трилогией о Земноморье» обходил фэнтези стороной — как в книжных магазинах, так и в кино. Впрочем, в кино обхожу ее и по сей день.

Но фильм Милиуса по-прежнему ценю очень высоко и считаю одним из лучших фильмов фэнтези. Собственно, говорю я себе, что странного в том, что фильм удачный? Режиссер Милиус, он же автор сценария, причем в компании не с кем-то, а с Оливером Стоуном. Л. Спрэг де Камп был «technical adviser’ом»[172], деньги же — немалые — дал на все Дино де Лаурентис. Благодаря деньгам Дино фильм избежал — в значительной степени — тоскливой дешевки, страшного сермяжного убожества, этого проклятия других фэнтези-продуктов, в основном итальянских, в которых от декораций за километр несет гипсом, картоном и папье-маше, а актеры выряжены в станиоль, искусственную кожу, плюшевую обивку с диванов и прикаминные коврики, кои имеют целью исполнять роль «медвежьих» шкур. Благодаря долларам де Лаурентиса мы заполучили в фильме Джеймса Эрла Джонса в изящно сыгранной роли короля Озрика — такую роль-жемчужину на англосаксонском киножаргоне называют «камея» — самого Макса фон Зюдова. И Бэйзила Полидуриса и его восхитительную, идеально соответствующую действию музыку...

Джон Милиус — об этом пишет Николс в своей энциклопедии — не особый любитель sword and sorcery. Тем более странно, как тонко он улавливает климат, как изумительно лавирует сериями образов на мелях прозы Говарда. В отлично подобранной сценографии, среди прекрасных фантастических ландшафтов Милиус ведет мало в то время известного, еще сильно «деревянного» Шварценеггера к акту его мести. У Николса есть готовое объяснение концептуального рецепта режиссера — Милиус, утверждает он, всегда был увлечен мужскими «rites of passage» — «ритуалами преображения», его всегда интриговала та «грань мужественности», тот экзамен, сдав который мужчина имеет право называть себя мужчиной. Конан-Киммериец сдает такой экзамен с мечом в руке — ведь это же sword and sorcery. Да еще какое! Киносцены борьбы в горном замке и финальной, среди менгиров и дольменов — не сравнимы ни с чем. Жестокие и грубые, но очаровательно правдивые. Милиус, хоть он и не Куросава, создал из материи меча доброе, воистину японское чудо. А следует знать, что де Лаурентис, не желая отказаться от «родимой» клиентуры, вырезал из первоначальной версии фильма двадцать минут действительно сильных сцен рубанины...

Прекрасно управляется с мечом Зандаль Бергман, пленительно прекрасная женщина с грацией гепарда. Аж дух захватывает. И неудивительно — профессиональная танцовщица. И опять же огромный плюс и заслуга режиссера — с ролью Валерии, что ни говори, канонической для жанра фэнтези фигуры злодейки и воительницы, Зандаль Бергман справляется экстраординарно. Хвала Милиусу, что выбрал ее, а не какую-нибудь другую актрису. Другая погубила бы фильм. Когда видишь Зандаль в другом — убогом — фильме-фэнтези «Рыжая Соня» в поединке на мечах со «знаменитой» Бриджит Нильсен, то отчаяние охватывает! Зандаль — сама пантера, а Бриджит словно неловкая кухарка оперирует мечом, будто это кухонная чумичка или трубка от пылесоса. И неудивительно, что Сталлоне дал отставку этой холерной, силиконовой и неловкой бабище.

Металл и лист

Джон Берман в «Экскалибуре» занялся Томасом Мэлори и его «Смертью Артура» — этой, пожалуй, наиболее литературно удачной и наиболее известной переработкой артуровского мифа. Будь я критиком, руководствующимся объективностью, мне пришлось бы оценить фильм низко — и размах, и эпика, обозначенные в начале, быстро затихают и смазываются. Обкарнание и уплощение линий и фигур приводит к малой убедительности, искусственности поведения героев и слабенькому драматизму действия. Отсутствие известных характерных актеров (бюджет?) также отыгрывается на фильме. А если Н.Уильямсон должен был сыграть звездную роль — Мерлина, — то не получилось, совсем не получилось. Но я не критик и могу позволить себе быть субъективным. Я люблю «Экскалибур». Люблю за то, за что следует любить фильм — за образ. Берман, как и Милиус, чувствует дух фэнтези и глубокий архетипический смысл кельтской легенды и ее значение — и показывает это изображением. Глубоко символичным и прекрасным. Магическим.