Владимир Герлах - Изменник

• Название: Изменник
• Автор: Владимир Герлах
• Издательство: Издатель Словохотов А.А.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9903041-9-2

…Мемуарная проза. Написано по дневникам и записям автора, подлинным документам эпохи, 1939–1945 гг. Автор предлагаемой книги — русский белый офицер, в эмиграции рабочий на парижском заводе, который во время второй мировой войны, поверив немцам «освободителям», пошёл к ним на службу с доверием и полной лояльностью. Служа честно в германской армии на территории Советского Союза, он делал всё, что в его силах, чтобы облегчить участь русского населения. После конца войны и разгрома Германии, Герлах попал в плен к французами, пробыл в плену почти три года, чудом остался жив, его не выдали советским властям.

Предлагаемая книга была написана в память служивших с ним и погибших, таких же русских людей, без вины виноватых и попавших под колёса страшной русской истории. «Книга написана простым, доступным и зачастую колоритным языком. Автор хотел, чтобы читатели полностью вошли в ту атмосферу, в которой жили и воевали русские люди. В этом отношении она, несомненно, является значительным вкладом в историю борьбы с большевизмом». Ценнейший и мало известный документ эпохи. Забытые имена, неисследованные материалы. Для славистов, историков России, библиографов, коллекционеров. Большая редкость, особенно в комплекте.

---

«Мадама, туда, ком! Комендант Галанин!»

Поняла что пропала, с тоской посмотрела на кузов удаляющегося автобуса, покорно пошла рядом с солдатом и, закрыв глаза, вошла в кафе. За столиком сидел Галанин, который любезно кивнул ей головой: «Бон-жур! садитесь пожалуйста, мадам! Аверьян, ты можешь идти! Вы что пьете, коньяк или аперитив?» Все погибло, приготовившись ко всему, она старалась не показать того, что испугалась: «Если можно, Цинзано! я люблю горькое!», подняла вуаль, вызывающе ему улыбалась: «Вот мы и встретились! Никак не думала, что когда-нибудь вас увижу!» Галанин весело с ней чокнулся: «Я тоже! И после этого еще говорят, что от своей судьбы можно уйти! Ни в коем случае! За ваше здоровье, если хотите, и за здоровье этого идиота Серве!»

***

После совещания офицеров батальона, Галанин заторопился к себе наверх, где в его комнате сидела под охраной Аверьяна Ивонна де Соль. Послав Аверьяна за Шуркой, закурил папиросу, заметил ворчливо: «Почему вы стоите у окна, точно собираетесь уезжать, не снимете шляпы ни дорожного плаща. Должен вас разочаровать. Ваше пребывание у меня затянется наверное на два-три дня! Если будете себя вести хорошо и ваши террористы тоже, выпущу на свободу, в противном случае… Пока же чтобы покончить с неприятной стороной вашего пребывания здесь, мы вас обыщем!»

Ивонна поспешно сняла с себя плащ и шляпку, начала расстегивать пуговицы на блузке торопясь и путаясь в петлях дрожащими пальцами. Галанин удивился: «Что вы делаете?» — «Что я делаю? раздеваюсь, как видите! Раздеваюсь догола я вовсе не желаю, что бы вы рвали мой комбинезон, у меня их очень мало!» Галанин смеялся:

«Вот как!! Но вы напрасно думаете, что это я вас буду обыскивать! Здесь у меня есть русские женщины. Одна из них вами и займется, ага вот и ты, Шурка! Обыщи ее! Раздень ее догола! обыщи все белье и платье, посмотри нет ли чего на теле, в прошлый раз я нашел документы у нее между грудей, наверное они опять там, может быть в другом месте! Тебе виднее! Не церемонься с ней! если будет сопротивляться: Аверьян за дверью, позови и он тебе поможет, я пойду выпью, что-то жарко сегодня!»

Когда обыск кончился и красная от стыда и унижения Ивонна оделась, торжествующая Шурка махала перед Галаниным кожаной сумочкой: «Вот, нашла, не сразу, но нашла! Если бы вы знали где? Ни в жизнь не догадаетесь!»

Галанин вытащил из сумочки несколько бумажек, прочел: «Интересно! Мадам де Соль, да вы не сердитесь, вы ведь не виноваты, что попались, со всяким может это случится!»

Де Соль гордо подняла голову: «Я не сержусь. Эти документы все равно ничего вам не скажут! Может быть только то, что вы пропали! Все! Сдавайтесь, пока не поздно! Но против грубого обращения вашей русской дамы я категорически протестую! Она меня два раза ударила! Полюбуйтесь!» Подняв юбку обнажила ногу и показала синяк на бедре, показала на такой же синяк на голом плече:

«Это безобразие и не делает чести вашему батальону, господин Галанин!» Галанин возмутился: «Как тебе не стыдно, Шурка, бить беззащитного, да еще женщину? Мне за тебя стыдно!» -

«Пусть спасибо скажет, что я ее только два раза саданула! Не хотела отдавать сумочку, ногами ее защищала тоже на дуру напала! Думала что я так ей и поверила, что у нее месячные! А если вам ее жалко, нечего было меня звать, могли и сами ее лапать как тогда в Шомаре! Мне Бабушкин, думаете, не рассказал? Все рассказал, я пошла! Вижу что лишняя!»

Галанин, смеясь, ее успокоил: «Ну и дура! Я вовсе ее не жалею! Раз сопротивлялась, тем хуже для нее! Заживет как на собаке! Ты вот что, Шура! Побудь эти дни с ней! Может ей нужно чего-нибудь! Все-таки Аверьян мужчина! Ей с ним неудобно! Будешь с ней пока здесь жить, пока я не управлюсь с делами! А как же ты узнала, как ты с ней объяснилась?» — «Да она по-немецки немного говорит, а я по-французски с жандармом французом учусь. Не верите? Шери! же вузем! Люблю вас, дорогой! Хорошо? останусь так и быть! такая уж моя судьба вам полюбовниц подсовывать!»

Теперь наступила очередь Галанина рассердиться. Ушел и стукнул дверью так что весь ресторан Картона затрясся… Спал в канцелярии контрразведки на диване и жалел о своей кровати.

***

Пришел на другой день рано утром проведать Ивонну и осведомился, как она провела ночь. Ивонна смеялась: «Спала хорошо, на диване! Ваша дама ни за что не пускала меня на вашу кровать, будто я зачумленная! Впрочем, в остальном она очень мила и очень заботится о том, что бы я хорошо ела. Ваш Аверьян принес мне обед из вашей батальонной кухни, борщ и кашу! Очень вкусно! давно не ела с таким аппетитом. У вас хорошие слуги! Аверьян с его мушкетом тоже!» Галанин качал головой: «У меня нет слуг, а друзья, мои верные друзья! А вот и они и мосье Картон с его вином!» Хозяин ресторана сам принес заветную бутылку вина с кривым запыленным горлышком, всю в плесени: «Самое лучшее! Шасань Монтраше! Только для вас, мосье Галанин! За успех вашей поездки!»

— «Уже знаете! Черт вас побери! Можно подумать что вы понимаете по-немецки и подслушиваете у двери. А впрочем все равно! Теперь нам все равно! Раз капитуляция по существу решена!»

Говорил с безнадежной улыбкой русского фаталиста, убедил в своем желании сдаться всех: Ивонну, Левюра, Картона. Скоро об этом знал весь город и вздохнул с облегчением. Слава Богу, кровопролития здесь удастся избежать!

Поверили ему и в Кесоне, где макисары для вида немного побили и погоняли Ле-вюра. На ферме присутствовали с одной стороны оба полковника, Серве и Джонсон с их переводчиком; так как выяснилось, что Галанин вовсе не так хорошо говорил по-французски, а главное почти не понимал, с другой — Левюр и немецкий офицер в белом кителе с немецкими крестом и медалями. В общем представители макисаров требовали и угрожали, Галанин соглашался и извинялся…

В принципе решили скоро. Что бы окончательно напугать Галанина пропустили мимо окон фермы две роты макисаров и канадцев с пушками и бронеавтомобилями. Галанин, потерявший голову от страха, оглушенный шумом и криками макисаров сразу дал согласие: «И он и Баер согласны на капитуляцию! Но нужно подготовить солдат, с немцами это просто, С русскими трудней, так как они боятся выдачи большевикам. Хорошо было бы, если господа полковники дадут гарантию, что этого не последует.

Тут вмешался до сих пор молчавший Джонсон, решил больше не стесняться с этим изменником, сказал что ни о какой гарантии не может быть речи, но что бояться русским возращения на родину не нужно. Ему, Джонсону хорошо известно от перебежчиков, что они все были мобилизованы насильно. И за их службу немцам их наказывать не будут, ни здесь во Франции мосье де Голль, ни в России маршал Сталин!

Когда Галанин после долгого размышления с ним согласился, решил сделать маленькую уступку и продолжил срок истечения ультиматума до следующего дня, когда в полдень весь батальон должен явиться в Коранси для сдачи оружия. Иначе он будет весь уничтожен. Галанин согласился и заторопился уезжать, объяснил свою торопливость заинтересованным врагам: «Иначе мой командир будет беспокоиться и чего доброго приведет свое намерение в жизнь. То есть — взорвет Шато Шинон и расстреляет бедную мадам де Соль!»

Его сообщение, сделанное прерывающимся голосом, произвело впечатление разорвавшейся бомбы и Серве чуть не схватил Галанина за горло. Галанин поспешил его успокоить: «Но ведь этого не будет, господа полковники! Так как я вернусь во время. Я это сказал потому, что меня чуть не убил один ваш макисар, у которого, кажется, погиб в Шомаре брат! Поэтому прошу принять меры, чтобы не повторилась эта попытка! Тогда, если я не вернусь, все может быть. Баер чрезвычайно нервный человек и, потеряв голову, способен на ужасы!»

Добился своего, отпустили его быстро на машине Левюра под усиленным конвоем, впереди и сзади ехали на грузовиках канадцы с автоматами наизготовку, сопровождали почти до самого Коранси под Шато Шпионом и только оттуда повернули обратно, не желая стычек с русскими заставами. Проехав заставу Красильникова, Галанин кричал радостным русским и немецким солдатам: «Вина! Скорее… Ну, дети мои, пришлось нам вместе с нашим верным другом Левюром пережить! Мне еще повезло, не тронули, а бедному Левюру опять попало! Ну ничего, теперь уже недолго ждать!» А чего ждать — не уточнил, пил и радовался…

***

Усталый и довольный Галанин рассказал радостному Баеру о своих переговорах, смеялся: «Пока я их провел за нос! Поверили! Будут ждать до двенадцати часов завтрашнего дня. Только бы к этому времени подоспели наши роты! Наши курьеры вернулись? Нет? Значит проскочили, так как в противном случае там у макисаров было бы известно, а я слышал как этим ослам докладывали: «Rien a signaler..!» Превосходно! Только бы не опоздали! Знаете, я пойду в их церковь — буду молиться.»

Баер думал, что Галанин шутил и очень удивился и рассердился когда узнал, что его помощник, в самом деле ходил в католическую церковь и один там молился, его видел, входящим туда Лот и немедленно сообщил начальству. Баер ворчал: «Недостойно нас, национал-социалистов! И потом, что будут говорить в городе французы. Безобразие!»