Наталья Котлякова - От Тарутино до Малоярославца

• Название: От Тарутино до Малоярославца
• Автор: Наталья Котлякова
• Издательство: Золотая аллея
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5–7111–0343–1

Книга издается к 190-летию исторической победы россиян над «Великой Армией» Наполеона.

Впервые системно и всесторонне показана роль Малоярославецкого сражения 12 октября 1812 года как битвы, спасшей Отечество и предопределившей коренной перелом в ходе войны в пользу России.

Книга составлена сотрудниками Малоярославецкого военно-исторического музея 1812 года.

Издание — плод многолетней исследовательской работы ученых страны: историков, краеведов, археографов, искусствоведов, специалистов по военной истории.

В книге использованы иллюстрации из Фондов Малоярославецкого военно-исторического музея 1812 года. Многие материалы публикуются впервые.

Для широкого круга читателей.

Малоярославецкий военно-исторический музей 1812 года открыт для посетителей все дни, кроме понедельника и последней пятницы каждого месяца с 10.00 до 18.00 часов.

249090 Калужская область, г. Малоярославец, ул. Московская, 27. Тел/факс: [phone].

В оформлении использованы картина П. Хесса. «Бой под Малоярославцем.» рисунок В. Типикина. «Офицер и нижний чин Рязанского пехотного полка.»

---

Военачальники корпуса обладали большим боевым опытом. Король Неаполитанский, 45-летний И. Мюрат, проделал стремительную карьеру от рядового до маршала. Он был храбрым и талантливым полководцем, однако, по признанию Наполеона, который считал его своей правой рукой, нуждался в постоянном руководстве. Большинство генералов корпуса в наполеоновских войнах получили большой командный опыт. Позже Себастиани и Понятовский станут маршалами, Латур-Мобур — военным министром Франции, а Дюфур возглавит армию Швейцарии.

Основные силы российской армии располагались в несколько линий южнее села Тарутино вдоль Старой Калужской дороги. В укрепленном лагере находилось 662 орудия[98]. Окрестные леса были укреплены засеками. По иронии судьбы самым уязвимым местом русского лагеря являлся также левый фланг. Как только французы появились слева, на Новой Калужской дороге, русские оставили лагерь[99]. Тесный лагерь к тому же затруднял внутренние перемещения войск.

Общая численность российской армии, вместе с казаками, приближалась к 97 тысячам [100]. На ее стороне было в целом все же довольно выгодное расположение лагеря, хорошее снабжение, превосходство в живой силе и артиллерии. Национальный состав армии, при всей его пестроте (русские, татары, калмыки, не считая отдельных поляков, немцев, сербов и пр.) не приводил к серьезным этническим столкновениям. В то же время такой пестрый национальный состав (по сравнению с Малоярославецким сражением) дает основание назвать будущий бой «малой битвой народов».

Помимо основных сил Тарутинского лагеря, в верхнем течении Нары находился отряд генерал-лейтенанта И. С. Дорохова, а также отряды А. П. Сеславина и А. С. Фигнера[101]. Все войска отличались высокой боеспособностью, хорошей подготовкой и желанием сражаться с неприятелем. К числу недостатков следует отнести слабую дисциплину иррегулярных войск (казаки) и неэффективное управление войсками со стороны российского командования.

Главнокомандующий российской армией, генерал-фельдмаршал М. И. Кутузов не хотел активных наступательных действий. «Чем долее останется в Москве Наполеон, — говорил он, — тем вернее наша победа»[102]. Эту позицию не разделяла группа генералов во главе с Л. Л. Беннигсеном. По их мнению, следовало напасть на Мюрата до подхода к Наполеону подкреплений. Разногласия военачальников усугублялись изрядной долей личной неприязни между ними. Единства среди командования не было.

После того как Беннигсен, при поддержке Милорадовича, третьего октября в письменном виде предложил Кутузову атаковать Мюрата, генерал-фельдмаршал вынужден был согласиться и назначил атаку на 5 октября. Неофициальное перемирие между противниками закончилось.

К 4 октября генерал-квартирмейстер К. Ф. Толь составил диспозицию к сражению. В соответствии с ней И. С. Дорохову было предписано действовать на Вороново (севернее Спас-Купли), чтобы отрезать противнику пути отступления[103].

Российские войска, предназначенные для наступления, разделились на два крыла: левое — под командованием (далее — «п/к») генерала от инфантерии М. А. Милорадовича и правое — п/к от кавалерии Л. Л. Беннигсена. Главный удар тремя колоннами наносило правое крыло. Первая колонна, п/к генерал-майора В. В. Орлова-Денисова, атаковала левый фланг (Себастиани). Вторая, п/к генерал-лейтенанта К. Ф. Багговута, и третья, п/к генерала от инфантерии А. И. Остермана-Толстого, атаковали неприятельский центр (Понятовский, Дюфур, Нансути). Левое крыло должно было сковать правый фланг неприятеля (Клапаред и Сен-Жермен). Выдвижение на позиции назначалось в ночное время, атака — на рассвете. Кутузов был уверен в победе. Нападение готовилось в таком секрете, что даже корпусные командиры не были предварительно предупреждены. И все же атака не состоялась.

План сражения при с. Тарутине 6 октября 1812 года

Вечером 4 октября Кутузов выехал из Леташевки в лагерь, чтобы лично проследить, как идет подготовка к атаке, и… обнаружил, что приказ о выступлении даже не поступил в армию. Как выяснилось, нигде не могли найти начштаба армии А. П. Ермолова (он был на званом обеде!), а без него вскрыть пакет не решились. Разгневанный Кутузов перенес срок наступления на 6 октября. П. А. Жилин полагал, что он сделал это сознательно, т. к. получил неверную информацию о движении главных сил Наполеона по новой Калужской дороге[104]. Возможно и так, однако очевидцы вопиющей командной нераспорядительности вспоминают, что давно не видели Кутузова таким разгневанным.

Заслуживает внимания и еще один любопытный факт. Несмотря на строжайшую секретность, противник узнал о подготовке нападения и принял необходимые меры. Свидетельствует А. П. Ермолов: «За день пред сим (6 октября. — А. У.) неприятель имел сведения о намерении нашем сделать нападение; войска были в готовности… но ожидание было напрасным»[105]. Несомненно, таинственный осведомитель занимал очень высокий пост при российском штабе. Очевидно, он сообщил Мюрату и о переносе даты, но по халатности французы не воспользовались этими сведениями. Адъютант, присланный с приказанием к начальнику артиллерии об отступлении и передвижении обозов в тыл, застал его спящим и, не зная важности приказа, не решился разбудить артиллериста. «Поэтому наши войска нашли их почти сонными, — вспоминает Ермолов, — стражу оплошную, лошадей в кавалерии неоседланных»[106]. Однако Мюрат с конвоем, в ночь на 6 октября успел перебраться из Винково в усадьбу недалеко от Тетеринки, на левом фланге, и это сыграло в день боя немаловажную роль.

Кутузов, опасавшийся за свой левый фланг, 5 октября отдает Дорохову новый приказ, в котором разрешает ему не совершать рейд по французским тылам, если тот сочтет это невозможным. Дорохов, не имея под рукой всех подчиненных ему сил и получив от Сеславина сведения о появлении на Боровской дороге неприятеля, счел за благо не совершать рейд.

К атаке было подготовлено 4 колонны. Первая — п/к Орлова-Денисова (10 казачьих полков, 1 конная батарея и 4 драгунских и 1 конно-егерский полк из 1 кавкорпуса генерал-адъютанта П. И. Меллер-Закомельского) должна была начать атаку, ошеломить противника и отрезать ему пути отхода. На д. Тетеринки с фронта наступала 2-я колонна, в составе 2 пехкорпуса Багговута. Вслед за ним шла 3-я колонна 4 пехкорпуса Остермана-Толстого. В резерве для них, на опушке леса, должен был находиться 3 пехкорпус генерал-адъютанта графа П. А. Строганова. Всеми войсками правого крыла командовал инициатор нападения Л. Л. Беннигсен. Левым крылом (5, 6, 7, 8 пехкорпуса и 2, 3, 4 кавкорпуса), 4-я колонна, командовал его единомышленник М. А. Милорадович. Действия его войск должны были лишь отвлечь внимание французов и сковать силы их правого фланга[107]. В резерве оставалась вся гвардия и кирасирские полки, при них находился Кутузов[108].

В соответствии с планом атаки, колонны вечером должны были переправиться через Нару и, продвинувшись через лес, занять исходные позиции для атаки на рассвете. План мог осуществиться лишь при хорошем взаимодействии войск. Общее руководство осуществлял осторожный и медлительный М. И. Кутузов. Интриги и зависть к чужим успехам раздирали российский генералитет. Выгодно выделялись среди них старый служака (воевал еще с А. В. Суворовым), норвежец по происхождению, генерал-лейтенант К. Ф. Багговут и отчаянно смелый казак (кстати, ровесник своего противника, Себастиани), 37-летний генерал-майор В. В. Орлов-Денисов. Одному из них грядущий бой принесет смерть, другому — славу.

Василий Васильевич Орлов-Денисов

5 октября, в 19 часов, не смея говорить, курить и стучать ружьями[109], колонны выступили из лагеря. Колонны правого крыла проводил сам Толь со своими помощниками. Несмотря на близость реки, правый фланг перешел Нару только в полночь[110]. Милорадович до рассвета вообще не предпринимал активных передвижений. Погода стояла холодная, но сухая. Влажная земля делала движение войск неслышным.

Передвижение войск в ночном лесу привело к крайней медлительности 4 пехкорпуса Остермана-Толстого, опозданию 2 пехкорпуса Багговута и к тому, что часть полков просто заблудилась[111]. В полном объеме поставленную задачу выполнила только колонна Орлова-Денисова.

Перед зарею к Орлову-Денисову явился перебежчик, польский унтер-офицер. Он заявил, что, если ему дадут отряд, он берется захватить в плен самого Мюрата, ночевавшего неподалеку с небольшим конвоем. Предложение приняли. Поляку пообещали 100 червонцев в случае успеха и смерть — в случае обмана. На поимку Мюрата вместе с перебежчиком отравилось 2 казачьих полка п/к генерал-майора Грекова. Однако вскоре стало светать, и Орлов-Денисов, опасаясь быть замеченным и ожидая подхода пехоты в любую минуту, вернул отряд Грекова. Не дожидаясь общего сигнала, он решил начать атаку.