Андрей Степаненко - Великий мертвый

• Название: Великий мертвый
• Автор: Андрей Степаненко
• Жанр: Исторические приключения

История завоевания Мехико Эрнаном Кортесом и его конкистадорами.

---

Теплая мыльная мочалка заскользила быстрее, и Куа-Утемок сладко расправил уставшие члены.

Послы еще не вернулись, и он не знал обстоятельств переговоров, но итог был ужасен: тысячи и тысячи людей были взяты в плен, и, как сообщила разведка, каждому из них было выжжено на щеке клеймо в виде кастиланского знака «G», что означало, — все они рабы[25].

Мочалка вдруг исчезла, и на него, прямо сверху, легло теплое молодое тело. Куа-Утемок вздрогнул, но тут же рассмеялся:

— Пушинка?! А ты здесь что делаешь?

Осторожно перевернулся на спину и прижал юную жену к себе.

— А ты думал, я позволю тебя касаться этим сорокалетним мойщицам? — ревниво прошептала она.

— Пушинка… — ласково провел он по шелковым черным волосам. — Как я по тебе скучал…

Пушинка прильнула щекой к его груди, и Куа-Утемока пронзила острая болезненная догадка, что не пожени их тогда родители, его юная супруга так и осталась бы в захваченном кастиланами гареме, вместе со своей матерью. А значит, оказалась бы там, на дне озера возле пролома в дамбе, вместе с остальными двумя тысячами женщин, подростков и детей.

— Что на этот раз мучает моего мудрого повелителя? — спросила жена и заглянула ему в глаза.

— Вожди дочерей мне в гарем не отдают… — лукаво улыбнулся Куа-Утемок. — Что делать?! Союз опять под угрозой…

Пушинка ревниво задышала, и Куа-Утемок рассмеялся. Он был счастлив.

* * *

Потерявший три четверти солдат, Кортес всех захваченных в Тепеаке рабов разослал во все порты Кубы и Ямайки, щедро одарив матросов и штурманов золотишком — на карманные расходы. Понятно, что едва матросы ступили на берег и принялись продавать рабов и швыряться золотом направо и налево, пошли слухи, и в августе-сентябре, — как прорвало, — привлеченное запахом добычи «пушечное мясо» заспешило в Вера Крус отовсюду.

Всех опередил Веласкес, выславший небольшое судно под командованием Педро Барбы с 13 солдатами, двумя лошадьми и грозным, самоуверенным письмом. И, понятно, что комендант крепости мигом арестовал и переправил в Тепеаку всех до единого, а Кортес долго смеялся, читая письмо старого хрыча, отправленное так и сидящему под арестом Нарваэсу.

«Панфило, — явно хмурил брови, когда писал это, Веласкес, — до меня дошли слухи, что ты, без моего ведома, торгуешь добычей, причем, не только на Ямайке, но и у меня — на Кубе! Изволь объясниться, любезный.

И вообще, почему ты молчишь? Я так полагаю, да и по добыче это видно, что ты уже овладел всей Новой Кастилией. Не смей молчать, Нарваэс! Если уж ты нашел способ отправить на продажу четыре судна с рабами, то обязан был хотя бы одно отправить и мне — с моей законной долей и письмами.

И вот еще что… где Кортес? Почему ты до сих пор мне его не доставил? Не смей с этим более тянуть! Я просто обязан отправить этого висельника в Кастилию для справедливого суда, как предписал мне Хуан Родригес де Фонсека, президент Совета по делам обеих Индий. Жду твоих незамедлительных объяснений и Кортеса, если он, разумеется, тобой не убит».

Не прошло и восьми дней, как пришло еще одно судно с Кубы, и Кортес получил еще один «подарок от Веласкеса» — груз хлеба из кассавы и четырнадцать бойцов. Затем встали на рейд и были присвоены людьми Кортеса еще три каравеллы с Ямайки. И солдаты все пополняли и пополняли ряды Кортеса, и он все брал и брал города — один за другим.

* * *

Первым осознал, что происходит на самом деле, главный жрец города Чолула. Уйдя в небольшой «Черный дом», он просидел за священной трапезой, вкушая от тела гриба, дня три, — пока не прозрел все.

Бледные, словно вырвавшиеся из преисподней духи, кастилане и их Громовые Тапиры, неведомые прежде болезни, жуткий неурожай и выгоревшие поля… Мир определенно готовился погибнуть, чтобы пришло новое солнце следующего, шестого по счету мира.

Жрец сосредоточился, чтобы прозреть, кто именно станет новым солнцем, и ответ пришел мгновенно — Исус Клистос!

Жрец быстро стряхнул наваждение и сосредоточился еще раз! И получил еще более дурацкий ответ: солнцем станет Илнан Колтес.

Тогда он собрался в третий раз и лишь тогда увидел нечто приемлемое: новым шестым солнцем станет уже приходивший прежде Пернатый Змей.

И вот затем вселенная вдруг полыхнула белым огнем, и до него — совершенно немыслимым образом — дошло главное: и Пернатый Змей… и Бог кастилан Исус Клистос… и Великий Илнан Колтес — одно лицо!

Эта истина была так же проста, сколь очевидна. Ибо лицо Илнана Колтеса было белым, а это цвет Пернатого Змея. Первые звуки имени Илнан Колтес были те же, что у Исуса Клистоса. Но главное, — принятое во дворце духовное имя Колтеса-Малинче звучало совершенно недвусмысленно — Кецаль-Коатль, то есть Пернатый Змей!

И когда жрец вышел из «Черного дома» к поджидающим его ученикам, он сказал только одно:

— Готовьте хорошую, большую жертву. Грядет конец нашего мира, и имя шестого солнца и нашего нового главного Бога — Малинче-Илнан-Колтес.

* * *

Когда наступила пора пересчитать и отправить очередную, самую большую партию рабов, Андрес Дуэро снова пришел к своему бывшему другу.

— Ты думаешь, я не найду способа отправить письмо в Кастилию? — улыбнулся он.

Кортес прищурился. Переправить небольшой кусок бумаги в Кастилию было нетрудно. Но главное, Дуэро был слишком уж умен, — что кляузу грамотно составить, что человека под виселицу подвести.

— Будь уверен, я уже переговорил с остальными капитанами, — словно прочел его мысли Дуэро. — Так что второй раз мною сходка подавится.

Кортес прокашлялся. Он и сам уже видел, как пообвыкший к местным условиям секретарь Веласкеса день ото дня становится все опаснее.

— А главное, я так понял, что Королевскую пятину ты намерен оставить себе, — подвел итог Дуэро.

Кортес криво улыбнулся: старая пройда Дуэро видел его насквозь.

— Чего ты хочешь? Уехать на Кубу?

— Нет, — покачал головой Дуэро. — Я хочу уехать на Кубу богатым человеком. Ты видишь разницу?

Кортес разницу видел.

— Хорошо, — кивнул он. — Пошли со мной.

Провел Андреса Дуэро в хранилище и показал на уложенные стопками слитки.

— Бери, сколько хочешь.

— Вот эти две стопки, — с явным облегчением указал Дуэро. — Ты же знаешь, я не один на Кубу еду… со мной капитаны Нарваэса.

Кортес усмехнулся: людей у него теперь было достаточно, а Дуэро и уцелевших капитанов Нарваэса проще было купить, чем удержать.

— Две, значит, две, — развел он руками. — Лошадей и носильщиков я дам.

И оба они знали главное: едва Дуэро и капитаны возьмут хотя бы частичку королевского добра себе, все они окажутся связанными единой цепью молчания — на всю жизнь. Кортеса это устраивало.

— Ну, и… рабов бы нам, — замялся Дуэро, — а то, сам знаешь, руки рабочие нам всем нужны, а на Кубе покупать накладно.

— Сделаю, — кивнул Кортес. — Но не безвозмездно.

Дуэро насторожился.

— Что тебе нужно?

— Как всегда, солдаты, — пожал плечами Кортес. — Хотя бы одного на каждую сотню рабов, которых я тебе дам.

Дуэро мысленно подсчитал барыш, кивнул и протянул руку, — договор был заключен. И на следующий день Эрнан Кортес объявил переучет рабов.

— А что там учитывать? — возмутились вояки. — Мы своих рабов и так знаем!

— А про королевскую пятину вы, как я понял, забыли? — ехидно напомнил Кортес.

Солдаты растерянно переглянулись. Как ни противно, а Кортес был прав, и Его Величество имел право на пятую часть ЛЮБОЙ добычи. И к обеду они повели все, чем владели, на переучет в самое большое здание города — зернохранилище.

— Клеймить заново придется, — цокал языком контадор[26], разглядывая очередную аппетитную индианку лет тринадцати с воспаленным ожоговым шрамом на щеке.

— Зачем? — охал хозяин. — У нее и так вся рожа распухла!

— Неправильно тавро поставил! Не на той щеке, — бросался на выручку коллеге веедор[27]. — Сколько раз вам говорить: в Священной Римской империи все должно быть по единому образцу! Все, нам некогда! Завтра придешь — заберешь. Следующий!

Бедолага растерянно моргал и отходил.

— Следующий, я сказал! — подзывал контадор следующего солдата. — Сколь у тебя? Двести восемь голов привел? Ого! Оставляй. Завтра заберешь.

Собственник начинал возмущаться, но все было без толку.

— А когда мы тебе их проклеймим? — снова бросался на выручку коллеге веедор. — И так всю ночь придется работать!

А на следующее утро, когда все четыре с половиной сотни «рабовладельцев» собрались у зернохранилища, там стояли только три-четыре десятка не первой молодости бабищ.

— Кортеса! Кортеса сюда! — взревели собственники и тут же умолкли.

Из-за огромного здания выходил сам генерал-капитан, и вид у него был — краше в гроб кладут.