Брайан Плант - «Если», 2002 № 05

• Название: «Если», 2002 № 05
• Автор: Брайан Плант
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Брайан Плант. ПОКА Я ЖИВ…, рассказ

Эрл Виккерс. ЛИАНА ВИДЕНИЙ, рассказ

Дмитрий Фионов. ЕСТЬ ВАКАНСИЯ ЧАРОДЕЯ (статья)

Лиз Вильямс. КВАНТОВАЯ АНТРОПОЛОГИЯ, рассказ

Р. А. Лафферти. ДЫРА НА УГЛУ, рассказ

Джеймс Ганн. КРОЛИЧЬЯ НОРА, рассказ

Майкл Суэнвик. СКЕРЦО С ТИРАНОЗАВРОМ, рассказ

Видеодром

*Фестиваль

--- Дмитрий Байкалов. ОСКАР ВСЕВЛАСТИЯ (статья)

*Рейтинг

--- Сергей Кудрявцев. ПО БАНКОВСКОМУ СЧЕТУ (статья)

*Хит сезона

--- Борис Глебов. КАКОЙ НАМ НУЖЕН РОЛЛЕРБОЛ? (статья)

*Рецензии

*Тема

--- Дмитрий Караваев. ВЕСЕЛОЕ РАССТАВАНИЕ С БУДУЩИМ (статья)

Йен Макдональд. ИСТОРИЯ ТЕНДЕЛЕО, повесть

Сергей Дерябин. ПРЕКРАСНЫЙ НОВЫЙ МИР? (статья)

Майкл Коуни. ПТИЦЫ, рассказ

Владимир Борисов. БРЕМЯ ЖЕСТОКИХ ЧУДЕС (статья)

Рецензии

Дмитрий Ватолин. ЛЮБИТЕЛИ БЕСПЛАТНОГО ПИАРА (статья)

Геннадий Прашкевич. МАЛЫЙ БЕДЕКЕР ПО НФ, ИЛИ КНИГА О МНОГИХ ПРЕВОСХОДНЫХ ВЕЩАХ (продолжение эссе)

Курсор

Приз читательских симпатий

Personalia

---

Лимуру, Тигани, Киамбу на севере, река Ати, Матадия, Эмбакаси на юге — чаго наступало не спеша. Тут оно поглотило школу, там захватило дом, тут заняло полцеркви или четверть улицы. Пятьдесят метров в сутки — не быстрее, но и не медленнее. Когда командование Восточноафриканских подразделений миротворческих сил ООН объявило, что граница чаго достигла Нгары, я сделала свой ход. Прямо в форме «Девочек Дуста», состоявшей из полосатого, как зебра, пластикового плаща до пят и коротких шорт, я села в такси и велела везти меня в американское посольство.

Водитель поехал через Риверсайд.

— На Лимурском шоссе приземлился «планер», — объяснил он.

«Планеров» я побаивалась. Они свисали с Башен-Инкубаторов, как огромные летучие мыши, ожидая момента, когда можно будет отделиться от насеста, расправить крылья и поплыть над городом, рассыпая споры. Мне они представлялись чем-то вроде крылатых ангелов смерти — слишком уж много сидело во мне ветхозаветных образов. Армейская артиллерия уничтожила много таких «планеров» прямо на башнях, еще больше расстреливали прямо в воздухе вертолеты, но од-ному-двум всегда удавалось прорваться, поражая Найроби изнутри.

Район Риверсайд когда-то был из дорогих. Я видела плавательный бассейн, из которого торчала башня танка, видела теннисные корты, заваленные распухшими телами в темно-вишневой, «под чаго», полевой форме. За уцелевшими деревьями торчали растопыренные веером лиловые отростки сухопутных кораллов, и от этого зрелища мне стало жутко.

Я велела водителю ждать меня у ворот. На территории посольства чуть ли не вплотную друг к другу стояли мощные грузовики. Солдаты и служащие, выстроившись цепью, грузили картонные коробки с документами и офисное оборудование.

Чернокожий часовой давно меня знал.

— Уезжаете? — спросила я.

— Как видите, мэм, — ответил он. Я отдала ему револьвер, и мор-пех кивнул в знак того, что я могу пройти.

В коридорах посольства мне то и дело попадались служащие с увесистыми пачками бумаг и коробками, на которых красовалась надпись «Собственность государственного департамента США». В комнатах стрекотали шредеры.

Наконец я отыскала нужный кабинет. Маленький белый человек со стрижкой «ежиком» упаковывал картонные коробки.

— Мы больше не работаем, — сказал он (его фамилия была Кнутсон). — Лавочка закрывается.

— Я здесь не по этому делу, — сказала я и объяснила, зачем пришла. Несколько секунд Кнутсон смотрел на меня так, словно я сообщила, что мир соткан из овечьей шерсти или что чаго повернуло вспять. Поэтому я столкнула на пол несколько коробок и разложила на столе фотографии.

— Наверное, я чего-то не понимаю, — сказала я. — Объясните же мне, что вас так привлекает? Может быть, все дело в том, что мальчики в этом возрасте мало чем отличаются от девочек? Или вам нравится, когда потеснее?

— Убирайся к черту! Ты все равно не сможешь опубликовать эти фото.

— Они уже опубликованы. И если отдел кадров дипломатического корпуса не будет получать пароль каждую неделю, файл загрузится автоматически.

Если бы у Кнутсона под рукой оказалось оружие, я думаю, он бы убил меня на месте.

— Что ж, мне следовало ожидать чего-то подобного от женщины, которая продавала свое влагалище инопланетянам.

— Все мы проститутки, мистер Кнутсон. Итак, что скажете?

— Подожди здесь. Чтобы выйти отсюда, тебе нужен чип. — Кнутсон вышел. Пока он отсутствовал, я разглядывала портрет президента на стене. Его черты показались мне хорошо знакомыми. Быть может, задумалась я, в самой атмосфере этой комнаты есть что-то такое, что делает всех президентов похожими друг на друга?

Наконец Кнутсон вернулся. С собой он принес какое-то устройство из пластика и металла, похожее на большой шприц-пистолет для подкожных инъекций.

— Имя, адрес, номер карточки социального страхования?

Я сказала. Кнутсон нажал несколько крошечных клавиш на боку устройства, потом схватил меня за запястье и прижал шприц к руке. Раздался щелчок. Я почувствовала острую боль, но сумела сдержать крик.

— Поздравляю. Теперь ты — агент военной разведки США. Надеюсь, тебе было больно.

— Да, — подтвердила я. Кровь текла по моей руке. — Мне нужно еще три чипа. Вот имена. — Рядом с зернистыми фотографиями, изображавшими Кнутсона в постели с голыми чернокожими детьми, я положила листок бумаги с данными моих родителей и сестры.

Кнутсон протянул мне шприц.

— На, возьми эту хреновину. В этой суматохе ее все равно не хватятся. Пользоваться инжектором очень просто, только сначала надо ввести данные с наборной панели — вот отсюда и отсюда.

Я смела со стола фотографии и засунула их во внутренний карман плаща вместе с инжектором. Свобода, воплотившаяся в крошечном электронном устройстве под кожей, переполняла меня, пока я шла по заваленным бумагами коридорам к выходу из посольства.

Вернувшись к клубу, я расплатилась с таксистом золотом. Золото и кокаин давно стали единственной валютой преступного мира, принимавшейся без каких-либо ограничений. Свои личные сбережения я вот уже несколько месяцев переводила в крюгеровские рэнды, хотя обменный курс был не особенно выгодным.

Взбежав по ведущей в клуб лестнице, я распахнула дверь… и оказалась на бойне.

Бар расстреливали, не жалея патронов. Под ногами хрустело битое стекло, а в воздухе сильно пахло разлитым виски. Столы были повалены и расщеплены. Между опрокинутых, изломанных стульев в противоестественных позах валялись тела мужчин — завсегдатаев клуба. Ковер стал липким от подсыхающей крови, и над мертвыми с жужжанием вились мухи. Потом я увидела своих сестер — «Девочек Дуста». Все они лежали на полу; их волосы, кожа, полосатые набивные платьица «под джунгли» тоже были залиты кровью. Шагая между ними, я думала о зебрах на высокогорных пастбищах, которых настигли львы, представляла разодранные шкуры, мускулы, мясо. Страшная это штука — запах крови, он способен преследовать тебя годами, и от него почти невозможно избавиться.

Брата Дуста я нашла в самой глубине зала. Он полусидел на полу, привалившись спиной к сцене. Брат Дуст был мертв — кто-то разрядил ему в лицо полную пистолетную обойму. Похоже, нашему с ним сотрудничеству пришел конец.

Сзади раздался какой-то шум. Круто повернувшись, я выхватила револьвер — вернее, я увидела, что уже держу его наготове. Никого. Только мертвецы в лужах засохшей крови и с оружием в руках.

Выскочив из клуба, я кубарем скатилась по лестнице. Словно обезумев, я неслась по улице с револьвером в руке, криками разгоняя прохожих, и только мой полосатый плащ развевался по ветру, едва поспевая за мной. Я бежала изо всех сил. Мне нужно было домой. Мне нужно было на шоссе Джогуру, где я оставила близких мне людей, и никто не смог бы меня остановить. Никто, впрочем, и не пытался, потому что у меня было оружие. Я твердо знала, что вернусь домой и заберу своих, спасу от этого безумия. Единственное доброе дело, которое ООН способно было для нас сделать, это посадить нас в самолет и увезти отсюда, и я пообещаю это отцу и матери. Я скажу им, что мы улетим в такое место, где нам не нужны будут пистолеты, лагеря, чужое милосердие и унизительные подачки, где мы снова сможем стать тем, чем были когда-то — семьей.

Так я бежала в своем развевающемся плаще и глупых высоких ботинках на каблуках мимо палаточного городка, мимо старой автобусной станции, мимо опрокинутых баррикад на Ландхи-роуд, мимо догоравших на кольцевой развязке пассажирских автобусов, пока не добралась до шоссе Джогуру.

Шоссе перегородила толпа — много, много людей и белые ооновские машины. Потом я увидела солдат. Поселка Воинствующей Церкви отсюда было еще не разглядеть, поэтому я с разбега врезалась в толпу сзади, бесцеремонно расталкивая людей и при случае пуская в ход рукоятку револьвера.

— Пропустите! С дороги! Мне нужно домой!

Кто-то схватил меня, развернул. Я увидела, что меня держит за плечи солдат кенийской армии.

— Туда нельзя!

— Но там живет моя семья! В поселке Воинствующей Церкви! Я должна с ними увидеться!

— Туда нельзя, — повторил солдат. — Нам приказано никого не пропускать. Да и поселка Воинствующей Церкви больше нет.

— Как нет? Почему?!

— «Планер». Приземлился несколько часов назад.

Я вырвалась и, стиснув зубы, стала пробиваться дальше, пока не наткнулась на кордон. В сотне метров за ним на шоссе стояло несколько вездеходов и бронетранспортеров. А еще метрах в ста за ними начиналась инопланетная зараза.

«Планер» врезался в жилой корпус поселка. Среди расползающихся по белой штукатурке грибков и губкоподобной плесени еще можно было разобрать отвратительные перепончатые крылья. Острые гребни сухопутных кораллов приподняли и во многих местах прорвали жестяную крышу над актовым залом, где когда-то учились поселковые дети. Понастроенные вплотную к жилому корпусу хижины превратились в месиво, в лужу полурастворившегося пластика, над которым вставали и лопались, разбрасывая бурую пыль, полупрозрачные пузыри. Там, куда попадала эта пыль, вспучивались новые пузыри. Круглый храм исчез под кружевной мантильей, сотканной из тонких, красных, как вены, извивающихся нитей. Даже полотно шоссе было сплошь покрыто мелкими желтыми цветочками и синими цилиндрами, и щупальца ползучего мха уже тянулись к кордону. На моих глазах высокое дерево, росшее на краю поселка, повалилось в сточную канаву, и вверх взмыло целое облако жужжащих серебристых мушек.