Родерик Грэм - Мария Стюарт

• Название: Мария Стюарт
• Автор: Родерик Грэм
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03335-1

Трагическая судьба Марии Стюарт (1542–1587), «самой неудачливой британской правительницы», на протяжении столетий не дает покоя как ученым-историкам, так и деятелям искусства, ей посвящено немало научных исследований и художественных произведений. Автор, шотландский писатель и сценарист, в своей книге удачно сочетает обстоятельность и скрупулезность историка с присущей ему как сценаристу «кинематографичностью»: драматические эпизоды жизни шотландской королевы представлены на фоне подробных бытовых деталей, что позволяет читателю как бы увидеть происходящее, а широкое использование писем и других документов создает эффект драматического диалога. На страницах книги словно оживают люди XVI столетия с их страстями и интригами, верностью и предательством, любовью и ненавистью. Присущая автору исследовательская добросовестность побуждает его представить в своем труде различные толкования самых спорных эпизодов, давая читателю простор для размышления.

Перевод осуществлен по изданию: Roderick Graham. An accidental tragedy. The life of Mary, Queen of Scots. Edinburgh, Birlinn Limited West Newington House

---

В марте Мария написала графине Мар, справедливо жалуясь на то, что все ее подарки — пони, книги и наряды — были перехвачены на пути к Якову. Их так никогда и не доставили, и благодаря воспитанию Джорджа Бьюкенена Яков вырос, имея ложное представление о Марии как о бесчувственной и никогда не заботившейся о нем матери.

Европейские монархи продолжали с интересом наблюдать за событиями в Англии, пока Мария слала напрасные просьбы Екатерине Медичи и Карлу IX. Столь же неэффективными оказались действия папы Пия V, который 15 мая издал буллу, столь желанную английским католикам. Озаглавленная «Regnans in Excelsis» [106], она отлучила Елизавету, но не привела к восстанию «в один день», как было обещано. Де Спее считал, что «Его Святейшество в своем рвении зашел слишком далеко, и булла заставит королеву и ее друзей еще сильнее преследовать немногих добрых католиков, еще остающихся в Англии». По легенде, некий Джон Фелтон прибил экземпляр буллы к двери дома епископа Лондонского, оспорив тем самым его власть.

9 августа посол наблюдал за тем, как Фелтон за свою дерзость был казнен «с великой жестокостью»[107]. Булла была издана в феврале вопреки совету Филиппа и Альбы и невзирая на противодействие Екатерины Медичи, которая прямо отказалась обнародовать ее во Франции. Это представляло собой разительный контраст с временами, когда папы обладали некоторой светской властью, теперь же булла просто означала, что папа признал предполагаемую незаконнорожденность Елизаветы. Булла, впрочем, придавала духовное измерение любой кампании, ставившей целью посадить Марию на английский трон.

Это также означало, что католические подданные Елизаветы больше не были связаны клятвой верности, а оппозиция больше не являлась изменой. Краткосрочное воздействие буллы оказалось минимальным, однако долговременные последствия стали огромными.

Елизавета использовала возможность преследования остатков сил Северного восстания, послав Хансдона с карательной армией в Шотландию. Он достиг значительного успеха в грабежах и разрушениях, завершив кампанию сражением с Дейкром. Считается, что это заставило саму Елизавету обратиться к стихосложению:

Ни один иностранный беглец не бросит якоря в этой гавани,
Он не приведет вражеские армии в наше королевство,
Им придется искать другое убежище.
Наш заржавевший меч успокоится лишь после того, как срежет своим лезвием
Головы тех, кто стремится к переменам, и издаст клич радости.

Качество этого стихотворения невысоко по сравнению с тем, на что она была способна. Кампания Хансдона дала, однако, Шотландии знать, что было бы разумнее оказать искреннюю поддержку приемлемому для Елизаветы регенту. К несчастью, в июне Шотландия снова была на грани гражданской войны между сторонниками Леннокса — партией короля и теми, кто поддерживал Марию, — партией королевы.

Лесли был освобожден из своего заключения в доме епископа Лондонского и нанес визит Марии в надежде, что сможет отправиться в Рим и начать юридические процедуры, необходимые для аннулирования брака королевы с Босуэллом. Ему были даны инструкции встретиться с испанским послом и сказать ему: «Если его господин поможет мне, я через три месяца стану королевой Англии и по всей стране зазвучит месса». Мария также рекомендовала Норфолку Лесли как верного слугу. Саму королеву в конце мая перевели в более комфортабельный Чатсуорт, там она охотилась в хорошую погоду и вышивала в плохую. В июле начали проявляться первые внешние признаки того, что вынужденное воздержание от физических упражнений подрывало ее здоровье: Мария жаловалась, что у нее опять начались боли в боку из-за того, что новое платье «слишком тесно». Другими словами, Мария Стюарт опять набрала вес.

Мария по-прежнему не могла избавиться от интриг безумных романтиков, и следующим в череде странствующих рыцарей стал Джон Холл. Холл был уроженцем Уорикшира, получил образование в судебных иннах и служил у графа Шрусбери. Совершенно не зная графа и Марию, которую он никогда не видел, Холл отправился на остров Уайт и даже в Уиторн и Дамбартон, чтобы прозондировать возможность побега. Во всех упомянутых местах он встретил осторожную поддержку его идее в принципе, если не на практике. Он нашел полных энтузиазма союзников во Фрэнсисе Роллстоне и его сыне Джордже, а 28 июля к заговору присоединился сэр Томас Джерард, местный землевладелец-католик, хотя Холла предупреждали: Джерард может «говорить слишком свободно». На этой стадии заговорщики предполагали увезти Марию на остров Уайт через Ливерпуль, а потом — в другое, неназванное место. Джерард, в свою очередь, завербовал сэра Томаса и сэра Эдварда Стенли. Теперь уже всем было ясно, что в планы заговорщиков вовлечено слишком много людей, к тому же не все они были надежными, однако Холл и Ролстон были слишком большими романтиками, чтобы обращать внимание на такие практические детали. 3 августа, в пять часов утра, на высоком холме неподалеку от Чатсуорта они встретились с камергером двора Марии Джоном Битоном. Сэр Томас Стенли замыслил вывести Марию из Чатсуорта через окно и укрыть ее в близлежащем лесу. Мария проявила разумную осторожность относительно безумного плана и через Битона спросила об именах заговорщиков и деталях их плана, а также об использовавшихся ими шифрах и о том, куда ее увезут. Более всего она желала гарантий собственной безопасности, которых явно не могла получить, однако все детали были должным образом записаны, зашифрованы и переданы Битону во время еще одной встречи на холме, состоявшейся двумя неделями позже.

Через два дня Роллстон сообщил детали заговора Томасу Стенли, который «даже не прочел письмо, но немедленно разорвал в клочья и его, и шифр, сказав: мы все погибли». Заговорщики скрылись, а затем попытались бежать, однако их преследовала неудача. Роллстон 2 марта 1571 года бежал на остров Уайт, к 27 мая он через Дамбартон добрался до Лондона, а Холл был захвачен в Дамбартоне 2 апреля 1571 года. Все остальные заговорщики тоже были арестованы. 15 июля Стенли отрицал все, однако просил прощения у королевы за то, что не предпринял никаких действий против Холла. 20 июля Фрэнсис Роллстон признал, что доставлял зашифрованные послания, встречался с Битоном и знал некоторые детали заговора, но утверждал, что никогда не встречался с епископом Росским, и «умолял о прощении во имя своего возраста, болезни и бедности и неспособности выдержать тяготы тюремного заключения». Сам Холл рассказал о планах заговорщиков: «Я никогда не слышал ничего определенного о том, как освободить королеву Шотландии; предполагалось, что ее освободят во время охоты или поездки верхом». Битон «от имени своей госпожи, королевы», заявлял, что умолял их «отказаться от этого и отверг их планы». Стенли не был первым, кто придумал освободить королеву Шотландии, и никогда не имел намерения воплотить планы в жизнь. Все они должны были умереть смертью изменников, и Холл действительно был казнен, однако остальным вынесли мягкие приговоры, вероятно из-за их полной некомпетентности, сэр Томас Джерард провел в Тауэре всего два года.

16 июля 1570 года Леннокса наконец утвердили в качестве нового регента Шотландии. Он был «обременен тяжелыми и опасными обязанностями государственного управления». Летингтон подытожил для Марии состояние дел в Шотландии, где ее сторонники находились в растерянности. Мария обещала Елизавете, что они не превратятся в вооруженную оппозицию, но противоборствовавшие партии справедливо опасались встречаться друг с другом безоружными. Летингтон и Аргайл «никак не могли решить, как себя вести». Киркалди из Грэнджа все еще удерживал Эдинбургский замок, где хранилась большая часть драгоценностей Марии, в частности «ее золотая и серебряная утварь», наряды и мебель. Летингтон послал лорда Сетона вместе со своим братом Томасом Мейтлендом к Альбе в Нидерланды, а затем во Францию. Он надеялся получить помощь для возвращения Дамбартона, который был захвачен Хансдоном от имени Елизаветы.

Норфолк поклялся отказаться от любого контакта с Марией и в августе 1570 года был освобожден из Тауэра, где разразилась вспышка чумы, и отправлен под домашний арест. В письме Джону Лесли, епископу Росскому, Летингтон написал, что это лучшие новости, на какие он мог надеяться, не считая восстановления Марии на престоле или же вести о том, что «королева Англии отправилась к праотцам». Он также сослался на более раннее письмо епископу, в котором шла речь о возможном побеге Марии — возникли планы увезти ее «за западные моря», но точная цель не была определена, — и Норфолк умолял его быть осторожным: «Я смертельно боюсь коварства ее врагов, которые не постесняются предложить увезти ее, а затем заманить в ловушку и так привести в исполнение свои злобные намерения в отношении нее». Его осторожность была оправданна.