Георгий Мандзаридис - Обожение человека

• Название: Обожение человека
• Автор: Георгий Мандзаридис
• Издательство: Свято–Троицкая Сергиева Лавра
• Жанр: Религия
• Год: 2003

Предлагаемое вашему вниманию систематическое исследование учения Григория Паламы состоит из пяти глав. В первой главе рассматривается богословская и антропологическая основа обожения человека. Следующие две главы касаются мистериологи- ческого, экклезиологического и нравственного аспекта этого учения. В четвертой главе говорится о мистическом опыте обожения, доступном обновленному во Христе человеку уже в настоящей жизни. И, наконец, в пятой главе речь идет об окончательном уничтожении тления и совершенном обожении, которого достигают святые благодаря полному соединению с Богом.

---

Свет, виденный тремя Христовыми учениками на Фаворе, существовал во Христе как естественное сияние Его божества и до и после преображения. Преобразившись, Христос не приобрел каких‑то новых качеств, но частично открыл ученикам сияние, присущее Ему изначально. Это значит, что свет Преображения не представляет собой скрытую третью природу или особую составную часть во Христе наряду с Его человеческой и божественной природами, но это — естественное сияние божества, скрывавшееся в Его человеческом теле: «Итак, Он преображается, не принимая того, чем не был, и не прелагаясь в то, чем не был, но, являя Своим ученикам то, чем Он был, открывая им глаза и делая их из слепых зрячими»[303]. Таким образом, ученики очами, измененными Святым Духом, могли видеть нетварный свет Преображения.

По мнению Жюжи, Григорий Палама, ссылаясь на чудо изменения глаз апостолов Святым Духом, пытается уклониться от лежащего перед ним тупика[304]. Но архиепископ Василий (Кривошеин) правильно отметил, что это не соответствует фактам, потому что идея об участии тела в жизни духа — основная в учении Григория Паламы и с его стороны было бы даже немыслимо отрицать возможность видения Бога телесными очами[305]. По учению святителя, обетование будущих благ относится не только к душе, но и к телу, участвующему в продвижении души к святости. Отрицающий это отвергает и участие тела в блаженстве будущего века, ибо если тело призвано участвовать в блаженстве Царствия Бо- жия, то и в этой жизни оно не должно быть отстранено от даров, подаваемых душе.

В день Преображения, когда нетварная благодать еще не была дана человеку, она осветила трех учеников извне, и они увидели ее телесными очами. А впоследствии она стала подаваться верующим в таинстве евхаристии и пребывать в них, просвещая изнутри душевные очи. Так, в соответствии с мистическим опытом исихастов, Григорий Палама говорит не об изменении телесного зрения, а о духовном восприятии, усиленном благодатью. Конечно, и здесь он отдаёт должное участию тела в приобщении нетварной благодати, утверждая лишь, что при таком мистическом опыте первым приобщается сиянию ум, а через него претворяется в божественнейшее связанное с ним тело[306].

Признание участия тела в соединении человека с нетварной обоживающей благодатью, как было показано, является основным принципом учения Гри- гория Паламы, и он называет восприятие человеком этого соединения «чувством»[307]. Но оно также называется «умным», ибо происходит в уме человека. Однако даже умная природа человека не получает божественное озарение сама, но только благодатью Святого Духа. «Как свет очей, соединившись с солнечным светом, становится совершенным светом и таким образом видит чувственные вещи, так и ум, став «единым духом с Господом» (ср.: 1 Кор. 6, 17), ясно видит благодаря этому духовные вещи»[308].

Видение нетварного света умом аналогично восприятию тварной природы зрением. Чтобы увидеть окружающий мир, человеку необходимо, с одной стороны, здоровое зрение, а с другой стороны, солнечный свет. Только когда солнце светит для здоровых глаз, человек видит окружающие его предметы. Точно так же для восприятия нетварного света требуется наряду с очищением умного зрения и божественное просвещение[309]. Очевидно, что верующий должен подготовиться к этому соблюдением божественных заповедей, очищением от страстей, обращением внутрь себя и взыванием к Богу. Божественное просвещение дается тому, кто чисто молится и таким образом достигает вышеестествен- ных видений. Тогда человек видит духом, а не умными или телесными очами: «И то, что он вышеес- тественно видит свет, который выше света, он точно знает, но чем его видит, тогда не знает, не может также выяснить, какова его природа, по неисследи- мости духа, которым видит»[310].

Заимствуя из «Ареопагитик» платонический взгляд, согласно которому человеческий ум способен подниматься над собой, Григорий Палама утверждает возможность мистического соединения с Богом. Если бы ум человека не мог подниматься над собою, то он не мог бы соединиться с божественным светом на уровне выше чувств и ума; но, обладая такой способностью, он действительно достигает экстатического соединения с Богом. Таким образом, говоря об экстазе и экстатическом соединении с Богом, Григорий Палама прямо опирается на творения Ареопагита. Прежде он осуждал как диавольское обольщение исхождение ума из тела, благодаря которому человек якобы получает умные созерцания, но этот случай особый[311]. Здесь экстатическое соединение с Богом, о котором говорит Григорий Палама, рассматривается не как отделение ума от тела, но как преодоление естественных человеческих возможностей, для которого необходимо собирание ума и которое достигается с помощью божественного просвещения: «Достигнув свойственного ему самому действия, которое есть обращение внутрь себя и хранение себя, и превосходя посредством его самого себя, ум может пребывать с Богом»[312].

Такой экстаз подразумевает наличие в человеке боговдохновенной любви. Соединяясь с ангелами и людьми, Бог также исходит из Самого Себя, нисходя до человека. Так, через нисхождение Бога и восхождение человека достигается их мистическая встреча и соединение[313].

Получая обоживающую благодать Духа, человеческий ум обоживается сам и передает эту благодать телу, чтобы весь человек приобщился божественному дару. Итак, мы видим, что, даже внося в свое учение платонические элементы, Григорий Палама не забывает основные принципы синтетической христианской антропологии, неизменно подчеркивая причастие всего человека обоживаю- щей благодати Духа. Для усиления своей позиции он прибегает к христологии. Как божество воплощенного Логоса является общим по отношению и к телу, и к душе Христа, обоживая плоть «посредством души», так и передаваемая телу посредством души божественная благодать является общей для тела и души человека[314].

Видение нетварного света по природе своей динамично и обладает разной степенью ясности в зависимости от степени совершенства личности. Но как постепенно являемое откровение бесконечной божественной славы, оно не имеет конца ни в этом веке, ни в будущем[315]. Свет, увиденный апостолами на Фаворе, и свет, созерцаемый исихастами, — это свет Царствия Божия, который будут созерцать верующие в будущем веке. Стремясь ощутить его, монахи–исихасты сподобились получить мистический опыт дара, который Бог уготовил всем людям. Поэтому нетварный свет часто описывается с помощью эсхатологических терминов: это «предвестие Второго Пришествия», «основание будущих благ», «залог будущего века» или общее воздаяние и одеяние христианского обожения[316].

Причастие Богу и знание Бога

Если Бог открывает Себя людям как свет и они могут приобщиться Ему — как Он может оставаться неприступным и трансцендентным? Этот вопрос в форме серьезного обвинения Варлаам задал исихастам, и Григорий Палама дал на него ответ.

По словам святителя Григория, Бог недоступен для приобщения в Своей сущности; ни люди, ни ангелы не могут познать ее или приобщиться ей. Однако, несмотря на это, Он сохраняет реальную и прямую связь с миром через Свою энергию, которая, будучи сиянием божественного естества, сама нетварна.

Характерное для Григория Паламы различение сущности и энергии Бога на самом деле не ново. С самого начала отцы Церкви говорили о божественной энергии либо как о причине творения и сохранения мира, либо противопоставляя ее божественной сущности. Еще святой Ириней Лионский писал, что воля и энергия Божии являются «творческой и промыслительной причиной всякого времени, места, возраста и природы»[317]. Со времени от- цов–каппадокийцев понятия сущности и энергии Бога стали четко различаться. Необходимость богословского обоснования, защищающего церковный опыт приобщения людей Богу, который подвергался сомнению Арием, и стремление сохранить богословскую истину о непостижимости Бога, которую оспаривал Евномий, заставили богословов IV века провести более чёткое различие между сущностью и энергией Божией.

По мнению Василия Великого, простая сущность Бога производит многочисленные энергии. Человек приобретает знание о Боге благодаря Его энергиям, направленным на мир, а сущность Бога остается неприступной[318]. Такого же мнения придерживались святые Григорий Нисский[319], Дионисий Ареопагит[320] и другие отцы Церкви. Преподобный Максим Исповедник, на которого часто ссылается Григорий Палама, особенно подчеркивает, что наличие у Христа двух энергий или двух воль является естественным следствием наличия у Него двух природ[321]. Правда, отцы Церкви в первые века не создали систематического учения о сущности и энергии Бога. Но не будет преувеличением сказать, что такое учение было сформулировано в общей форме, а Григорий Палама лишь довел его до логического завершения — с некоторыми неизбежными в пылу полемики преувеличениями и не совсем четкими формулировками.