Сергей Городников - Золотая роза с красным рубином

• Название: Золотая роза с красным рубином
• Автор: Сергей Городников
• Издательство: КРЫЛАТОЕ СОЛНЦЕ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996

Для воспитания предпринимательской и буржуазно-городской культуры отношений в России обязательно должен появиться и развиться авантюрный жанр и русский герой такого жанра, близкий и понятный зарождающемуся национальному среднему классу. Как было и в других, ныне считающихся развитыми капиталистических державах, он появится только через мифологизацию определённых периодов истории государства. Предлагаемый читателю цикл приключенческих повестей «Тень Тибета» является продолжением намерения предложить и разработать такого героя. Впервые в русской культуре эта задача была поставлена тем же автором в книге "АЛМАЗ ЧИНГИЗ-ХАНА" (1993, из-во "РОСИЧ"). Как и герои в романе "АЛМАЗ ЧИНГИЗ-ХАНА", герой данного цикла действует в переломную для Московской Руси эпоху середины 17 века. Рождённый среди русских первопроходцев в Забайкалье он волей обстоятельств попадает в Тибет, где воспитывается воином Далай-ламы, а затем направляется на службу к русскому царю.

Композиционно цикл построен из двух больших повестей дилогии "ВОИН УДАЧА" и романа "ПОРУЧЕНЕЦ ЦАРЯ" из трёх развёрнутых повествований, в каждом из которых герой оказывается участником сложных переплетений противоборствующих интересов в разных местах Восточной Европы и Азии.

В первой повести «Тень Тибета» рассказ ведётся о месте и обстоятельствах рождения героя, о причинах вовлечения его во внутренние дела преодолевающего феодальную раздробленность Тибетского государства, об интригах, в которые он был втянут против своей воли, о его первой любви и связанном с нею приключении в Индии.

Во второй повести «Золотая роза с красным рубином» рассказывается о посольстве шаха Персии к Русскому царю в связи с женитьбой молодого царя Алексея Михайловича, об украденном у посла свадебном подарке и о приключениях, в которые был вовлечён герой в связи с этими событиями.

В первом повествовании романа «Порученец царя» герой оказывается русским разведчиком в Ливонии и в Нарве накануне Большой войны, которая потрясла Восточную Европу и которая началась войной Московской Руси со Швецией за возвращение северных земель у Балтийского моря, отторгнутых у Московского государства во время Великой Смуты.

Во втором повествовании – «На стороне царя» герой попадает в сеть интриг московской знати, когда нарастает боярское сопротивление реформам виднейшего деятеля русской истории середины XVII века, духовного отца будущих Преобразований Петра Великого, псковского дворянина Ордин-Нащокина, - реформ, которые поддерживает царь Алексей.

В последнем повествовании романа, «Персиянка», герой по поручению царя и его ближайших помощников отправляется в Астрахань для попытки предотвратить восстание казаков во главе с Разиным. Это, последнее повествование было отмечено в 2006 году литературной премией «Золотое перо Руси» и грамотой Княжеского Совета России.

---

Только разбойники, хозяева этого часа, могли стаей голодных шакалов так безбоязненно притаиться на широкой улице в тени забора большого постоялого двора неподалёку от посадской площади. Наконец за воротами с мягким стуком приподняли длинный поперечный брус, и половинка ворот слабо скрипнула, приоткрывая щель входа в широкое подворье. Девять мужчин с оголёнными саблями и ножами скользнули в щель, присоединились к двум сообщникам. Оба пса валялись на земле, как будто их внезапно одолел глубокий сон. Ночной сторож тоже не шевелился, но на случай, если придёт в себя, он был связан, уложен животом на землю под навесом у конюшни, изо рта его торчала затычка из куска тряпки. Все одиннадцать головорезов без лишнего шума пересекли тихое подворье и столпились у приоткрытых створок похожих на ворота дверей большого сарая, из которого слабо тянуло запахом высушенного сена. В нём успешно боролись с ночной тишиной мужские храпы и сопения. Гусейн жестом оставил подельников стоять на месте, сам юркнул промеж створками внутрь сарая. Оставшееся с прошлого года сено было выстлано вдоль противоположной стены и на него косо падало бледное пятно рассеянного сияния полумесяца, которое просачивалось через узкое открытое окно справа от входа. На плащах и покрывалах, разостланных поверх сена, безмятежно спали семь или восемь человек. Глаза привыкали к царящей полутьме, и Гусейн подкрался к спящим. Он стал бесшумно переходить от одного к другому, пристально рассматривая одеяния и лица. Вдруг замер собакой на охоте у ног Белого князя. Сын князя спал по левую сторону от отца, а дальше лежал третий из недавних спутников Гусейна – Удача. Высмотрев под головой князя тесёмки нужной ему сумки, он с предельной осторожностью наклонился и потянул за них. Молча чертыхаясь из-за предательского шелеста иссушенной травы, он понемногу высвобождал сумку из сена, когда князь вдруг распахнул глаза и уставился на него, потеющего не от напряжения усилий, а от обострения всех чувств. Он дёрнул сумку на себя, и Белый князь сильным толчком ступни в живот отшвырнул его, опрокинул на спину, затем под шуршание травы и бряканье вынимаемого из ножен оружия вскочил со своего плаща.

На пронзительный свист Гусейна створки ударами ног широко раскрылись, впустили лунный свет, и в сарай ввалились его подельники по разбойному промыслу. Удача проснулся, будто и не спал, в тигрином прыжке разом перекрыл Гусейну выход и сбоку напал на головорезов. Сдавленная грязная ругань сквозь всхлипы от боли в проколотом бедре вырвалась у первого раненого, по голосу совсем ещё юноши, и подорвала надежду грабителей одним своим появлением лишить жертв ограбления желания сопротивляться. Не давая им возможности опомниться, Удача рубанул по сжимающим рукоять сабли пальцам второго. Со злобной бранью зрелых и матёрых преступников остальные головорезы бросились на него, но часть из них тут же оттянули на себя князь с сыном. Звон стали разбудил спавших.

– Что за шум?! – раздался возмущённый выкрик в углу сарая. Тот же голос сорвался на испуганный шёпот: – Господи! Спаси и помилуй!

Приняв удар двух сабель на свою, Удача извернулся и резко лягнул пяткой в пах замахнувшегося кинжалом. Рослый головорез задохнулся, в невольном наклоне помешал сообщнику, и Удача по рукоять вонзил тому в широкую грудь прорвавший кольчужную безрукавку трёхгранный нож, вырвал его и полоснул над воротом кожаного доспеха по горлу ударенного в пах. Отскочив от них, он вскользь отвёл ножом рассекший воздух сабельный клинок, через мгновение разрезал открывшемуся противнику живот. Все трое, кто достались ему, корчились в стонах и сипении. Белый князь тоже отбивался от троих. Но сын князя вскрикнул от полученной лёгкой раны, и Удача метнул нож в спину, отделяющую его от этого вскрика. Трёхгранных клинок прорвал кольчугу под лопаткой грабителя, оставив юноше только одного способного нападать противника. С прыжка Удача рассёк шейный позвонок крайнему из теснящих князя в тёмный угол, когда заметил тень Гусейна, которая метнулась вон из сарая.

– Отними у него шкатулку! – закричал Белый князь с тревогой в хриплом голосе, разрубая плечо другому разбойнику.

Удаче не надо было повторять этот призыв дважды. Он бросился в подворье, где Гусейн на бегу убрал саблю в ножны и скрылся за воротами. Когда за ворота выбежал его преследователь, вор был уже в седле, пришпоривал кобылу, разворачиваясь от посадской площади в темноту улицы. Удача стремглав вернулся к конюшне. Без промедления вывел во двор своего неосёдланного жеребца. Тот обеспокоено перебирал ногами, но позволял наспех застёгивать уздечку. Лязг сабель в сарае внезапно стих, из него пошатываясь и держась ладонью за расползающееся пятно крови на груди, выступил Белый князь.

– Догони его! – сквозь зубы прорычал он. – Отними!

Запрыгнув на спину жеребца, Удача диким наездником взвизгнул в ухо животному, словно кентавр, слился с ним в одном устремлении скакать во весь дух в погоню за похитителем золотой розы.

У Гусейна было преимущество – он знал город. Однако в безлюдной тишине улиц топот копыт и лай разбуженных собак слышались далеко и, как маяк, притягивали преследователя, который не уступал лучшим степным наездникам. Удача постепенно нагонял вора и наконец увидел его согбенную спину в конце сжатой заборами улочки. Гусейн свернул с неё на другую, которая вела к южным окраинам, прочь от тускло-золотых луковок церквей и собора Белого города. Однако преследователь настиг его задолго до последних домов окраины. Барсом прыгнул с жеребца ему на спину, вытолкнул с седла, опрокинул на забор и свалил предателя, убийцу и вора в уличную пыль.

Удар головой о плотно сбитый частокол потряс Гусейна. Он лежал на земле и не шевелился даже при злобном рыке пса, который раздался за забором. По соседству залаяли другие собаки, им скучно ответил вой на противоположной стороне улицы, но ни одной живой души не показалось из расположенных поблизости домов. Жеребец Удачи без наездника замедлял бег, остановился и сам повернул обратно. Он затрусил назад так, будто понимал, что дело, ради которого запалился и взмок от пота, успешно выполнено.

Удача присел на корточки. Гусейн не выказывал признаков сознания. Его пальцы скрючились, как когти стервятника, намертво сжимали завязанные узлами тесёмки похищенной сумки. Удача не стал высвобождать сумку, просто взрезал её кинжалом, который был в ножнах лежащего преступника. Вынув через дыру шкатулку из красного дерева, он встал и отступил от тени забора к бледному лунному сиянию, которое нарастало, сбрасывало пелену облаков. Полумесяц в окружении звёзд появился в большом просвете, ясно высветил замочки в виде золотых пчёлок, золотые пластины с чеканкой и соловья из слоновой кости на резной крышке. Хотелось приоткрыть её и заглянуть внутрь, но он не стал этого делать, отложил шкатулку и занялся вором. Вывернул ему руки за спину, после чего снятым с него же поясом туго затянул и связал чёрные от густых волос запястья.

14. Смерть вора

Знать города и шахский посол Кулымбек уже два часа как пировали в большом саду пригородного имения воеводы. Столы были расставлены на зелёной лужайке, впритык один к другому, а возле них радовали глаз белые цветы вишен, розовые цветы персиковых деревьев, белые с красными сердцевинами цветы яблонь. Вокруг деревьев сыто жужжали пресыщенные шмели, только пробуя нектар на выбор то в одном, то в другом цветке. Такими же пресыщенными от яств на накрытых белыми скатертями дубовых столах были и гости воеводы. Они устали жевать, пробовать осетрину, разносолы, пить заморское вино и местную монастырскую водку. Сначала пирующих развлекали борцы, затем казаки, – они на спор бросали на горлышки пустых бутылок арканы, управляясь с этим не хуже степняков. Наконец два стрельца привели из темницы связанного Гусейна. Кулымбек постепенно изменился в лице, тяжело встал со стула, вышел ему навстречу.

– Ты будешь казнён, подлое отродье гадюки, как вор и убийца, – гордо объявил он, чтобы слышали примолкшие гости воеводы. – Я поклялся спустить с тебя шкуру. И я сделаю это. Сегодня же.

– Ты не смеешь казнить меня без воли на то великого шаха, – сумрачно объявил Гусейн.

Кровь ударила Кулымбеку в голову от гнева, от пьянства и от пережитого в течение нескольких суток подряд смертельного страха. Он побагровел и сорвался на визгливый крик:

– Ты украл подарок великого шаха великому государю! Ты убил моего брата!

– Я убил твоего брата? – глядя ему в лицо, нагло оскалился в усмешке Гусейн, будто загнанный в угол волк, которому терять уже нечего и он готов броситься на первого, кто приблизится. – Кто это может подтвердить? Только он? – Он кивнул на Удачу, который сидел по левую руку от воеводы. Голос его стал дерзким и уверенным в своей правоте. – Твой брат умер у меня на руках. Ему разбило голову, когда нас выбросило на берег. А казнить ты меня торопишься, чтобы скрыть позор брата. Твой брат украл подарок шаха Абасса. Я же хотел вразумить его вернуть украденное. Да, так и было. Была буря, я хотел остановить его, но он оттолкнул меня от кормы струга, и я не успел помешать ему спуститься по верёвке в чёлн. Я спустился за ним, надеясь предотвратить беду, однако он уже перерезал верёвку. В мгновения нас подхватило волнами и понесло от кораблей. Именно так всё и было Кулымбек. И я рад, что смог рассказать это при гостях воеводы.