Павлюченков Алексеевич - «Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.

• Название: «Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.
• Автор: Павлюченков Алексеевич
• Издательство: ООО «Издательство "Собрание"»
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9606-0053-8

Философия нигилизма по отношению к советской эпохе в свою очередь не прошла испытание временем, выступив лишь в качестве идеологического сопровождения кризисных процессов в обществе. Актуальность опыта КПСС не исчезла с поражением коммунистической доктрины. Обращение к истории периода советского коммунизма говорит о том, что для него были присущи те же традиционные противоречия, которые изначально определили феномен российской цивилизации и ее устойчивое своеобразие. Книга содержит конструктивную критику политической истории большевистского периода. Проводится анализ исторических оснований системы советского коммунизма и ее связи с современными проблемами государственного строительства.

Для всех интересующихся историей России начала XX века.

---

Кризис и социальная напряженность 1923 года, нехорошие настроения в промышленных центрах вновь вынудили партруководство обратить внимание на непозволительные излишества номенклатуры, которые та неприкрыто демонстрировала, в том числе братаясь с нэпманами на вошедших в моду банкетах. В тот год озабоченность Цека проявилась пунктиром строгих циркуляров о решительной борьбе со всякого рода банкетами, подношениями, премиями и т. д. Но на такие документы втянувшееся в нэп партийно-советское чиновничество уже научилось смотреть как на политический жест и не более.

Потребность в совершенствовании материального стимулирования аппарата диктовала необходимость проведения универсальной политики зарплаты. После учреждения института номенклатуры квалификация партийных работников стала отраслью общего номенклатурного строительства. На заседании Совещания завотделами ЦК от 29 ноября 1923 года было принято решение о составе комиссий по предварительному просмотру работников государственных и хозяйственных органов. Был утвержден состав восьми комиссий (по связи и промышленности; просвещению и печати; по Наркомзему, Наркомфину, Наркомпроду и Хлебопродукту; по акционерным обществам и кооперации; по административным и судебным органам; а также НКИД, НКВТ и военная)[530].

Принцип двойной ответственности

Партийное членство и партийные взыскания фактически являлись формой и проявлением внезаконной власти в советской коммунистической системе. Причем важнейшей ветвью государственной власти, выведенной за рамки закона для достижения большей эффективности в управлении. Исключение из партии, взыскание автоматически влекли изменения в карьере и судьбе коммуниста. Партия строилась как внезаконное предприятие по управлению государством, коль скоро закон не в состоянии охватить все отношения и обеспечить общественную стабильность и развитие. Ранее «законный» закон дополнялся властью денег, капитала, после революции он нашел дополнение в виде власти партийной.

Привилегированное место и системообразующая роль членов партии в советском обществе неизбежно создавали возможности для злоупотреблений, связанных с политической властью, административными возможностями и материальным распределением. Нэп особенно щедро «рассыпал соблазны» к злоупотреблениям партийцев, с одной стороны — ввергнув облеченных властью коммунистов в скудные и даже нищенские материальные условия, а с другой стороны — создав в обществе полюс материального благополучия и роскоши разного рода коммерсантов. В этих условиях особенное значение приобрело не только материальное стимулирование аппарата, но и повышение ответственности за просчеты и преступления. Отсюда следовала необходимость создания эффективных регуляторов партийного поведения, начиная с усиления уголовной ответственности и заканчивая разработкой принципов партийной этики.

В отчете Наркомзема в Секретариат ЦК РКП(б) от 5 октября 1922 года говорилось: «НКЗ еще весной текущего года обратил серьезное внимание на необходимость борьбы с "внутренним врагом" в самом Наркомате и его управлениях и отделах». В связи с нэпом появился ряд искушений. Пришлось «присмотреться» к тем категориям работников комиссариата, которые ближе всего должны были соприкоснуться в своей работе с нэпмановскими искушениями. Целый ряд работников пришлось передать в руки органов юстиции. В управлении коннозаводства — 48 лиц; в управлении лесами, например, до 25 % лесничих во Владимирской губернии; в Госельскладе — 2 лиц за взятки и злоупотребления[531].

На протяжении всего 1922 года в стенах Цека буквально в муках рождался циркуляр о борьбе с взяточничеством. Новорожденного то пеленали в мягкое зеленое сукно, то вновь оставляли обнаженным. Проект циркуляра вносился на Секретариат и Оргбюро около двунадесяти раз, изменялся, дополнялся и согласовывался. Аппарату приходилось идти на меры, репрессирующие часть привилегированного системообразующего класса, в сущности, карать себя самого. В одобренном Секретариатом варианте звучали жесткие слова, не допускающие толкований: «Коммунисты, уличенные во взяточничестве должны беспощадно и автоматически исключаться из партии», равно как и виновные в попустительстве взяткам[532].

Секретный циркуляр ЦК «О борьбе со взяточничеством» от 30 ноября 1922 года хотя и признавал факт «громадного распространения взяточничества» среди ответработников, которое грозит «развращением и разрушением аппаратов рабочего государства», однако стремился равномерно распределить ответственность за коррупцию бюрократии на все общество, которая непосредственно увязывалась с «общей некультурностью и экономической отсталостью страны». Цека обещал всем коррупционерам, что начавшаяся работа комиссий по борьбе со взяточничеством при ГПУ, СТО, наркоматах и экономических совещаниях, работа революционных трибуналов есть лишь первые шаги по очищению госаппарата. Согласно циркуляру, отныне при каждом губкоме должно было существовать специальное «лицо» (или даже комиссия) для борьбы с эпидемией коррупции. Итак, в течение 1922 года ленинский седоусый рабочий-партиец с дореволюционным стажем был тихо оттеснен со сцены сталинским неопределенным «лицом» с негласными полномочиями[533].

Трескучие фразы о мерах по борьбе может быть и выглядели грозно, может и запугивали отдельных нечистых на руку чиновников, но не были способны остановить воспроизводство коррупции в двойной системе государственного распределения и рыночного оборота, где разрыв между нормативной оплатой услуг в системе государственного распределения и их стоимостью на рынке заполняла пресловутая взятка. Это было объективное противоречие общества, часть которого жила в условиях рынка и его ценностей, а другая, причем влиятельная, прозябала в условиях государственного тарифа и партийного максимума. Двойная система ценностей разрушала общество, унижала его трудовой класс и разлагала его истэблишмент. Общество, вопреки нормам, преступными с точки зрения закона способами, путем взяток, хищений и растрат, стихийно стремилось к преодолению разрыва и установлению единой системы стоимости. Это время вопиющих противоречий стало неисчерпаемым кладезем сюжетов для выдающейся сатирической литературы, не случайно появившейся на исторической основе нэпа.

Разумеется, объективное противоречие невозможно было устранить комиссионным, келейным способом, поэтому через год по всем правилам бюрократической логики тайна борьбы с коррупцией была нарушена обращением к партийным массам. По указанию Политбюро из стен Цека 19 октября 1923 года вышел секретный циркуляр со странным адресом для секретного письма — «Ко всем партийным организациям и ко всем членам РКП». Обращение носило отнюдь не секретный, а прокламационный характер и значилось оно как циркуляр по борьбе с излишествами и с преступным использованием служебного положения членами партии[534].

ЦК и ЦКК обращались ко всем партийным организациям с предложением повести самую решительную борьбу со всякого рода излишествами в расходовании средств. Излишествами, которые допускаются как отдельными членами партии, так и целыми учреждениями и вызывают глубокое возмущение рабочих. Значительная часть циркуляра была отведена под перечисление злоупотреблений чиновных коммунистов: вагоны для того, чтобы доставить из Москвы на курорт всего одного пассажира; платформы для доставки автомобилей на курорт; вызывающая роскошь жилищ и кабинетов; автомобили, конюшни, рысаки, дачи, санатории, драгоценности, увеселительные заведения, банкеты, пьянство и т. п.

Никакого откровения в этом, конечно, не было, все перечисленное существовало неприкрыто на виду у всех желающих видеть и служило постоянным поводом для негодования рядовых членов партии. Однако откровенно преступные средства обогащения номенклатуры были не главным обстоятельством проблемы. С преступными методами еще можно было справиться, но преодолеть разрыв между тарифным жалованьем номенклатуры и рыночной системой пытались сами ведомства, всеми правдами и неправдами обходя партийные нормы, стимулируя своих работников по повышенным ставкам и сверх всяких ставок путем премий, выплат, ценных подарков. Государственный аппарат не закрыт сплошной броней. Как в человеческий организм проникает яд извне, так и в госсистему проникают метастазы частного капитала и разлагают ее изнутри.

Двойственность и противоречивость партийно-государственной политики бросалась в глаза, поскольку наряду с тенденцией к повышению материального статуса номенклатуры существовали строгие партийные циркуляры об обязательной сдаче коммунистами драгоценностей, предметов роскоши и такого прочего. Это противоречие вклинилось в старый раскол между партийными верхами и низами и сказывалось на единстве и здоровье партии, а, следовательно, на ее политическом авторитете. Принципиального решения этой проблемы быть не могло потому, что принцип скрывался в сущности самого нэпа и мог быть устранен только со снятием противоречий нэпа, т. е. с его отменой. Поэтому партийное руководство до поры было вынуждено заниматься лавированием, выпускать секретные циркуляры, чтобы призвать к порядку верхи и проводить показательные кампании по искоренению злоупотреблений для умиротворения низов.