Павлюченков Алексеевич - «Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.

• Название: «Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.
• Автор: Павлюченков Алексеевич
• Издательство: ООО «Издательство "Собрание"»
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9606-0053-8

Философия нигилизма по отношению к советской эпохе в свою очередь не прошла испытание временем, выступив лишь в качестве идеологического сопровождения кризисных процессов в обществе. Актуальность опыта КПСС не исчезла с поражением коммунистической доктрины. Обращение к истории периода советского коммунизма говорит о том, что для него были присущи те же традиционные противоречия, которые изначально определили феномен российской цивилизации и ее устойчивое своеобразие. Книга содержит конструктивную критику политической истории большевистского периода. Проводится анализ исторических оснований системы советского коммунизма и ее связи с современными проблемами государственного строительства.

Для всех интересующихся историей России начала XX века.

---

Политруководство РВСР искало социальную базу для Троцкого, но не находилось даже прочной ведомственной платформы — идея с совещанием политработников в целом провалилась. Тогда в декабре начпуром Антоновым-Овсеенко была предпринята последняя попытка создать организационную основу оппозиции против Цека. Поскольку в ходе дискуссии выяснилось, что идеи оппозиции находят больше всего понимания в вузовской среде, то в ПУРе было решено сконцентрировать усилия именно здесь.

21 декабря Политуправление издало приказ о назначении на 1 февраля 1924 года в Москве конференции ячеек РКП(б) военных академий, высших школ ГУВУЗа и Главвоздухфлота. В порядке дня конференции — вопрос о партработе[643]. Приказ был разослан в 58 экземплярах исключительно по военным адресам и ни одного в ЦК партии. Дальше Антонов-Овсеенко 24 декабря, опять же без согласования с Цека, издал циркуляр № 200 о применении принципов внутрипартийной демократии в Красной армии. Оба этих факта позже, по определению Оргбюро, явились выражением «грубого нарушения» основ взаимоотношений ЦК с ПУРом, работающим на правах отдела ЦК.

Эти документы, полученные Молотовым почти агентурным путем, стали неприятной неожиданностью для Секретариата, и вызвали переполох в аппарате. Выяснилось, что в конце ноября и Совещание завотделами, и сам Секретариат проморгали момент, выдав санкцию на созыв конференции, ограничившись формальным поручением отделам послать своих представителей[644].

Циркуляр № 200 «Всем ПУОкрам, ПУФронтом, ПУАрмам, ПУФлота, ПУБалту» представлял собой 9 страниц плотного машинописного текста, более напоминающего инструкцию. Циркуляр ссылался на постановление Политбюро ЦК и Президиума ЦКК от 5 декабря, «знаменующее собой переход партии к новому курсу в области внутрипартийных отношений», и ставил ряд задач по расширению демократии в армейских парторганизациях. Расширение демократии должно было заключаться во введении института выборных партийных секретарей в армии и освобождении ячеек от «мелочной опеки» военкомов и политотделов. Фактически речь шла о том, чтобы ослабить влияние аппарата Цека партии на политическую работу в армии путем ограничения полномочий назначаемых Секретариатом военных комиссаров и их политотделов. «Так и только так может ставиться вопрос о задачах партийной работы в Красной армии в связи с "новым курсом"»[645].

В циркуляре ПУР на словах «рекомендовал» всем политорганам и партийным организациям армии широко обсудить, а на деле иносказательно предписывал осуществить ряд мероприятий. В том числе немедленно провести в жизнь решение Совещания политработников о возложении руководства партработой на выборных секретарей; отказаться от практики утверждения секретарей и членов бюро ячеек политорганами армии; не допускать командования военным комиссаром над партийными организациями в армии; свободное обсуждение в комячейках вопросов партийной и армейской жизни. Парадоксально, но по этому плану ПУР стремился свести роль собственных подразделений в армии к минимуму, ограничив ее какими-то непонятными методами «живого руководства» партработой и культурно-просветительской деятельностью[646].

Помнится, что сразу после войны, в 1921 году Троцкий высказывался совсем иначе — за сохранение в мирное время назначаемых парткомиссий, которые бы фактически командовали ячейками РКП(б) в армии. Парткомиссиями, в свою очередь, командовали бы высшие армейские политорганы[647]. Тогда ЦК партии в июне 1921 принял противоположное решение об избрании парткомиссий на дивизионных и армейских конференциях[648]. В 1923 году, когда органы ПУРа, благодаря усилиям ЦК, постепенно становились антитроцкистскими, Троцкий счел за благо опереться на демократию и апеллировать к демократизму армейских комячеек.

Правая рука Троцкого Антонов-Овсеенко вошел в такое непримиримое противоречие с ЦК партии, что перешагнул всякие границы партийной этики и формальной дисциплины. Секретариат окончательно взял курс на его устранение из армии. Терять ему было нечего (разве только почетное назначение в «Крестьянку»), поэтому 27 декабря Антонов-Овсеенко направил членам Политбюро и Президиума ЦКК письмо с выпадами в адрес ЦК и требованием «призвать к порядку зарвавшихся "вождей"». В ЦК расценили такое письмо как неслыханный выпад, делающий невозможной дальнейшую работу Антонова-Овсеенко на посту начпура[649]. Вечером 31 декабря 1923 года члены Оргбюро в присутствии самого виновника признали приказ ПУРа, изданный без ведома и согласия ЦК партии, неправильным и отменили созыв конференции[650].

Военные оппозиционеры из комиссарского и командного состава неоднократно пытались создать массовую политическую базу против аппарата Цека, используя возможности аппарата военного. В разгар партийной дискуссии в ПУРе возникла идея о досрочном призыве на военную службу членов РКП(б), РКСМ и слушателей вузов 1902 года рождения (всего 9 260 чел.). Цель — уволить из армии старый политсостав и ввести его в бой за товарища Троцкого в гражданских партячейках, а также начать подготовку нового штатного политсостава для призывников весны 1924 года. ПУР имел намерение всех досрочно призванных коммунистов, кандидатов и членов РКСМ пропустить через свои политшколы. Но, к досаде военных оппозиционеров, этот неплохой замысел упирался в роковую необходимость получить санкцию ЦК, которой, разумеется, быть не могло[651].

Это стало последней попыткой Антонова-Овсеенко использовать свое служебное положение в борьбе против партаппарата. 12 января, наконец, состоялось решение Оргбюро освободить Антонова-Овсеенко с должности начпура (утверждено на заседании Политбюро 14 января) и вывести из состава РВС СССР. Вскоре приказом нового начпура, кандидата в члены ЦК и завагитпропом ЦК A.C. Бубнова были отменены распоряжение о конференции военвузов и циркуляр № 200. Пока у ЦК сохранялась возможность влиять на кадровую расстановку на высшем военно-политическом уровне, любые замыслы троцкистов были обречены на провал.

Порывистый, импульсивный Троцкий не умел быть терпеливым кузнецом своего положения и власти. Яркий трибун революции и военный диктатор безнадежно проигрывал во фракционной борьбе невзрачному и немногословному «товарищу Картотекову». Как удача не шла к Троцкому под лозунги «завинчивания гаек», так и не пошла под новые знамена расширения партийной демократии. Сталинский аппарат сумел почти идеально организовать кампанию против оппозиции. В ходе дискуссии Троцкого обвиняли в «недооценке» сил самой партии в строительстве Красной армии. Партийная печать, в первую очередь «Правда», освещали ход дискуссии и деятельность оппозиции как антипартийную и раскольническую, сообщалось о потоке резолюций от фабрично-заводских парторганизаций в защиту линии ЦК. Низы партии показали себя умнее, чем думали о них оппозиционеры и партаппарат. От масс не ускользала принципиальность дискуссии, поэтому многим рядовым партийцам не нравился личный характер нападок, допускавшийся сторонами. Не понравилось грубое нападение Сосновского на Троцкого и Работникова на Сапронова в «Правде» от 21 декабря с попытками найти связь лидеров оппозиции с меньшевистской идеологией, эсеровскими «Днями».

Работа аппарата в дискуссии проявилась в поразительном и подозрительном сходстве текстов резолюций, осуждающих оппозицию, принятых ячейками, удаленными друг от друга на тысячи километров и никогда не слыхавшими друг о друге[652]. ЦК добивался от всех местных комитетов безусловной поддержки своей линии. Всякие компромиссные, «буферные» резолюции засчитывались на Старой площади как однозначно враждебные, оппозиционные. Сколько страстей всколыхнула дискуссия! В те дни мелкие аппаратные ябедники заставляли трепетать могучие обкомы и губкомы перед возможностью злостного доноса в грозный московский Цека.

XIII конференция РКП(б), проходившая в Москве 16―18 января 1924 года, по докладу Сталина о партийном строительстве подавляющим большинством (при 3-х голосах против) приняла резолюцию «Об итогах дискуссии и о мелкобуржуазном уклоне в партии», в которой победители характеризовали оппозицию как «прямой отход от ленинизма» и «явно выраженный мелкобуржуазный уклон»[653]. При безмолвном, парализованном, оканчивающем свои дни вожде революции группировка Сталина присвоила себе монопольное право на «фирменный» знак партии — символику ленинизма. Однако идейное размежевание с оппозицией еще не стало организационным. По-прежнему большинство оппозиционеров и сам Троцкий продолжал занимать видные посты в партийно-государственном аппарате.

После дискуссии присутствие Троцкого в Политбюро приняло характер чужеродного явления. Большинство было вынуждено блокироваться за его спиной, чтобы на заседаниях быть готовым к сплоченному отпору Троцкому по обсуждавшимся вопросам. Зиновьеву и Каменеву Троцкий казался более опасной фигурой, чем Сталин. С января 1924 года в ЦК прочно оформляется постоянная фракция Сталина, Зиновьева, Каменева и их сторонников со своим негласным фракционным уставом и строгой дисциплиной и разделением обязанностей. Каждый член тройки имел свой ответственный участок. Зиновьев, как признанный второй оратор партии, выступал основным докладчиком на важнейших партийных, советских, коминтерновских и прочих форумах. Каменев, с его талантом руководить заседаниями и формулировать резолюции, еще при Ленине принял на себя бремя председательства в Политбюро. Сталин сосредоточился на кадровой работе и руководстве аппаратом ЦК РКП(б).