Сабина Тислер - Обитель зла

• Название: Обитель зла
• Автор: Сабина Тислер
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-14-0688-8

В одиноко стоящем в лесу домике обнаружен изуродованный труп жены владельца небольшого ресторана. Двадцать лет назад Сара с маленькой дочкой сбежала из Германии в Италию и начала здесь новую счастливую жизнь. Но в результате несчастного случая ее сын становится душевнобольным, а отношения с дочерью просто катастрофически портятся, и Сара ищет утешения в случайных романах, не подозревая, что прошлое уже настигает ее. Любовь и ненависть вызывают к жизни страшные силы, и злой рок преследует семью даже после смерти Сары.

---

Воздух в салоне был спертый, и ему стало так скверно, как уже давно не бывало. Не все окна в автобусе открывались, и у него возникло огромное желание повыбивать стекла.

На свободное место возле него уселся Тим, режиссер-оформитель фильма. Они уже работали вместе над многими проектами и успели подружиться.

– О боже, Амадеус, – сказал Тим и ухмыльнулся. – Как же дерьмово ты выглядишь!

Он лишь пожал плечами.

Тиму было известно, что Амадеус с удовольствием и регулярно напивается сверх меры, но он не знал, что тот еще и наркоман. Как композитору, пишущему музыку к фильму, Амадеусу полагалось иметь благопристойный вид. Пару раз, когда чувствовал себя достаточно хорошо, он показывался на съемочной площадке и разговаривал с Тобиасом. Но только тогда, когда уровень наркотика в его крови был на достаточном уровне и он мог спокойно и разумно аргументировать свое мнение. И так же осторожно он вел себя, когда требовалось его присутствие в помещении для монтажа фильма.

А в остальное время он работал дома, чаще всего по ночам. Он снова и снова смотрел фильм, пока ему не начинали сниться эпизоды из него, пока он мысленно не оказывался в нем и пока в его голове не начинала звучать музыка к этому фильму. Когда становилось темно и тихо, когда дым марихуаны уносил его из этих мест, в его мозгу гремели оркестры. Одурманенный, он записывал ноты, пока слышал музыку. А слышал он ее ночами напролет.

Он написал музыку к фильму, и у него получилось произведение, превратившее незатейливые картинки Тобиаса в фейерверк чувств. Его музыка настолько глубоко проникала в подсознание зрителей, что большинство из тех, кто смотрел фильм, даже этого не замечали. Он, лишь он один, был волшебником, поднявшим на Олимп какого-то Тобиаса, который не был достоин того, чтобы попасть туда.

Два месяца он жил только образами и музыкой. Он похудел на несколько килограммов, заработал общее переутомление и нервное истощение и не жил, а существовал в квартире, которую ничем, кроме как мусорной свалкой, назвать было нельзя. Монтажист Сибилла, которая считала его очень привлекательным, однажды без предупреждения заглянула к нему в гости, но увидев, как он живет, сбежала уже через пятнадцать минут.

Для Тима поездка в Сиену была своего рода игрой на своем поле. Этот город был второй родиной Тима. У него была там небольшая квартира, и он жил в Германии только тогда, когда по работе этого просто невозможно было избежать. Поскольку Тим знал, как неуютно Амадеусу в гостинице, он пригласил его на пару дней к себе. В гостиницах с их комнатами для некурящих, с маленьким мини-баром, где можно найти только воду и фруктовые соки, такой музыкант, как он, сошел бы с ума. К чему ему завтрак, если он просыпался тогда, когда столы были давно убраны? А горничные, бесцеремонно входившие в номер в девять утра, доводили его до белого каления.

В итоге великодушное предложение Тима стало решающим аргументом, и он согласился принять участие в поездке в Сиену.

Автобус остановился перед гостиницей «Nuove Donzelle», где размещалась съемочная группа. Отсюда пешком было максимум шесть минут до улицы Виа делле Терме, где жил Тим. Дом переживал не лучшие времена: грязная штукатурка бежевого цвета осыпалась с фасада, почти все темно-коричневые, мрачно выглядевшие ставни на окнах были закрыты. Небольшие выступы с железными коваными ограждениями заменяли балконы, которые и без того были редким явлением в Сиене.

– Benvenutto [89] в Сиену!

Тим улыбнулся и открыл тяжелую деревянную дверь, которую можно было скорее назвать воротами. По виду она представляла собой большую ценность, чем все каменное строение.

Каменные ступени были стерты тысячами ног, когда-то ходивших по этой лестнице. Эта мысль показалась Амадеусу очень трогательной, и он почувствовал внезапную симпатию к старому дому.

Тим открыл дверь своей квартиры на втором этаже, и их встретил застоявшийся, тяжелый, влажный воздух со сладковатым запахом.

– Наверное, ловушки для крыс полны, – сказал Тим, – воняет дохлятиной. Проклятие, Амадеус, да что с тобой? – спросил он тут же, потому что его гость покачнулся и едва удержался на ногах.

Но крысоловки, дохлые крысы и вонь были ему до лампочки.

– Мне надо сесть, – прошептал он, – мне плохо, Тим. Пожалуйста!

Перепуганный Тим поспешно проводил его в комнату, которая, похоже, служила гостиной, и распахнул окно. Дневной свет и уличный шум заполнили помещение, которое было больше, чем можно было подумать, находясь снаружи. Амадеус тяжело опустился в кресло. Единственное, на что он сразу же обратил внимание, был рояль, стоявший перед большим окном. Черт возьми, рояль в этой запущенной квартире! Он не был уверен, существует ли рояль на самом деле или у него уже начались галлюцинации.

Тим вышел из кухни с бутылкой вина и с бутербродом, который не съел в самолете и прихватил с собой.

– Больше у меня ничего нет, – сказал он, – нужно будет выйти кое-что купить. Можно не волноваться, магазины открыты до семи-восьми вечера. А потом я приготовлю что-нибудь вкусное. – Он открыл вино, взял с полки два бокала и подул в них, прогоняя пыль. – Я долго не был здесь. Это всегда такое дерьмо… В принципе, надо бы основательно вычистить всю квартиру.

Первый бокал вина Амадеус влил в себя одним махом, глубоко вздохнул и быстрыми, но уверенными движениями скрутил сигарету с марихуаной. Глубоко затянулся, закрыл глаза и запрокинул голову. Когда он после нескольких затяжек снова открыл глаза и посмотрел на Тима, глаза у него были стеклянно-прозрачные, а зрачки расширены. Но он улыбался. – Как ты себя чувствуешь? – спросил Тим. – Что-то ты так сильно взялся…

Но он только отмахнулся, растер последние крошки табака между пальцами и принялся за бутерброд. На его лицо вернулись краски жизни.

Тим поставил бутылку вина и бокал на рояль, туда же отправились ваза с чипсами и графин с водопроводной водой. Амадеус содрогнулся. Это был смертный грех. Ему захотелось схватить свои вещи и исчезнуть, но для этого не хватало сил. Тим был невеждой в вопросах музыки. Похоже, он даже не знал, каким сокровищем обладает и какая ценная вещь стоит в этой обшарпанной квартире.

Он вспомнил об одном случае в гостинице «Риц-Карлтон» в Берлине, где много лет назад каждое воскресенье вечером играл в ресторане на рояле. Тогда какой-то японец заказал двести пятьдесят граммов икры за тысячу восемьсот марок, съел совсем каплю, высморкался в салфетку, сунул ее в икру и сказал, чтобы официант убирал со стола.

А теперь еще и Тим.

– Ты что, используешь рояль в качестве стола?

– Чаще всего. Когда смотрю здесь телевизор и одновременно ем, – признался Тим.

– Это отвратительно до блевотины! – Амадеус почувствовал, как в нем зарождается гнев. – Такой рояль – просто фантастика. Самое лучшее, что может быть! Как можно на нем есть?

– На нем можно делать кое-что еще, – засмеялся Тим. – Ладно, не выпендривайся и не строй из себя черт знает что. Что купить? Чего ты хочешь? Впереди целый вечер…

Он успокоился. Тим просто в этом ничего не соображал. Все равно, как если бы кто-то выставил дорогой кабриолет на несколько лет на улицу, под дождь и снег.

Перспектива получить горячий ужин настроила его на мирный лад.

– Pasta, – сказал он и заставил себя улыбнуться. – Это было бы прекрасно.

– О'кей! – Тим вскочил. – Через десять минут я вернусь.

Как только дверь квартиры захлопнулась, Амадеус встал, поднял крышку рояля и взял несколько аккордов. Инструмент был просто великолепный, но расстроенный. Придется пригласить настройщика. Это оправдает себя в любом случае, пусть даже и на пару дней.

Немного позже они вместе ужинали в кухне. Тим приготовил макароны со сливочным соусом и шампиньонами. К ним они выпили три бутылки вина, а затем еще и граппы.

– Ты играешь на рояле? – спросил он.

Тим отрицательно покачал головой.

– Кроме «Маленького Ганса» одним пальцем, ничего не могу.

– А как получилось, что такой великолепный рояль оказался здесь?

– Восемь лет назад я делал декорации для итальянского фильма. «Sonata per mamma» [90], так он назывался. Там речь шла об одной продавщице, страдающей депрессией. Она работает в Неаполе в супермаркете, пребывает в полном отчаянии и однажды в таком состоянии убивает мужа. После убийства она бежит к своей дочери певице во Флоренцию. Дочка объявляет об отмене всех концертов и переселяется вместе с матерью в крестьянский дом на берегу моря в Апулии. Все, что она берет с собой, – это чемодан и рояль.

– А потом?

– А потом обе женщины живут одной только музыкой. Дочь играет для матери, музыка становится для нее наркотиком. Они отрываются от реальности, строят забор вокруг своего поместья и убивают каждого, кто заходит к ним. Они питаются трупами, которые таким образом никогда не могут быть найдены.

– О боже мой! И итальянцы такое снимают?

– Да, фильм имел огромный успех.