Владимир Корочанцев - Африка под покровом обычая

• Название: Африка под покровом обычая
• Автор: Владимир Корочанцев
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1978

Автор книги много лет работал в странах Африки (к югу от Сахары) в качестве корреспондента ТАСС. Книга В. А. Корочанцева не беглые путевые заметки, а итог внимательных и долгих наблюдений за жизнью народов Камеруна, Верхней Вольты, Берега Слоновой Кости и других стран.

---

Осторожно, обнаженные мавутянки!

«Внимание! Всем мужчинам! Всем мужчинам! 14 апреля 1971 года, с 23.00 вам запрещается до утра выходить на улицы! Исполняется танец маву»…

В районе Мамфе на западе Камеруна с начала 1971 года свирепствовала засуха. От жажды трескалась и становилась бесплодной земля, высыхали растения. «Дождя, дождя», — при малейшем ветерке шептали сухой, ломкой листвой деревья. Люди с тщетной надеждой провожали проплывавшие по синей зыби неба облака.

Стихийные бедствия ослабляют веру человека в себя, воскрешают суеверия, вселяют чувство беспомощности перед силами природы. В поисках средств борьбы с засухой женщины сел Баньянг и Эжагам вспомнили о старинном обряде — танце маву. «Раз католический бог не внемлет нашим молитвам, быть может, боги наших предков сжалятся над нами», — рассудили они.

В деревнях или округах, где живут бамилеке, маву обычно танцуют в полночь все женщины и девушки, сбросив с себя одежды. Таким методом веками в здешних краях вызывали дожди. В тот день, о котором идет речь, женщины окрестных деревень и города Мамфе заручились разрешением префекта на этот не вполне обычный ритуал. Поскольку по законам предков лицам мужского пола во время танца запрещается находиться на улицах (для нарушителей это может кончиться весьма плачевно), то по всему округу Мамфе накануне было широко объявлено о том, что 14 апреля 1971 года с 23.00 для мужчин всех возрастов вводится комендантский час, который «распространяется как на одетых, так и на обнаженных мужчин», то есть без всяких скидок.

В 23.00 в домах и хижинах потухли, как того требовал обряд, огни. Задержавшиеся мужчины в панике бежали домой. Закрылись бары и кафе. Даже полицейские и жандармы подчинились обычаю. А случайные проезжие вроде меня забились в темные номера единственной на весь город гостиницы. Век и закон склонили голову перед обычаем. В полночь, разбившись на группы, женщины вышли на улицы. Они пели старинные песни, разученные специально для этого дня, скандировали пословицы, якобы способные вызвать дождь, неистово плясали…

Мой коллега Этиканг Табе-Эбоб рассказал мне на следующий день, что маву не обошелся без инцидентов. Водитель легкового автомобиля, возвращавшийся издалека и не оповещенный о танце, к своему несказанному изумлению осветил лучами фар толпу обнаженных женщин. Эта неожиданная картина ошеломила его, но не настолько, чтобы он не почувствовал грозящей опасности. Еле-еле успел он развернуть машину и спастись от разъяренной толпы. Однако одного вождя, нечаянно очутившегося на улице, представительницы «слабого пола» безжалостно избили, невзирая на его сан. В селе Бесонг-Абанг, близ Мамфе, женщина, нянчившая ребенка, открыла дверь комнаты своего мужа, где забыли погасить свет. Шествовавшая мимо толпа мавутянок рассвирепела при виде света. Находившиеся в религиозном экстазе женщины ворвались в хижину, круша все, что им попадалось под руки. Нанесенный ими ущерб потом был оценен в 20 тысяч африканских франков. В указанную сумму не вошла стоимость телесных повреждений, причиненных мужу несчастной женщины.

Весть о ночной женской демонстрации в Мамфе разнеслась по департаменту. В соседних деревнях по обеим сторонам камеруно-нигерийской границы неделя за неделей бушевали пляски мавутянок. Чего только не увидели за это время боги! Сжалились же они только над деревней Афаб. 2 мая ночью женщины исполнили маву, а наутро хлынул ливень. Однако это было лишь счастливое исключение из общего правила. «Несмотря на ночные манифестации — заклинания в округе Мамфе, „боги“ пока не ответили на мольбы женщин, — комментировала газета „Нью Камерун“. — Если так пойдет дальше, то маву и другие подобные обычаи станут этнографической редкостью в наших краях».

Что чувствует простой человек, когда для него пляшут королевы?

Этот вопрос на первый взгляд может показаться странным. В наш век, казалось бы, не так уж и много королев, и если бы кому-нибудь захотелось полюбоваться их коллективным танцем, его сочли бы сумасшедшим. Но в жизни может случиться всякое.

В некоторых странах Африки «короли» царствуют чуть ли не в каждой деревне. «Руа» — так их величают в Камеруне, Габоне, Береге Слоновой Кости и других странах. Королева остается королевой, даже если она правит не огромным государством, а деревней Эбуэ или Зе, Эбонг или Румзо.

В марте 1971 года по частному приглашению одного из государственных деятелей Камеруна мне привелось побывать в селе Румзо — на севере страны, в горном массиве Мандара.

Дорога от Маруа в горы — проверка сопротивляемости организма к продольной, поперечной и прочим видам тряски — изматывает даже бывалых туристов. Да и понятие дороги весьма сомнительно в тамошних условиях, так как местами шофер превращается в проводника-следопыта, невесть как ориентирующегося по гранитным глыбам и завалам, оврагам, деревьям, термитникам и даже по колдобинам.

Сложнее всего было карабкаться по склонам Мандары, приближаясь к скалам Мери. Мы часто покидали лендровер и ценой огромных усилий вталкивали газующую машину на очередной крутой подъем. Вытирая с лица градом катившийся пот и давая минутный отдых телу, гудевшему от качки и жары, с круч и перевалов мы любовались раздольными равнинами, окаймляющими озеро Чад, плоскими серовато-желтыми долинами рек Шари и Логоне. В ущельях, на овальных, похожих на человеческие головы скалах Мандары уцелели остатки мирных племен, укрывающихся там со времен нашествий фульбе и массовых переселений народов в этой части Африки.

— Будьте внимательными, — повторял пригласивший нас депутат парламента. — Все здесь создано людьми, единственные инструменты которых — каменные орудия и их собственные руки.

Повсюду нас поражала картина великого терпения, трудолюбия и изобретательности. Склоны гор были изрезаны полосками плодородных террас. Казалось, даже камень давал всходы проса, повинуясь воле тружеников. Годами все здесь повторяется в одном и том же ритме: сначала укрепляются подпорные заборы, подносится снизу в корзинах и подсыпается земля, засыпаются и закрепляются порожденные месяцами дождливого сезона промоины, оползни и канавки, быстро расширяющиеся в настоящие овраги.

На скальной платформе примостилось долгожданное село Румзо. Гостеприимный вождь уже ждет пас у подъезда к деревне. Первым делом он приглашает осмотреть свои покои.

Мы бредем анфиладой помещений, размышляя о том, в каком веке живут их обитатели. Каменные ступы, мотыги, топоры, ножи, молотки, копья и стрелы с железными и даже каменными наконечниками, глиняные сосуды, отполированные лежанки и подушки из цельного куска дерева — вот «мебель» и утварь палат короля мофу.

— Здесь живет моя мать, — в три погибели сгибается вождь перед входом в крошечную мазанку, смахивающую на обыкновенную конуру. На бруске-кровати лежит немощная старушка. Ноги старушки высовываются из домика — даже при ее усохшем теле не хватает площади. Комнаты королев чуть больше, и вход в них пошире — могут заползти два человека.

Король — человек умный и просвещенный. Он знает не только о политических проблемах Камеруна, по и о событиях за рубежом. Худо-бедно, а в селе есть транзистор, который вождь, его сановники и старики слушают по вечерам в хижине собраний.

Обход владений закопчен. Неторопливо выходим на площадь перед дворцом. Напротив — скала, похожая на почетную трибуну. Там уже расставлены табуреты. Пробираемся через толпу селян, ликующих при виде гостей. Все мужчины, женщины и дети, от души улыбаясь, стараются пожать каждому из нас руку. Гостеприимство и сердечность — неотъемлемая черта характера камерунцев. Приезд гостя развеивает однообразие быта крестьян, приносит им новые знания и впечатления.

«Они наги, даже совершенно наги, они — среди наименее прикрытых одеждой во всей Африке и, естественно, во всем мире. Это бросается в глаза, по к этому привыкаешь и можно тысячу раз повторять, что подобная нагота совсем не шокирует и вовсе не является бесстыдной». Глядя на мофу, я вспоминал эти справедливые слова французского исследователя Б. Лембеза, сказанные о Северном Камеруне. По дороге мы встречали и абсолютно нагих мужчин и женщин, с тем же откровенным детским любопытством взиравших на нас, что и мы на них.

Стереотипы в обычаях и морали относительны. Люди «одетые» в чем мать родила, отвергнувшие нелепые для этих жарких краев панталоны и рубашки, показывали на нас пальцами и заливисто, от всей души хохотали. Но только ли в столь прозаическом объяснении таилась истинная причина их насмешек?

Под теми же небесами в горах Мандара датский путешественник Йорген Бич во время съемок фильма подарил одному старательному парню-кирди по имени Дауду шорты. Стоило тому щегольнуть вечерком в обнове среди обнажеппых односельчан, как вся деревня была взбудоражена. Мужчины едко шутили над ним. Девушки, прикрывая глаза ладонями, с визгом прятались по хижинам, а их матери возмущенно упрекали юношу, мягко говоря, в нескромности. Так и пришлось «бесстыднику» раздеться…