Людмила Горбченко - Наследие викинга

• Название: Наследие викинга
• Автор: Людмила Горбченко
• Жанр: Ужасы и Мистика

Совершая опустошительные набеги на Францию, скандинавы приносили немало бед. Подходя к берегам на быстроходных и драконоподобных судах-даккарах, викинги под предводительством своих вождей, ярлов, нападали внезапно, грабя и убивая, сеяли ужас среди местного населения. Их набеги приравнивались к таким бедствиям, как засуха и чума. Существовала даже молитва об избавлении от норманнов, как называли их европейцы.

Со временем викинги стали совершать походы не только ради наживы, но и для завоевания новых владений. Так в 911 году ярл Ролло вынудил французского короля Карла Простоватого отдать север Франции и образовал здесь герцогство Нормандия (фактически не зависимое от короны владение) и стал герцогом Роланом Нормандским.

Замок Моро Драг (чёрный дракон) был основан в начале 10 века Тьёдвальдом Темным – могучим и свирепым викингом, прибывшим на берега Франции с дружиной Ролана. Местные феодалы и крестьяне побаивались Тьёдвальда и говорили, что он продал душу дьяволу: Тьёдвальд был необычайно силен и, казалось, годы не имели над ним власти. За ним закрепилось прозвище Морель, что значит «тёмный», и впоследствии, когда в 1539 году во Франции вышел указ о фамилиях, осталось за его потомками.

---

   -  Диана, любимая, я так хотел прожить с тобой долгую и счастливую жизнь. Ты даже не догадываешься о силе моей любви к тебе, но пойми, то, что пришло тебе в голову не только невозможно, но и неправильно. Ты не понимаешь, через что мне пришлось пройти во время перевоплощения. Ты не понимаешь, как страшно быть вечным изгоем. Диана, подумай, о чем ты мечтаешь! Ты ушла в монастырь и разочаровалась, потом ты можешь разочароваться и в вампирской жизни, но исправить это будет уже невозможно.

  - Мишель, я умираю, и это последнее, что я могу попросить у тебя – ты можешь спасти меня. Можешь дать мне жизнь. Разве это не стоит тех недолгих мучений, о которых ты говорил?

   - Но при этом ты теряешь бессмертие своей души, –  я был в отчаянии, она действительно была очень плоха. Я готов был пойти на все, лишь бы спасти ее.

   - А зачем она мне без тебя? Я поняла это, когда ждала тебя. Когда ты перестал приходить. Для меня нет большей муки, чем быть вдали от тебя. Разве ты не чувствуешь того же? Мы единое целое, Мишель. Постоянная боль от разлуки – ничего нет страшнее ее, – Диана говорила с трудом, постоянно останавливаясь, чтобы передохнуть. Ее хриплый голос едва звучал в ночной тишине монастыря.

    Она говорила, а в моей голове проносились картины, какой могла бы стать наша с ней жизнь, будь она тоже вампиром. Жить вечно рядом с ней, уехать, укрыться ото всех в каком-нибудь глухом, укромном уголке, где нет людей и нет постоянного искушения. Я засомневался. Может, она права на этот раз. У меня не будет к ней этой болезненной тяги, только любовь, чистая, без желания выпить у нее всю кровь. 

   - Хорошо, мы подумаем над этим, но не сейчас. Ты должна быть здоровой, Диана. Чтобы перенести такие мучения, нужны силы. Тебе нужно поправиться и набраться сил.

   - Так ты согласен?!  – ее глаза загорелись радостью.  – Значит, ты любишь меня! Тебе так же, как и мне хочется быть рядом. – Она закашлялась.  С трудом справившись с кашлем, Диана потянулась ко мне руками. Я взял ее руку и прижал к губам. Огонь, бушевавший во мне, лишал рассудка. Мне было до безумия тяжело находиться рядом с нею, но именно эта пытка, как ни странно, доставляла мне наибольшую радость – я снова с Дианой. Я с радостью терпел бы эти муки бесконечно, лишь бы видеть ее, быть рядом с ней.

   - Диана, давай я отнесу тебя к доктору. Он вылечит тебя, и тогда подумаем над тем, что нам делать дальше.

   - Мишель, ты знаешь, почему я отказывалась от помощи отца? – вдруг спросила Диана.

    Конечно, теперь я знал это, прочтя ответ в ее голове. Она не хотела жить без меня. Так же, как и я не смог бы жить без нее, если бы случилось непоправимое. Я вдруг подумал, что любое несчастье может забрать у меня Диану. И что я не имею возможности оградить ее от болезни или несчастного случая.  Я обречен смотреть, как она стареет и умирает у меня на глазах. Это выше моих сил. Только в вампирской жизни я буду спокоен за нее и смогу подарить ей вечную жизнь и вечную любовь.

   - Ты не хотела без меня жить так же, как и я не смогу жить на земле, если на ней не будет тебя. Только одно удерживает меня здесь – твоя любовь. 

   -  Да, ты прав. И я теперь счастлива – ты любишь меня по-прежнему. Я хочу, чтобы меня завтра забрал отсюда отец. Я пошлю за ним утром. Я буду дома, и ты сможешь тайно навещать меня. У отца очень хороший доктор в нашем поместье, не волнуйся, я скоро поправлюсь.  

   Ее сердце билось неровными толчками. Я не знал, правильно это или нет. Вдруг оно, словно споткнувшись, запнулось, а потом застучало быстро-быстро, словно торопясь. Диана побледнела еще больше. На лбу опять появилась испарина. Она закрыла глаза и тяжело задышала. Я просунул руку под ее плечи, приподнял, стараясь облегчить дыхание.

  -  Поцелуй меня, как тогда в беседке, – попросила она еле слышно, – я так этого хочу. – Ее снова забил кашель.

  Выждав, когда приступ пройдет, с нежностью и осторожностью, на какую только был способен, я приблизил к ней свое лицо. Бережно притронулся к ее губам. Ее запах, такой близкий, терзал огнем, голова кружилась. Я перестал дышать, стараясь как можно мягче прикасаться к ней. Даже в мечтах я не мог позволить себе прикоснуться к ее губам. Но сейчас ничто на земле не смогло бы мне помешать, я страстно желал этого поцелуя. Пусть это будет лишь легчайшее касание к ее губам, таким желанным и трепетным.

    Вдруг в ее голове с невероятной ясностью возник образ: наш бальный зал, у третьей колонны стоит группа девушек в необычных одеждах. Она как будто обтягивала их тела, как вторая кожа. Диана с золотыми волосами, убранными в удивительную прическу. Она смотрела на картину, которая висела перед ней. Рядом с нею стоял мужчина. В тот же миг я узнал в нем себя. Я стоял рядом с ней в такой же странной одежде, что и окружавшие нас люди. От удивления я вздрогнул и глубоко вдохнул. Диана, изумленно открыв глаза, выдохнула:

   - Мы встретимся! – и медленно опустилась в моих руках.

    Тишина оглушила меня. Я в растерянности смотрел на нее и не мог постичь того, что случилось. Все еще ощущая в себе огненный клубок от ее последнего выдоха, я никак не мог понять, что произошло. Опустив на топчан, я легонько потряс ее за плечи.

    - Диана? – позвал я, – что с тобой? Диана! – но в ответ только молчание. Постепенно я стал осознавать, что означает эта оглушительная тишина: я не слышал ее дыхания, стука ее сердца. Она ушла! Я остался один! Я не успел!

   Что может сравниться с болью потери? Когда осознание неотвратимости произошедшей беды сжимает сердце?  Когда разум отказывается принять случившееся? Боль разбивает грудь на мелкие осколки, вонзая их острые грани в сердце. Нечем дышать, горе сжимает горло стальными клещами. Одиночество, каменной громадой обрушившись на меня, придавило, не давая двинуться с места. 

   Я стоял на коленях, прижав ее к сердцу, и ничего не видел и не слышал вокруг. Моего плеча коснулось что-то, но я не отреагировал на прикосновение. Какое мне дело до живых? Меня потрясли опять, вырывая из забытья. Я отрешенно посмотрел на того, кто меня тряс. Возле меня стояла Орианна. Она что-то говорила, но я ничего не понимал. Орианна осторожно разомкнула мои руки, сжимавшие Диану, и  потянула меня к окну. Я повиновался ей, не имея сил сопротивляться. В моей голове звучал  голос Дианы, он все повторял и повторял одно и то же: мы встретимся, мы встретимся, мы встретимся …

 ***

    Задумывался ли кто-нибудь над страшным значением двух слов: все, конец? Все – и дальше ничего нет: ее нет, и самому нет смысла жить. Все – и дальше черта, за которой пустота, голая пустыня, выжженная жаром скорби. Конец – и нет желания жить, дышать, двигаться. Хочется забиться в такой угол, где тебя не найдут и не потревожат. Не хочется думать. Не хочется ничего знать и что-то делать. Только бы оставили тебя в покое. Забыли на веки, что ты есть и что ты еще жив.

   Я забился в самый дальний уголок пещеры Тьёдвальда и не хотел никого видеть. Сколько дней это продолжалось – мне было все равно. Я  уже давно не выходил на охоту, и мои силы убывали. Я впадал в забвение, которое не приносило облегчения. Только неподвижность и усталость наваливались на мое тело и сознание. Я желал как можно быстрее провалиться в черное бездонное  забытье, чтобы не чувствовать этой ужасающей пустоты в сердце, там, где совсем недавно жила Диана. Даже ее имя жгло мое сознание невыносимой мукой утраты, оставляя после себя пепелище. Ее нет, а солнце встает так же, как и вчера. Ее нет, а птицы весело поют. Ее нет, а люди живут и занимаются своими делами как ни в чем не бывало. Хотелось убежать в беспамятство от такой ужасной несправедливости.

    Раньше я мог жить, потому что жила она. Смотрела на небо, которое видел я. Радовалась солнцу, от которого я прятался, но все равно любил. Слышала пение птиц, которые и меня радовали своим щебетом. А теперь ее нет, ее, такой жизнерадостной и красивой. Такой юной, еще не успевшей увидеть жизнь. И все из-за меня! Я ненавидел себя! Ненавидел настолько, что готов был отдать себя на растерзание любому вампиру, который повстречался бы на моем пути.

   Я с трудом повторил промелькнувшую в моем затуманенном сознании мысль. Прокручивал ее снова и снова, пока не осознал смысл затронувшей мой рассудок мысли. Вот! Я нашел то, что мне нужно! Конечно, как я раньше упустил это из виду! Только вампир способен убить меня, разорвать и сжечь мое тело. Понятно, что Орианна не станет этого делать. Тибальду, как человеку, почти не под силу это сделать. Но даже если бы у него была такая возможность, он никогда не пошел бы на такой шаг. Значит, выход один – нужно найти того, кто это сделает!

    Я зашевелился в своем углу, с трудом поднялся на ноги и, шатаясь, пошел в направлении просвета в стене. Орианна внимательно следила за мной. Я протиснулся через узкий проем и медленно стал подниматься на верх скалы. Нужно поохотиться, чтобы иметь силы на поиски. Мысль о возможности уйти из этого мира завладела мною полностью.