Сергей Лавров - Лев Гумилев: Судьба и идеи

• Название: Лев Гумилев: Судьба и идеи
• Автор: Сергей Лавров
• Издательство: Айрис-пресс
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8112-2647-4

Книга посвящена драматичной судьбе и научному творчеству выдающегося отечественного историка, этнолога и географа Льва Николаевича Гумилева. Центральную часть ее занимает работа президента Русского географического общества С. Б. Лаврова, около 30 лет проработавшего вместе с Л. Н. Гумилевым на Географическом факультете ЛГУ и в Географическом обществе. Книга дополнена автобиографией Л. Н. Гумилева и его воспоминаниями о своих знаменитых родителях Николае Гумилеве и Анне Ахматовой, а также воспоминаниями наиболее близких к нему людей – его вдовы Н. В. Гумилевой, писателя Д. М. Балашова, Ю. К. Ефремова К. П. Иванова и других.

Книга представит большой интерес для всех, кто интересуется творчеством выдающегося ученого и мыслителя.

---

Прошло всего несколько дней и выяснилось, что И. Пунина уже продала часть архива А. Ахматовой, но отнюдь не в Пушкинский Дом, а в Публичную библиотеку им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Мотив был смехотворен: устное согласие Л.Н. на такую передачу. На это «устное согласие» ссылались в дальнейшем и И. Н. Пунина, и А. Каминская, а также Мыльников – зав. отделом рукописей Публички. Никак не хотели наследники Пунина расставаться с доходом667. Возмущенный Л.Н. пишет письмо А.А. Суркову, в котором называет И. Лунину «соседка моей матери», кипятится, предвидит, что начнется «спекуляция автографами», пишет, что личные отношения с И. Н. Пуниной прервал», но все это было безрезультатно668.

О том, как все это смотрелось со стороны, свидетельствует запись впечатлений о грабеже, сделанная В. Н. Абросовым. «Время действия – 20 декабря 1966. Место действия – Московский проспект. В 13 ч. 30 минут в моем присутствии на квартиру к Л. Н. Гумилеву пришла И. Н. Пунина. За полчаса перед этим для встречи с ней сюда же явился ее зять Леня. Содержание двухчасовой беседы вкратце излагаю здесь. Л. Н. Гумилев спросил: чем я обязан визиту? Ирина Николаевна ответила: я намерена узнать, что ты хочешь предпринять в отношении архива Анны Андреевны Ахматовой? Лев Николаевич ответил: решительно ничего! Я право собственности за мизерную сумму передал Пушкинскому Дому. Законным владельцем архива теперь является Пушкинский Дом. От меня теперь ничего не зависит. И ничего предпринимать я не буду. Я считаю, что архив мамы должен храниться в одном месте и не может быть предметом торга – кто больше даст? Поскольку я не являюсь владельцем больше, то теперь дело Пушкинского Дома, – согласно переданному мною праву, – собрать архив в одно место. Ирина Николаевна отвечала: Лёва, от тебя многое зависит! Лев Николаевич возражал, указывая, что передача прав означает, что весь архив должен находиться там, куда он его передал. Ирина Николаевна возражала, указывая, что есть закон, запрещающий передачу материалов из одного архива в другой. Лев Николаевич отметил, что И. Н. не имела права распоряжаться судьбой архива, ей не принадлежащего. Ирина Николаевна заявила, что она заботилась единственно о том, чтобы архив Анны Андреевны попал в надежное место. Пушкинский Дом она таковым не считает. Лев Николаевич задал вопрос: как ты объяснишь то, что за архив А.А. взяли деньги? Ирина Николаевна ответила, что она взяла деньги не за архив, а за работу по приведению его в порядок. Л.Н. заметил: «но тебе платили по фонду для приобретений, а не из фонда зарплаты». Ирина Николаевна несколько смутилась. Затем разговор перешел к воспоминаниям о совместной жизни на Фонтанке и на ул. Кр. Конницы. И. Н. обратила внимание, что Анна Андреевна очень любила Аничку Каминскую и неоднократно говорила, что думает на нее оставить часть своего достояния. Лев Николаевич ответил: «Но не оставила». Ирина Николаевна заметила, что Л.Н. вырос в семье ее отца, должен не забывать это и должен помочь и помогать Аничке. Лев Николаевич отвечал, что он ни Н. Н. Лунину, ни И. Н. Пуниной, ни Аничке Каминской ни в чем себя обязанным не считает. Единственно к кому он сохранил глубокое уважение и благодарность, это к первой жене профессора Н. Пунина – Анне Евгеньевне Арене.

По моему мнению, все действия Ирины Николаевны направлены на то, чтобы получить деньги. Продажа части архива и передача И. Н. Пуниной его по частям в Публичную библиотеку и в ЦГАЛИ свидетельствуют не о заботе о собрании архива, а о его использовании в личных интересах. С 1945 г. я часто бывал у Л. Н. Гумилева и А. А. Ахматовой, и мне известно, что они жили своей семьей отдельно от семьи профессора Н. Н. Пунина. Претензия И. Н. Пуниной на право распоряжаться литературным архивом Анны Андреевны не имеет никаких оснований. Не являясь наследницей А. А. Ахматовой, Ирина Николаевна не имела права ни на продажу архива, ни на определение его по своему усмотрению в какой-либо архив. Отношения между семьей Н. Н. Пунина и А. А. Ахматовой были холодными и основывались на денежном расчете. Составлено 20 декабря в 23 часа по памяти. В. Абросов. Абросов Василий Никифорович, г. Великие Луки, ул. Сиповского, д. 54, кв. 1»,

Дело тянулось вплоть до 1969 г. На суде Л.Н. заверял: «Я не давал согласия ни устно, ни письменно на передачу архива Ахматовой в Публичную библиотеку». Это подтверждали такие свидетели, как академик В. М. Жирмунский, хорошо знавшие А.А., – Н. И. Харджиев, Эмма Герштейн, и, наконец, М.Ардов, который все-таки выступил «за правду».

В начале 1967 г. состоялось соглашение между ЦГАЛИ (куда предприимчивые «наследницы» сплавили другую часть архива А.А.) и Пуниной о продаже архива за 4500 рублей – заметную тогда сумму. Соглашение между ЦГАЛИ и И. Пуниной еще можно как-то понять, ведь упомянутый архив находится в Москве, там могли чего-то не знать. Но тогда же, в январе 1967 г., Народный суд в Ленинграде отказал Пушкинскому Дому в приеме искового заявления. Логика была весьма сомнительной: раз И. Пунина передала часть архива в государственное,учреждение, значит... дело суду неподсудно. Не дожидаясь судебного решения, Публичка перевела сутяжницам еще 2071 рубль сверх ранее выплаченных 1247 рублей. Тем временем судебная волокита продолжалась: Ленгорсуд снова направил дело туда, где оно уже разбиралось; но через некоторое время оно опять вернулось в Ленинград.

В 1968 г. председатель Комиссии Алексей Сурков (и здесь понятна обида Л.Н. на СП СССР!) вяло комментировал происходящее: да, Комиссия решила все передать в Пушкинский Дом, но «случилось так, что И. Н. Лунина... начала распоряжаться материалами поэтессы по своему усмотрению»669.

В 1969 году Л.Н., понимая, что основная несправедливость уже свершилась, просил признать за ним право на собственность хотя бы на мемориальные вещи А.А., находящиеся у Пуниной, и обязать ее вернуть эти вещи. Подчеркиваю, речь шла не о каких-то материальных ценностях, а об альбоме «Князь Долгорукий» со стихами А.А.670, но без успеха.

Все свидетели подчеркивали: нельзя расчленять архив А.А., но это уже было сделано. Все они указывали: если А.А. дарила кому-то что-либо из своего литературного наследства, то только с дарственной надписью. Между тем ни на одной из тетрадей, переданных Пуниной в ЦГАЛИ, дарственных надписей не было. Но и это проигнорировали. Наконец в том же 1969 г. вдруг последовало положительное для Л.Н. решение Ленгорсуда, но снова пошли кассационные жалобы Пуниной, Каминской, Публички и ЦГАЛИ.

Мы уже называли имена свидетелей, выступавших за Л.Н. Это – авторитетные люди; каждый из них знал А.А., знал и ее волю. А кто же выступал на стороне Пуниной и К?? Может быть, еще более авторитетные свидетели или инстанции? Ю. К. Толстой, основательно проштудировавший все перипетии дела от начала и до конца, называет лишь две фамилии, абсолютно никому не известные – Шейн и Люш671. Кассационные жалобы этих неизвестных людей сработали; здравый смысл, правда и порядочность – все это не играло никакой роли. Верховный суд РСФСР согласился с ответчиками и отказался от взыскания с Пуниной полученных ею сумм – более 7800 рублей. Дело, конечно, не в деньгах. Почему Верховный суд принял такое решение? На этот вопрос нет ответа ни в законе страны, ни в комментариях опытного юриста. Судья Ленгорсуда по завершении дела сказала Л.Н.: «Все это – обычное невезение Н. Гумилева, А. Ахматовой и Ваше». Осталось добавить: «И проклятие Н. Н.». Да, дело не в деньгах и даже не в попранной справедливости, а в последствиях.

Конец 90-х, с позорного процесса прошло 30 лет, но проклятие Н. Пунина приходит издалека, опять же, видимо, через него самого. «Новая газета» сообщила: «В городе Турине увидели свет 23 записные книжки Анны Ахматовой. Все ее сохранившиеся черновые записи 1958-го по 1966 год. Это совместная работа Российского государственного архива литературы и искусства и итальянского издательства. Из всего тиража на родину поэта прибыла одна тысяча экземпляров книги»672. Почему в Турине, а не в Петербурге или Москве, и почему нам на всю страну «выдают» всего тысячу?

Незадолго перед этим вышел третий том воспоминаний Л. Чуковской. Там есть любопытная фотография «Анна Ахматова и Аня Каминская в Оксфорде, 1965 г.»673. Царственная, божественная А.А. больна, это очевидно, и все-таки она действительно «великая княгиня поэзии», как написал потом Ганс Вернер Рихтер. Тут же видим «придворную даму» – Анну Каминскую. С фотографии на нас смотрит ее хитроватое личико; она держит Анну Ахматову под руку, крепко держит674.

Ясного ответа насчет туринского издания в мемуарах Лидии Чуковской искать бесполезно. В 1964 г., когда А.А. ездила в Рим и Таормину, все записки Л. Чуковской уже переполнены другим героем – идет «дело Бродского». Не будем поэтому гадать и приписывать внучке Н. Пунина какие-либо «операции» в Англии или тем более Италии (была ли она там вообще?): при живой А.А. «загнать» ее записные книжки на Запад было явно невозможно. А после смерти?