Шломо Занд - Кто и как изобрел Страну Израиля

• Название: Кто и как изобрел Страну Израиля
• Автор: Шломо Занд
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-57584-8

Новая книга выдающегося израильского историка Шломо Занда является продолжением и развитием его прославленного научного бестселлера «Кто и как изобрел еврейский народ», в котором был развеян миф о существовании «вечного» еврейского народа.

В книге «Кто и как изобрел Страну Израиля» вскрывается другой иудейский миф — о Стране Израиля, а заодно и подлинный характер современного арабо-израильского конфликта. Автор демонстрирует, как Святая земля была превращена в еврейскую колониальную «метрополию», из которой следовало при первой возможности изгнать местное население. Вскрыв истинные корни сионизма, Занд безупречно разбирает концепцию «исторического права» евреев на территорию Палестины и находит ясный ответ на важнейший актуальный вопрос: как разрубить ближневосточный гордиев узел.

---

О том, что происходило в Ханаане между V и II веками до н. э., в эпоху, когда были сочинены, доработаны и отредактированы книги Ветхого Завета, к сожалению, известно очень мало. Мы недостаточно хорошо знаем, при каких обстоятельствах писались эти книги, и, соответственно, не всегда ясно понимаем их смысл. Мы слабо знакомы с историей маленькой персидской провинции, просуществовавшей вплоть до завоевания страны Александром Македонским, ибо почти не существует письменных источников, относящихся ее к «персидскому периоду»; это же относится и к ранней эллинистической эпохе[194]. Впрочем, несомненно, что священные книги передавались в этот период от поколения к поколению и постоянно переписывались, причем пропаганда яхвистской религии в городках, находившихся в непосредственной близости к Иерусалиму, давала неплохие результаты. Как уже упоминалось, во II веке до н. э. здесь уже существовала значительная община верующих в единственного бога, способная отстаивать свое мнение и даже восстать против языческого властителя, чтобы защитить основы своей веры и культа.

Хасмонейское восстание, происходившее в 167–160 годах до н. э., стало одним из центральных событий, определивших путь развития монотеизма в истории Западного мира. Несмотря на сокрушительные военные поражения восставших, их дело не пропало: ослабление империи Селевкидов породило необычную ситуацию, сделавшую возможным создание автономного религиозного самоуправления, превратившегося в 140 году до н. э. в независимую теократическую монархию. Хотя независимое существование Иудейского царства продолжалось недолго — всего 77 лет, до прихода сюда (через Сирию) римского полководца Помпея Великого (Магна), оно стало мощным рычагом распространения иудаизма в большом мире.

О самом восстании мы знаем из немногочисленных и не слишком обильных информацией источников. Первый, важнейший документ — это сочинение, традиционно называемое «Первой книгой Маккавеев». К нему следует добавить более позднюю (и не слишком информативную) «Вторую книгу Маккавеев», релевантные [общие] замечания эллинистических и римских историков и поздние талмудические высказывания о Хасмонеях, нередко афористического характера. Иосиф Флавий рассказывает о восстании и в «Иудейских древностях», и в «Иудейской войне», однако его повествование почти целиком базируется на «Первой книге Маккавеев» и не добавляет к содержащейся в ней информации ничего существенного. Библейская книга Даниэля и некоторые «внешние» или «скрытые» сочинения[195] также были написаны в эпоху Хасмонеев, однако они не являются историографическими и почти не дополняют историческую картину.

Личность автора (или авторов) «Первой книги Маккавеев» неизвестна. Исследователи полагают, что этот автор жил в Иудее приблизительно через тридцать лет после восстания и был близок к Хасмонейскому двору в период правления Иоанна Гиркана[196]. Книга была изначально написана на иврите; к несчастью, иудейская раввинистическая традиция ее отвергла, и в ветхозаветный канонический кодекс она не вошла[197]. В результате оригинал книги был безвозвратно утрачен; мы располагаем лишь ее греческой версией, вошедшей в «Септуагинту» («Перевод семидесяти»)[198] и сохранившейся в веках благодаря стараниям христианских церквей. Злая историческая ирония: если бы христиане всех ранних эпох не хранили и не оберегали старинные книги, мы, по-видимому, почти ничего не знали бы о истории Иудеи в период между восстанием Хасмонеев и разрушением Иерусалимского храма в 70 году н. э.[199], ибо не только «Книги Маккавеев», но и сочинения Филона Александрийского и Иосифа Флавия дошли до наших дней лишь благодаря бережному отношению эллинской и христианской традиций к древним текстам.

Внимательный читатель «Первой книги Маккавеев» неизбежно будет потрясен невероятным (причем совершенно прозрачным) различием между смыслом, вложенным в эту книгу автором, и интерпретацией восстания, насаждаемой израильской системой образования. Сионистское движение не только «национализировало» праздник Хануки; оно сделало все возможное, чтобы затушевать религиозный характер книги, да и самого восстания[200]. Древний нарратив повествует отнюдь не о «национальном» восстании, ставшем актом борьбы с чужой эллинистической культурой, и еще менее того — о патриотическом мятеже, целью которого было защитить страну от иностранных захватчиков. Точно так же как именование «Эрец Исраэль», вопреки настоятельным утверждениям сионистских историков[201], ни разу не упоминается в этой книге, не появляется в ней и термин «родина», несмотря на то что ее автор был хорошо знаком с [породившей его] греческой литературой и не раз цитировал ее.

Иудейская религиозная община привыкла за долгие годы к жизни под управлением иноверцев. До тех пор пока сначала персидские цари, а позднее первые эллинистические правители оставляли эту общину в покое и не мешали ей служить своему особенному богу, иудеи не оказывали им ни малейшего сопротивления — во всяком случае, оставившего след в истории. Только религиозные преследования Антиоха Эпифана IV, в основном осквернение им Иерусалимского храма, стали причиной дерзкого восстания. Маттафий (Матитьяху) и его сыновья взбунтовались против царской власти из-за того, что «пришли царские люди в город Модиин принудить к отступничеству — чтобы приносить жертвы» (Маккавеи I 2: 15). Старый хасмонейский священник убил жителя Иудеи, собиравшегося принести жертву чужим богам, а не еврея, намеревавшегося перейти в чужую «национальную культуру»[202]. Он собрал своих сторонников, провозгласив: «Всякий, кто ревнует к Торе и тверд в завете, пусть идет за мной» (Маккавеи 12: 27).

Чтобы узнать смысл слова «огречившийся»[203], постоянно появляющегося в популярных интерпретациях «Книг Маккавеев», созданных сионистской историографией, тем более, в его противопоставлении понятию «истинный еврей», авторам и их героям пришлось бы перенестись в новейшие времена при помощи машины времени. Судя по всему, такой возможности у них не было; во всяком случае, в их классических произведениях это слово не появляется[204]. Создатель «Первой книги Маккавеев», как и более ранние библейские авторы, полагал, что на свете есть только правоверные и грешники, те, кто честно служат небесам, — и мерзкие необрезанные идолопоклонники. Многие (даже слишком многие) из жителей тогдашней Иудеи оставались язычниками или склонялись к языческим религиям; от них следует держаться подальше, их следует поставить на колени. Вся история восстания вращается вокруг единственной предельно напряженной оси между «страхом божьим» и «осквернением заповедей Торы»; не могло быть и речи о противостоянии некоей хорошо сознающей себя еврейской культуры и греческой культуры или греческого языка, выступающих против нее.

Иуда (Йехуда) Маккавей, сын Маттафии, также побуждал своих сторонников сражаться за свою жизнь и за свои религиозные законы, а не за «свою страну» (Маккавеи I 3: 23). Позднее, когда его брат Шимон решил собрать новую армию, он выступил со следующим призывом: «Вы знаете, сколько я и братья мои и дом отца моего сделали ради этих законов и этой святыни, знаете войны и угнетения, какие мы испытали» (Маккавеи 113: 3); он не сказал ни слова о «национальной» жертвенности или о муках, которые следует претерпеть ради родины — этих концепций в тогдашней Иудее не существовало.

Отряды Маккавеев, в отличие от наемных армий будущего Хасмонейского царства, состояли из религиозных добровольцев, ненавидевших морально разложившееся столичное жречество и, по-видимому, страдавших от налогового бремени, наложенного селевкидскими правителями. Соединение монотеистического фанатизма и социально-этического протеста дало повстанцам исключительную моральную силу и поразительным образом усилило их численно. Тем не менее следует предположить, что повстанцы составляли лишь небольшую часть сельского населения Иудеи[205]. После тяжелой борьбы они смогли занять Иерусалим и освободить Храм. Очищение святого места и строительство нового жертвенника единому Богу увенчало их победу. Освящение этого жертвенника стало праздником, вошедшим в иудейскую религиозную традицию на все времена.

Следует подчеркнуть, что борьба между иудейскими монотеистами и язычниками-инородцами продолжалась и после взятия Иерусалима. Повстанческая армия вышла при этом за пределы Иудеи, вторглась в удаленные районы — в Галилею, в Самарию, в Негев и в заиорданский Гилад — и вернула богобоязненных иудеев в «свою страну», где они отныне смогут спокойно служить Богу, избавленные от языческих соблазнов соседей. К концу войны Иудея сильно расширилась, присоединив к себе соседние территории, вошедшие в новую династическую монархию Хасмонеев (см.: Маккавеи I 10: 30–39). Селевкидский царь Александр Балас[206] утвердил эти завоевания и назначил Ионатана, одного из сыновей Маттафии, первосвященником под своим протекторатом.