Александр Боханов - Борис Годунов

• Название: Борис Годунов
• Автор: Александр Боханов
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-5679-4

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?

История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

---

До сих пор ничего, например, не известно о семейном укладе родительского дома, о воспитании и образовании Бориса. Известно только, что он был сыном костромского помещика Фёдора Ивановича Годунова, женатого на Степаниде Ивановне, урождённой Снандулия. Фёдор Иванович был одним из трёх сыновей костромского дворянина Ивана Годунова-Чермного. Отец носил кличку Кривой, что свидетельствовало о физическом недостатке. И всё. Как констатировал исследователь, «судить о личных качествах этого человека (Ф. И. Годунова. — А.Б.) не представляется возможным.

До сего дня не вполне ясен даже вопрос: насколько был Борис Годунов грамотным? Иван Тимофеев утверждал, что Борис от рождения и до смерти не проходил по «стезе буквенного учения» и «первый царь не книгочей нам быть»^^^ Исследователи опровергли подобное лживое утверждение. «Примерно в 20 лет Борис удостоверил подписью документ о пожертвовании родовой вотчины в костромской Ипатьевский монастырь. Молодой опричник писал аккуратным, почти каллиграфическим почерком. Взойдя на трон, Борис навсегда отложил перо. Не стоит думать, что он разучился писать. Новый государь не желал нарушать вековую традицию, воспрещавшую коронованным особам пользоваться пером и чернилами »^^\.

Да и если бы годуновские автографы и не сохранились, то всё равно было бы трудно вообразить, чтобы Годунов, много лет вращавшийся в придворном кругу, не овладел хотя бы основами письма и чтения. Апостол и жития святых являлись непременным чтением в среде мало-мальски состоятельных людей того времени, а уж тем более в царском окружении; по ним учили грамоте всех «недорослей».

Да и невозможно представить, чтобы Иоанн Грозный, сам великий грамотей и книгочей, целый ряд лет общался близко с человеком, не умеющим не читать, не писать. Первый Царь любил «простецов», ценил бесхитростность, благонамеренность и искренность во всём, однако это совсем не означало, что он почитал невежественных. Никогда бы он не породнился с такими людьми; ведь после замужества сестры Ирины Борис Годунов стал родственником Царя Иоанна!

Биографию молодых лет Третьего Русского Царя приходится восстанавливать по крупицам; материалов, сколько-нибудь основательно освещающих сию тему, просто не существует. Только обмолвки в разных документах той и последующей поры.

Борис Фёдорович Годунов родился в 1552 году, его сестра Ирина Фёдоровна появилась на свет в 1557 году. Мать их умерла очень рано, а батюшка скончался ориентировочно в 1569 году. Опекуном детей стал их дядя, младший брат отца Дмитрий Иванович Годунов. Братья Фёдор и Дмитрий являлись совладельцами небольшой вотчины в Костроме.

О Дмитрии Годунове известно, что он был «в фаворе» у Царя Иоанна Грозного, получил высокие служебные звания: постельничего (1571), окольничего (1572) и боярина (1578). Он попал в опричный корпус Царя Иоанна Васильевича одним из первых. В пользу такого выбора говорило как раз «худородие» Годунова, отсутствие у него родственных уз и близких связей с ненавидимым Царём именитым боярством.

Уход дяди в опричное ополчение, надо думать, вызвал и необычное перемещение племянников-сирот. Ирина Фёдоровна Годунова уже в семь лет была принята на воспитание в царский терем, где очень подружилась со своим одногодком Царевичем Фёдором Иоанновичем. В свои весьма молодые года, в неполные восемнадцать лет, при опричном дворе Иоанна Грозного оказался и Борис Годунов, но ни в каких тёмных опричных делах задействован не был, иначе об этом непременно бы поведали недоброжелатели из числа современников.

Первое точное упоминание о «карьерном успехе» Бориса Годунова относится к октябрю 1571 года, когда молодой костромской дворянин, которому в том месяце исполнилось девятнадцать лет, фигурировал в качестве «дружки» жениха на свадьбе Царя с коломенской дворянкой Марфой Собакиной, дальней родственницей Малюты Скуратова. Это очень важный исходный момент в биографии Бориса Годунова. Ведь в соответствии с русской свадебной традицией, которая соблюдалась и при Царском венчании, «дружка», или «дружок», — один из главнейших участников церемонии; он в известном смысле руководит обрядовым действием, произносит свадебные приговоры, веселит собравшихся шуточками и поговорками. Мы не знаем, был ли Годунов единственным «дружкой», или их было несколько. Последнее предположение более обоснованно, так как речь шла всё-таки о царской свадьбе.

Здесь важен один смысловой момент: «дружка» неизменно назначался женихом из числа родственников, друзей или близких знакомых. Исходя из этого, можно уверенно заключить, что Царь Иоанн к октябрю 1571 года уже знал и доверял Годунову.

Вообще об этих страницах жизни будущего Царя практически ничего не известно, но несомненно одно: трудная школа придворной жизни сформировала характер крепкий, натуру хитрую и изворотливую. Без этих качеств в сложном мире придворных интриг, наушничества, предательства и клеветы выжить было невозможного. Если к этому добавит несомненный природный ум Бориса, то к своим двадцати годам Борис Фёдорович Годунов был значительной личностью, заслужившей расположение Царя Иоанна Васильевича, который мало кому доверял, а расположение которого могло улетучиться в один миг.

Симпатии к Годунову Грозный Царь за многие годы не переменил, что можно воспринимать одним из удивительных явлений придворной жизни того времени. Возвышение Годунова началось в годы Опричнины; тогда многие незнатные роды поднялись вверх, став в последующем известными. Постичь эту общественную метаморфозу Русской истории невозможно без понимания смысла всей политики Первого Царя в 60–70-х годах, его философии власти, которая и родила Опричнину.

Как заключил Владыка Санкт-Петербургский Иоанн (Снычев), специально рассматривавший тему о Христопреданности Первого Царя, «поведение его всегда и во всем определялось глубоким и искренним благочестием, полнотой христианского мироощущения и твердой верой в свое царское “тягло” как Богом данное служение. Даже в гневе Иоанн пребывал христианином.

Первый Царь, борясь за нераздельную властную прерогативу, за полнокровное «самодержавство », чаял обратить души людей к Лику Небесному, стремился сделать православных желанными для Царствия Небесного. Он, как первый слуга Господа на земле, действовал и наставлением, и запрещением, и карой. Он долго полагал, что добротой и прощением можно добиться от людей беспрекословного исполнения воли Царя Миропомазанного, а следовательно, и воли Божией.

Летом 1564 года, в письме князю Курбскому, Иоанн, отметая упреки в жестокости, заявлял: «А за вашу службу, о которой говорилось выше (чуть раньше он говорил о “злобесивом сопротивлении” таких людей, как Курбский. — Л.Б.), вы достойны казней и опалы; но мы ещё милостиво вас наказали, — если бы мы наказали тебя, как следовало, то ты бы не смог уехать от нас к нашему врагу; если бы мы тебе не доверяли, то не был ты отправлен в наш окраинный город и убежать бы не смог»^^^ Постепенно, по мере нарастания опыта проб и ошибок, Иоанн разуверивался всё больше и больше в добросердечии натуры человеческой, всё меньше и меньше полагался на «увещевания», которые «злобесивыми» людьми воспринимались как «слабость» или не воспринимались вовсе.

Преодолев возраст Христа — тридцать три года — Первый Царь стал являть свой новый нетерпимый образ, ранее широко не известный. Как написал он сам в 1564 году, «добрым — милосердие и кротость, злым же — жестокость и муки, если этого нет, то (тот) не царь. Царь не страшен для дел благих, а для зла». Царский меч — «для устрашения злодеев и ободрения добродетельных »^^^.

Его карающий меч теперь обрушивался не только на иноплеменных врагов, но и на своих, на ближних, кому доверял, кого порой любил, кто клялся на Кресте быть «верным до гроба», но кто при первой же возможности изменял и предавал; думал не о благополучии государевом, то есть Государственном интересе, а только о своей личной выгоде. Они ведь тоже оказались врагами, не менее страшными, чем «басурмане» и «латины». Эти отступники предали поруганию Крест Христов, выступив открытым предательством или тайным злоумышлением против Царя, а значит, и против Всевышнего! Фигура князя А. М. Курбского самая показательная и известная, но таковые находились и раньше и потом; кому-то, как пресловутому князю, удалось убежать^^^, иных настигала царская кара...

1564 год можно назвать переломным в умонастроении Царя Иоанна. Первые двадцать лет царствования он хотел править миролюбиво и благочестиво — отдельные примеры опал и даже казней общей картины не меняли. Иоанн тогда чаще всего полагался на «клятвы» и «заверения» своих подданных, всё ещё надеясь, что строгостью, но и снисхождением можно переломить человеческую природу. Затем пришло убеждение, что люди, отмеченные клеймом первородного греха, не могут по доброй воле следовать за Царем, служить ему честно и нелицемерно.