Анатолий Штейгер - Мертвое «да»

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Мертвое «да»"
Описание и краткое содержание "Мертвое «да»" читать бесплатно онлайн.
Очередная книга серии «Серебряный пепел» впервые в таком объеме знакомит читателя с литературным наследием Анатолия Сергеевича Штейгера (1907–1944), поэта младшего поколения первой волны эмиграции, яркого представителя «парижской ноты».
В настоящее издание в полном составе входят три прижизненных поэтических сборника А. Штейгера, стихотворения из посмертной книги «2х2=4» (за исключением ранее опубликованных), а также печатавшиеся только в периодических изданиях. Дополнительно включены: проза поэта, рецензии на его сборники, воспоминания современников, переписка с З. Гиппиус, письма к З. Шаховской и избранные страницы эпистолярного романа с М. Цветаевой.
Орфография и пунктуация в основном приведены в соответствие с нормами современного русского языка.
Оба жалели: но у обоих не было веры в торжество деятельной любви, и в Воскресение Христово. Это, конечно, говорится не в укор: могут быть спасены и неверующие в спасение — и в Бога. У Творца своя мера: более суровая в Ветхом Завете и щедро милующая в Новом Завете. Одно очевидно: Марина Цветаева и Анатолий Штейгер знали: нет ничего выше жалости и любви, под которой иногда подразумевается не любовь, а нечто, ничего общего с ней не имеющее. Цветаева (не Штейгер) знала соблазны искусства, но, в основном, громкая цветаевская поэзия, как и тихая штейгеровская — есть поэзия добра и света.
Я знаю Анатолия Штейгера по многим изустным отзывам о нем Г. В. Адамовича и других парижан или по воспоминаниям З. А. Шаховской. Мы с ним не встречались, но переписывались в 30-40-х гг., и его письма сохраняются в архивах Йельского университета. Штейгер писал мне на небольших картонах с выгравированным на них баронским гербом. Были у него черты снобизма и дендизма, а его монархические симпатии — преимущественно эстетические. Некоторым декадентством отзывается его юношеское стихотворение, обращенное к прекрасному и надменному Габсбургу:
У него было мало друзей,
Были только влюбленные слуги.
Я хожу теперь часто в музей
Проводить перед ним все досуги.
Есть здесь та красивость, которую он позднее, и не без влияния Адамовича, вытравил из своих стихов.
Штейгер в жизни и Штейгер в поэзии — не совпадают. Но здесь нет двойственности, двуличности. Отдавая дань всему житейскому, он всё лучшее в себе вкладывал в стихи (Одна из лучших статей, посвященных Анатолию Штейгеру, написана Г. В. Адамовичем. Она включена в его книгу Одиночество и свобода. Н. Й., Изд-во им. Чехова, 1953, стр. 286–290. Прим. Ю. И.).
«Бывает чудо, но бывает раз…»
Бывает чудо, но бывает раз,
И тот из нас, кому оно дается,
Потом ночами не смыкает глаз,
Не говорит и больше не смеется.
Он ест и пьет — но как безвкусен хлеб…
Вино совсем не утоляет жажды.
Он глух и слеп. Но не настолько слеп,
Чтоб ожидать, что чудо будет дважды.
«Нет в этой жизни тягостней минут…»
Нет в этой жизни тягостней минут,
Чем эта грань — не сон и не сознанье.
Ты уж не там, но ты еще не тут,
Еще не жизнь, уже существованье.
Но вот последний наступает миг,
Еще страшнее этих — пробужденье.
Лишь силой воли подавляешь крик,
Который раз дозволен: при рожденье.
Пора вставать и позабыть о снах,
Пора понять, что это будет вечно.
Но детский страх и наши боль и страх
Одно и то же, в сущности, конечно.
«Опять Сентябрь. Короткий промежуток…»
Опять Сентябрь. Короткий промежуток
Меж двух дождей. Как тихо в Сентябре.
В такие дни, не опасаясь шуток,
Мы все грустим о счастье и добре.
В такие дни все равно одиноки:
Кто без семьи, и кто еще в семье.
Высокий мальчик в школе на уроке
Впервые так согнулся на скамье.
Старик острее помнит о прошедшем.
О, если б можно сызнова начать
И объяснить, что он был сумасшедшим…
Но лучше скомкать всё и замолчать.
А в поле сырость, сумерки, безмолвье,
Следы колес, покинутый шалаш.
Убогим хлеба, хворому здоровье
И миру мир Ты никогда не дашь.
Корфу, 1938
2-IX-1932
У нас теперь особый календарь
И тайное свое летосчисленье:
В тот день совсем не 1-й был Январь,
Не Рождество, не Пасха, не Крещенье.
Не видно было праздничных одежд,
Ни суеты на улице воскресной.
И не было особенных надежд…
Был день как день. Был будний день безвестный.
И он совсем уж подходил к концу,
Как вдруг случилось то, что вдруг случилось…
О чем года и день и ночь Творцу
Молилось сердце. Как оно молилось…
«Конечно, счастье только в малом…»
Конечно, счастье только в малом…
«Нам нужен мир». Не нужен. Ложь.
Когда движением усталым
Ты руки на плечи кладешь…
И на лице твоем ни тени
Того, что предвещает страсть.
Но смесь заботы, грусти, лени…
Зарыть лицо в твои колени,
К твоим ногам навек припасть…
«Неужели сентябрь? Неужели начнется опять…»
Неужели сентябрь? Неужели начнется опять
Эта острая грусть, и дожди, и на улице слякоть…
Вечера без огня…Ведь нельзя постоянно читать.
Неужели опять, чуть стемнело,
ничком на кровать —
Чтобы больше не думать, не слышать
и вдруг не заплакать.
«Не поверю, чтоб в целой Праге…»
Не поверю, чтоб в целой Праге
Не нашелся за этот срок
Карандаш и листок бумаги.
Или требуют десять строк
Столько времени, сил, отваги?
«До вечера еще такой далекий срок…»
До вечера еще такой далекий срок,
Еще так много лжи, усталости и муки,
А ты уже совсем почти свалился с ног
И, двери заперев, тайком ломаешь руки.
Как будто бы помочь сумеет здесь засов,
Как будто жизнь пройти не может через щели.
Сдавайся по добру! И несколько часов
Старайся дотянуть хотя бы еле-еле…
«Бедность легко узнают по заплатке…»
Бедность легко узнают по заплатке.
Годы — по губ опустившейся складке.
Горе?
но здесь начинаются прятки —
Эта любимая взрослых игра.
— «Все, разумеется, в полном порядке».
У собеседника — с плеч гора.
60-е годы
М. Цветаевой
В сущности, это как старая повесть
«Шестидесятых годов дребедень»…
Каждую ночь просыпается совесть
И наступает расплата за день.
Мысли о младшем страдающем брате,
Мысли о нищего жалкой суме,
О позабытом в больничной палате,
О заключенном невинно в тюрьме.
И о погибших во имя свободы,
Равенства, братства, любви и труда.
Шестидесятые вечные годы…
(«Сентиментальная ерунда»?)
Кладбище (Из agenda)
(записная книжка — лат.)
1
Жизнь груба. Чудовищно груба.
Выживает только толстокожий.
Он не выжил. Значит — не судьба.
Проходи, чего стоять, прохожий.
2
Этот скончался под чтенье отходной,
Этого в стужу нашли под мостом.
Похоронили обоих. Безродный
Спит без креста. А богач под крестом.
3
Как он, прощаясь, не сошел с ума.
Как он рыдал перед могилой свежей.
Но время шло. Он ходит много реже.
— Забудь, живи, — молила ты сама.
4
Возле могил для влюбленных скамейки,
Бегают дети и носят песок,
Воздух сегодня весенний, клейкий,
Купол небес, как в апреле, высок.
5
Склеп возвели для бедняжки княгини,
Белые розы в овальном щите.
Золотом вывели ей по-латыни
Текст о печали, любви и тщете.
6
В самом конце бесконечной аллеи,
Там, где сторожка, а дальше обрыв,
Черные долго толпятся евреи…
Плачут. Особый горчайший надрыв.
7
Преступленья, суета, болезни,
Здесь же мир, забвение и тишь.
Ветер шепчет: — Не живи, исчезни,
Отдохни, ведь ты едва стоишь.
8
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Мертвое «да»"
Книги похожие на "Мертвое «да»" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Анатолий Штейгер - Мертвое «да»"
Отзывы читателей о книге "Мертвое «да»", комментарии и мнения людей о произведении.