Робер Мантран - Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного

• Название: Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного
• Автор: Робер Мантран
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Культурология
• Год: 2007
• ISBN: 5-235-02803-1

Книга посвящена самому загадочному городу, соединяющему Европу и Азию, — Стамбулу. Наследник древнего Византия, город стал преемником великого Константинополя — столицы самой большой православной империи Средневековья, превратившись в центр империи османов и притяжения мусульман всего мира.

Повседневность Стамбула в его блестящую эпоху, жизнь обитателей дворцов и янычар, деятельность купечества и заботы бедняков ярко раскрывает книга крупнейшего французского историка Робера Мантрана.

---

Впрочем, нельзя утверждать, что Стамбул был свидетелем многих проявлений ксенофобии. По причине довольно-таки очевидной: контакты между турками и иностранцами были очень ограничены — тем более что в XVI веке очень мало «франков» жило в собственно Стамбуле, а в XVII веке их вообще там уже не было.

Все они обосновываются исключительно в Галате и Пере, куда к 1646 году перебрались и все посольства. Во времена Сулеймана и его непосредственных преемников иностранцы были обязаны одеваться по-турецки — во всяком случае, носить кафтан, скрывающий прочее одеяние. Позднее это правило время от времени возобновлялось, но в XVII веке о нем обе стороны окончательно забыли. Произошло это потому, что европейцы жили обособленно, в своем кругу, и общались исключительно с представителями религиозных меньшинств, преимущественно с греками, с которыми их сближала известная религиозная общность. Евреи служили для них посредниками в коммерческих делах и в отношениях с турецкой администрацией, но в брачный союз они вступали исключительно с гречанками и армянками. Хотя, теоретически рассуждая, дети, рожденные в этих смешанных браках, должны были бы быть подданными султана, но на практике османское правительство никогда не настаивало на этом своем праве, и эти дети числились по национальности отца{297}. То, что такие браки в самом деле имели место, следует, по крайней мере в отношении французов, из решения торговой палаты Марселя (1658), запрещающего женщинам отправляться в страны Леванта; позднее (1679) та же палата перечисляет лиц, присутствие которых в Леванте нежелательно, причем в этом списке женщины оказываются между бродягами и «темными личностями»{298}. Следовательно, на Ближний Восток отправляются только холостяки. Если они женятся на гречанках, то необходимо, чтобы их венчал католический священник. Тот же, кто посмеет обратиться к православному попу, рискует немедленно в принудительном порядке быть возвращенным во Францию. Впрочем, имеется еще один законный способ заключить брак, но — брак временный. Для его регистрации иностранец должен обратиться к кади, приведя с собой свою избранницу, и заключить с ней в его присутствии брачный контракт, в котором оговорен срок его действия. Временный брак («mariage à kâbin») пользовался большой популярностью во всех портах Леванта.

Основные иностранные «нации» в Стамбуле

Пожалуй, самая многочисленная из европейских «наций», первоначально обосновавшихся в Стамбуле, — это венецианцы. Венецианская колония, должно быть, насчитывала в первой половине XVII века многие десятки купцов, некоторые из которых принадлежали, по всей видимости, к семьям, укоренившимся на Востоке два, а то и три столетия назад. Венецианские регламенты менее строги, чем французские, и легко предположить, что торговцы и консульские представители Светлейшей республики живут там со своими женами и детьми. Эта колония, руководимая байли (байлом), включает в себя «официальный» персонал: секретарей, драгоманов{299} и так называемых «giovani della lingua» («молодых переводчиков»). Под последним термином разумеется вот что: Венеция отправляла в Стамбул либо подбирала в самом Стамбуле в венецианских семьях способных юношей для совершенствования в турецком и арабском языках — с тем чтобы они стали со временем драгоманами в портовых городах Османской империи. Наряду с этим «официальным» имеется еще и «неофициальный» персонал, который состоит из местных венецианских купцов, а также из лиц иных профессий. Торговцы явно занимают в нем ведущее положение, и из них формируется «Совет двенадцати», который помогает байли в управлении колонией и решении всех вопросов, относящихся к торговле. К тому же венецианская колония, похоже, включает в себя несколько еврейских семей, укорененных одновременно и в Венеции, и в Стамбуле. Около 1640 года видное положение занимают такие из них, как Франко, Йезурум и Наон.

Галата и Пера — места проживания всей венецианской колонии. Резиденция байли с 1638 года — «Виноградники Пера», и он, кажется, — один из первых обосновавшихся здесь европейцев. В течение большей части XVI века и первой половины XVII венецианцы жили здесь, не сталкиваясь с особыми трудностями. Их меновая торговля процветала и по своему объему в период 1600–1645 годов превосходила торговлю любой иной европейской колонии. Однако в середине столетия произошел перелом к худшему, вызванный Критской войной (1645–1669), которая длилась без малого четверть века. Следующая война с турками (1684–1699), в которой Венеция приняла участие как один из членов «Священной Лиги», нанесла венецианской торговле еще один мощный удар. Военные действия если и не прервали полностью, то, во всяком случае, сильно затруднили венецианскую морскую торговлю. Венецианцы вынуждены были обратиться к посредничеству османских евреев, французов и англичан — к выгоде своих конкурентов и к своим убыткам. К тому же у турецкого правительства было достаточно поводов, чтобы показать свою злопамятность по отношению к гражданам Венецианской республики, всячески затрудняя их торговлю. Так, венецианцы оказались последними в числе «наций», добивавшихся, одна за другой, снижения ввозных таможенных пошлин с 5 до 3 процентов от стоимости импортируемых товаров, что, конечно, не способствовало процветанию их торговли и вызвало поток жалоб от венецианских резидентов в Стамбуле в адрес правительства.

Французы в XVI веке с блеском вышли на турецкую политическую сцену и вполне удовлетворительно показали себя и на арене экономической. Здесь требуется одно уточнение. К началу XVII века объем французской торговли с Османской империей был отнюдь не мал, но французы торговали по большей части в портах и городах Сирии — Алеппо, Триполи, Дамаске и т. д. Между тем их колония в Стамбуле оставалась малочисленной, а позиции — слабыми; и это главным образом по причине мощной венецианской конкуренции. В годы правления Генриха IV делается энергичная попытка укрепить французское присутствие именно в Константинополе, и она приносит свои плоды. Этот напор продолжается около двадцати лет, но позднее постепенно сходит на нет из-за внутренних политических трудностей в самой Франции, а с другой стороны, из-за некомпетентности или неспособности некоторых французских послов при Османском дворе. Как бы то ни было, происходит ослабление французского политического и экономического влияния, что идет на пользу англичанам и голландцам. Наиболее значительный факт эпохи — это умелая поддержка католических миссий в Османской империи со стороны французского посла Филиппа Арле (Harlay), графа де Сези, который помог капуцинам обосноваться в Стамбуле, ряде других городов и на некоторых островах Архипелага. Годы пребывания в должности французского посла Жана де ла Ай (de la Науе) — 1636–1660 — совпали с периодом самого глубокого охлаждения франко-турецких отношений, связанного с поддержкой Францией Венеции, которая вела тогда войну с Османской империей из-за Крита. Отношения были так плохи, что однажды произошло событие совершенно невообразимое: сын посла, направленный в Адрианополь для встречи с великим визирем, был там схвачен и избит палкой! Напряженность сохраняется в течение всей Критской войны, и только после назначения послом Нуантеля (1670) появляются первые признаки улучшения. Впрочем, новый посол и великий визирь Ахмет-паша Кёпрюлю при первой своей встрече должны были решить сложную задачу протокольного характера: великий визирь предложил послу, представляющему в своем лице особу христианнейшего короля, сесть на простой табурет, который к тому же поставлен ниже его, то есть всего лишь визирского, кресла! Вопрос дипломатического этикета все же нашел удовлетворительное для обеих сторон разрешение, после чего довольно быстро наладились и отношения между двумя державами. Отношения эти оставались почти безоблачными вплоть до инцидента на Хиосе, в городе, который был подвергнут бомбардировке французской эскадрой под командованием адмирала Дюкесна. Тогда французский посол Гийераг едва не попал в турецкую тюрьму. После того, как инцидент был исчерпан, франко-турецкие отношения развиваются по восходящей линии. И эта тенденция, в частности, хорошо прослеживается по росту французской торговой колонии в Стамбуле. В 1636 году в столице было всего два дома, принадлежащих французским купцам. В 1640 году — столько же, в 1667 году — четыре, но эта дата становится отправной точкой роста численности французских торговцев, обосновавшихся в городе. В 1670 году имелось 24 торговца (резидента), каждый из которых был главой семьи; всего же французов, считая жен, детей и слуг, было тогда в Стамбуле около сотни. А в сопоставимый по длительности период 1685–1719 годов в столице осело 175 купцов!

Что собой представляют французские купцы? Один архивный документ, относящийся к 1670 году{300}, дает некоторые разъяснения. Итак, в этом году имеется четыре торговых дома: первый из них принадлежит Жаку, Жозефу и Жану Фабр из Марселя и объединяет пять семейств, проживающих в Стамбуле не менее 15 лет; второй — Бартелеми и Жюлио Греаск из Марселя и объединяет четырех коммерсантов, живущих в городе 16 лет; третий — Жану-Батисту Дюлар и Клоду Мариотти из Марселя, которые вместе со своим конторским служащим Клодом Совером поселились здесь три года назад; и, наконец, четвертый принадлежит Роболи (из Марселя) и его помощнику Колле, оба в Стамбуле прожили 30 лет. Помимо коммерсантов, колония включает в себя трех хирургов (Пьера Жантиля, Шателлеро, Роллана, парижан, и Пьера Шобера из Прованса), владельца аптеки Лаваля (из Марселя), трех портных (Эрмитт из Лиона, Мутон из Прованса и Антуан, происхождение которого не указывается), одного изготовителя рессор для карет и колясок (Фабра из Марселя) и, наконец, двух человек без определенного рода занятий (Мишеля Тофферо из Анжера и Жана Буше из Лиона, приходящегося тестем хирургу Пьеру Жантилю). Большинство женаты на гречанках и, как уточняет документ, «прибыли сюда, чтобы заработать себе на жизнь, не имея такой возможности в своей стране; поскольку они женились здесь, будет весьма затруднительно заставить их вернуться в свою страну, так как их жены могут и не пожелать уехать с ними». Стоит добавить, что документ упоминает лиц, находящихся под покровительством Франции. Это — «часовщики, граверы, женатые и неженатые, в большинстве своем прибывшие из города Женева и поселившиеся здесь; все они находятся под покровительством господина посла Франции». Общее их число 34 человека: 11 женатых и 23 холостяка. «Все они протестанты, за исключением трех католиков».