Елена Лобанова - По обе стороны любви

• Название: По обе стороны любви
• Автор: Елена Лобанова
• Издательство: М.: ACT: ACT МОСКВА
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9713-8692-6

Подруги считают учительницу Веронику «человеком не от мира сего». Скажите, какая семейная женщина, мать двоих детей, станет тратить свое свободное время не на стирку и готовку, а на написание пьесы о судьбе великого Данте Алигьери, которую никто никогда не опубликует?

Все так, но однажды удача приходит и к Веронике.

Режиссер провинциального театра решается поставить ее пьесу на сцене.

Итак, до счастья и успеха — уже подать рукой?

Увы. Жизнь не пьеса — и в ней ничего не дается легко и просто…

---

— Она, это… рыбу «хе» специально сготовила! — И покраснел.

Вероника вздохнула, улыбнулась неуверенно.

— Спасибо, Леша, конечно… и маме передай… Но я тут, понимаешь, пока на курсах была — столько дел навалилось! Даже не запомню всего, в блокнот пишу, чтоб не забыть.

— У мамки тоже в голове ничего не держится, — доверительно сообщил Беспечный. — На базар идет — пишет, чего купить!

— Ну вот и я… в общем, не могу сейчас. Хорошая у тебя мама! — невпопад заключила Вероника и опять вздохнула. — Может, потом как-нибудь… Ну ладно, ты иди в класс, Леша! Спасибо…

Кажется, ледники в ее душе начали подтаивать с краев.

Правда, встречаться с домашними все еще не было сил. Она побрела домой пешком.

Над дорогой возвышались рекламные громады с цветами и улыбающимися лицами. Когда это они успели здесь появиться? Громады предлагали лучшие шторы, новый мир за новым окном и ландшафтный дизайн. Подмигивали со всех сторон разноцветные неоновые приманки: развлекательный центр «Фанданго», игровой клуб «Фортуна», данспол «jaga-jaga». Буквально не сходя с места можно было заказать элитную керамику по сто восемьдесят рублей квадратный метр, приобрести итальянскую мебель в салоне «Венеция» и оснастить свое жилище металлической дверью либо крышей из профнастила. Красавцы и красавицы с рекламных щитов белозубо улыбались, таинственно манили, лукаво подмигивали. И казалось, что настоящая жизнь: яркая, насыщенная этими необыкновенными вещами, — вот она, протяни только руку! — но нет, чего-то, как обычно, недоставало Веронике, чтобы окунуться, погрузиться в нее, насытиться до отвала… ну или хотя бы откусить малюсенький кусочек.

Но странное дело: она заметила, что у многих встречных в этот вечер были определенно грустные лица! Грустные или опустошенно-усталые, как и у нее самой. Или еще такие, как будто человек решает на ходу непосильную задачу. Словно задали ему что-то вроде «Пойди туда — не знаю куда! Принеси то — не знаю что!» — и все это строго к рассвету.

Через несколько кварталов обнаружилось, что память выкинула очередной фортель: перед ней был НЕ ТОТ перекресток! Выходит, ноги опять прошагали лишнее?

Опять она очутилась перед знакомым белокирпичным теремком. Однако этот новенький особнячок как-то изменился.

Вероника всмотрелась.

Так и есть: у дома появилась крыша!

Выходит, маленький акробат справился-таки со своей задачей? И ему не нужно больше балансировать на ребрах-балках!

Крыша была хороша: ровненькая, точеная, остроугольная. Просто картинка, а не крыша! Жаль только, в ранних зимних сумерках Вероника не могла точно разобрать цвет: кажется, синий? Или зеленый? Но на фоне белого кирпича этот оттенок был необыкновенно густым и сочным.

И весь дом как бы улыбнулся.

Вероника оглянулась по сторонам. Вдруг пришло в голову: что, если акробат-строитель стоит где-нибудь рядом и любуется своей работой?

Но нет: люди деловито шагали мимо, поглощенные своими вечерними заботами. Однако выражения лиц, заметила Вероника, почти у всех были теперь спокойные и даже веселые!

Она вздохнула, будто сбросив с плеч неподъемную ношу, и облегченно побрела домой.

Глава 28

Зима начиналась неохотно.

Мокрый снег, собравшись было с духом, принимался мельтешить за окнами третьего этажа, но на полпути утрачивал решимость, таял на лету и шлепался оземь тяжелыми мокрыми комками.

Тем не менее вся мужская половина школы от семи до семнадцати не теряла надежды вскоре намылить девчонок и устроить сражение снежками.

Девицы-выпускницы уже облачились в высоченные зимние ботфорты, к которым в обязательном порядке прилагалась мини-юбка и колготки в сеточку — этакая зимняя униформа.

— Танюш, а у тебя ноги не мерзнут в этих дырках? — полюбопытствовала Вероника, догоняя как-то раз Стрелкову на ступеньках школьного крыльца за две минуты до звонка.

— Да вы че, Вероника Захаровна? У меня ж там еще одни колготки. Видите? — объяснила та и слегка оттянула сеточку длинным, сияющим золотыми разводами ногтем. Взмахнула в сторону Вероники роковыми ресничищами и заметила поощрительно: — А между прочим, вам идет терракотовая помада!

— Да? Спасибо! — растерянно отозвалась Вероника.

Ученическая жизнь шла своим зимним чередом.

В вестибюле девчонки и мальчишки топали, стряхивая с сапог мокрые хлопья; младшие спешно переобувались в сухие туфли и кроссовки, чтобы предъявить дежурным у дверей в главный коридор сменную обувь; старшие переобуваться не желали и предпочитали до самого звонка толочься в вестибюле, надеясь перестоять дежурных и явиться-таки на урок хоть и с опозданием, зато в новых сапожках на серебристых шпильках или крутых зимних ботинках-танках на рифленой подошве.

Кое-кто норовил выдать за сменную обувь пару детских босоножек в матерчатой сумочке, сброшенных сострадательным малышом из окна второго этажа.

Самые отчаянные небрежно совали дежурным потертые и растрепанные, а то и свернутые в трубочку дневники, дабы получить их обратно на второй перемене с негодующей записью: «Явился без сменки!» — и неразборчивой росписью рядом.

И были, помимо того, избранные, которые делали вид, что ни о каких таких школьных правилах они сроду не слышали. Эти приближались к дверям неспешной упругой походкой и снисходительно подставляли дежурным щеку для поцелуя. Восьмиклассницы в белых кофточках млели, прикладываясь к покрытой мужественным пушком щеке великолепного мачо; угловатые подростки сливались с цветом своих алых повязок, когда дива недосягаемой красоты и взрослости, небрежно наклонившись, обдавала их облаком «Ив Роше» или «Живанши».

Начальная школа уже организовала выставку рисунков на тему «Идет волшебница-зима».

Пятый класс написал рассказ по картине «Зимний вечер».

Седьмой — сочинение «Мои планы на зимние каникулы».

А администрация вывесила распоряжение о подготовке конкурса новогодних сценок.

На следующий день Вероника постучалась в коричневую, мягкую до полной звуконепроницаемости дверь.

Правда, стук вышел, как и следовало ожидать, беззвучным, и она тут же постучала еще раз — ключом от класса по металлической ручке.

— Да-да! — ободрили ее изнутри.

Дверь распахнулась.

— Извините, Татьяна Сергеевна, но я никак не могу! — с порога выпалила Вероника, боясь сбиться или растерять решимость. — У меня семейные обстоятельства, ремонт, на все выходные уезжаем к родственникам, и дочкам надо готовить костюмы! К двадцать пятому и к двадцать седьмому!

Татьяна Сергеевна выдержала паузу. Она была мастерица по части эффектных пауз. Просто главный режиссер школьного действа.

— Не можете — что именно? — наконец уточнила она.

— Писать сценку! — взмолилась Вероника из последних сил. — И репетировать тоже!

И устремила на завуча отчаянный взгляд.

Та, в свою очередь, устремила на нее в ответ самый проницательный из своих взглядов. Проникающий навылет. И, подержав под огнем этого взора, неспешно отпустила. Со словами:

— Ну что ж… Жаль. Мне казалось, у вас это получается. Чувствовался творческий подход! Но раз уж, вы говорите, такие обстоятельства… Поручите детям подготовить несколько стихотворений. У вас найдутся неплохие чтецы.

Победа досталась недешево. Закрывая дверь, Вероника тяжело дышала. И пока поднялась на свой четвертый этаж, дважды останавливалась. Сердце колотилось и никак не унималось.

Прийти в себя удалось, только высидев за столом минут пять. Как раз к звонку на урок литературы в седьмом «Б».

Правда, услышав новость, дети тут же про звонок забыли. Заерзали, загомонили и чуть ли не засвистели.

Еще пять минут ушло на «Ну-ка, замолчали все!», «Я сказала — закрыли рты!» и «Идет урок!»

— Так, значит, не будем выступать? — в кое-как наведенной тишине еще раз уточнила староста Олечка Лукьяненко. С такой интонацией, как будто Вероника отменила зимние каникулы.

— Почему же? Выступайте. Не хотите читать стихи — можете выучить сценку, как всегда, — великодушно разрешила Вероника. — Только найдите готовую пьесу, распределите роли и выучите сами. А я могу… э-э… помочь. Ну там, провести генеральный просмотр…

Последние слова почему-то дались ей с трудом.

Беспечный растерянно хлопал девичьими ресницами.

Алена Карпова сверлила ее в упор прекрасными синими, презрительно прищуренными глазами.

— А мы тогда… сами сценку сочиним! Свою! — вдруг объявила она.

— Ха! — завопил Куценко. — Я это представляю!

И, вскочив, закружился на цыпочках в проходе между рядами, сложив губы сердечком и придерживая двумя пальчиками воображаемую юбку.

— Вот и хорошо. Сочиняйте! — покладисто заключила Вероника.