Александр Лонс - Лавка антиквара

• Название: Лавка антиквара
• Автор: Александр Лонс
• Издательство: Литера М
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-906008-10-7

У директора некоего института случился инсульт. Во время падения разбился стакан, сонная артерия оказалась перерезана осколком. Следственные органы зафиксировали смертельный несчастный случай, но почему-то сотрудники погибшего убеждены: произошло организованное убийство...

---

В голове снова воцарилась какая-то сумятица. Всё перемешалось, а время вообще бежало с такой быстротой, что делалось страшно. Кажется, только вчера ещё была суббота, а завтра уже снова она. Путались между собой дни, недели, месяцы. Видимо, я достиг некоей дурацкой возрастной категории, когда ничто уже не удивляет, а о людях вообще можно не говорить. То, что они оказались связаны между собой, видится теперь не пугающим, а совсем даже наоборот. Причем непонятно, кто, куда, для чего… Не хватало мне аналитических способностей. А ведь данные вот они, все легко доступны. Но из-за максимальной этой доступности не поймешь — где нужное и ценное, а где так, информационный мусор.

Кажется, знаю, кто мне сейчас нужен.

В результате этих скорбных размышлений, я чуть было не проехал нужную остановку.

Прошелся пешком по Невскому, до Аничкова моста. Ещё прогулялся, уже близко знаменитая башенка с американским орлом над Домом книги. Выглядит символично — теперь там штаб-квартира скандально-знаменитой социальной сети, куда записано больше пользователей, чем народу в России… А вот и цель моего похода. Площадка перед католическим храмом Святой Екатерины. Несколько сереньких крыш-грибочков справа и слева, а под ними — плотно навешанные картины. Картины везде — у стен, на специальных подставках, прямо на асфальте… На небольшом пятачке перед костелом стабильно тусовались небогатые художники, какие-то безместные музыканты и бродячие поэты, отчего площадка получила наименование «Паперть». Всегда думалось, что продавцов тут больше, чем покупателей. Праздные гуляки и любопытные прохожие — не в счет.

На «Паперти» мною замышлялась важная встреча. Человек, с которым надо бы увидеться, отличался редкостным раздолбайством и о моих заботах понятия не имел. Мария Владимировна Пашкова — она же «Паша», она же Маша, в зависимости от компании и тусовки, была молодой оригинальной художницей. Свои картины она подписывала — «Мария Петроградская». Именно она и была той самой «поджарой девицей», что видел в приёмной директора мой приятель-порнограф. В тот день Маша приходила к директору качать права по поводу оплаты своих эскизов, но, насколько я знаю, так ничего и не получила. Что-то там было оформлено не так, с какими-то нарушениями, и договор потом признали недействительным. Не последнюю роль в этом сыграли и личные качества художницы. Пофигизм блондинки, катастрофическая необязательность и безбашенность достигли у Маши таких сияющих высот, что, похоже, уже вошли в народный эпос. С другой стороны, она обладала цепкой образной памятью, на которую я очень рассчитывал. Договариваться о встрече с этой моей знакомой дело вполне бессмысленное — всё равно опоздает часа на три, или вообще не придет. Забудет. Самым верным способом её найти, считалась тщательная проверка мест любимых тусовок. Посылать SMS-ки было бесполезно: Маша их почти никогда не читала. Электронная почта и аська менялись так часто, что, по-моему, вообще никто не знал, какой у Маши сейчас действующий электронный адрес — девушка постоянно теряла и забывала пароли, предпочитая создавать новые аккаунты. Звонить глупо — свой мобильник она или где-нибудь оставляла, или выключала, или просто теряла, в результате никто толком не знал, какой у неё номер.

Однако ж, повезло.

— Ой! Приветик! — где-то сбоку послышался знакомый звонкий голос. — Это ты, да?

— Привет, — повернулся я. — Я, да. Как видишь. А это ты?!

Маша и вправду не походила на прежнюю себя: светлые волосы оказались иначе подстрижены и выкрашены в яркий голубовато-синий цвет. В первый момент показалось, что у неё просто парик.

— Я, — криво улыбнулась девушка, — а что, есть сомнения? Почему не позвонил?

По стандартным канонам Маша красавицей не была, но и страшненькой тоже не являлась. В двадцать три — тело шестнадцатилетнего подростка. Забравшись на подоконник любила курить, поджав колени, и чувствовать себя голодной кошкой или загнанной в угол тигрицей, которая когда-то гуляла сама по себе... но при этом предпочитала, чтобы был хозяин. Всегда осознавая, что у неё густые светлые от природы волосы, прекрасные, медово-жёлтые, как у кошки, глаза, она, тем не менее, считала себя обычной. Достаточно высокая, и каблуки для неё были редкостью. Обычно кеды, кроссовки или ботинки. На первом месте удобство, но, поддавшись порыву и наличию свободных денег, с радостью купила бы и платье, и юбку, но вряд ли стала потом часто надевать. Можно думать, девушка не терпела «женственную» одежду, но это не так, просто не считала подходящей для ежедневного пользования.

— Позвонил? Куда? — парировал я. — Ты же трубку мобильника не берешь. А по домашнему у тебя только пьяный сосед отвечает.

— Ой-йооо! А ведь правда! Я ж забыла совсем!

— Надо поговорить. Ты сейчас очень занята?

— Кем занята? — серьёзно переспросила девушка.

— Можем поужинать, — пояснил я. — Не против?

Маша давно всем доказала, что способна разрушать стереотипы и так себя подавать, что впечатление производилось сильнейшее. К тому же характеры, лица, манеры поведения и стили одежды, не отвечающие классическим канонам, всегда меня привлекали. Они индивидуальны и более заманчивы, чем стандартная академическая красота. Они уникальны.

— Рановато для ужина. Но поесть-выпить не откажусь. Макс! — Маша тут же обратилась к какому-то длинноволосому тощему парню с жиденькой бороденкой, — последи за моими? Если не приду, подержи пока у себя, ладно?

Макс флегматично кивнул, видимо просьба девушки была вполне обычным явлением.

— Я тут кое-что из своих работ хотела продать, — будто извиняясь, пояснила Маша, — но Макс присмотрит, он проверенный друг.

— Макс? А он кто? — спросил я, когда мы уже отошли на заметное расстояние.

— Ну, Макс же, он постоянно здесь тусуется.

Сколько я ни встречал Машу на «Паперти», она всегда хотела продать что-то из своих работ. При мне, правда, ничего ещё не продала, кроме одного уникального случая. Я не искусствовед и не какой-нибудь ушибленный жизнью арт-критик, но манера живописи у девушки ставила в тупик. Сюжетным разнообразием не баловала — на её полотнах присутствовали только городские здания. Обычно — Петербурга, причем все какие-то больные, ободранные, ещё более унылые, чем в реальности. Такие обязательные для Питера благостные сюжеты, как пряничный Спас-на-Крови, строгий Исаакий или бело-голубой Смольный отсутствовали напрочь. Москву она рисовала тоже, но по-другому. Московские виды у неё напоминали кадры из фильма «Жизнь после людей» и пейзажи Первопрестольной вполне подходили к постапокалиптической книжного проекта «S.V.A.L.K.A.». Кое-что из её работ было даже использовано при изготовлении обложек для этой серии. Не знаю, но на мой непрофессиональный взгляд — ничего особенного в её картинах не было. Вслух, естественно, я только хвалил художницу, и даже как-то, в порыве деструктивного альтруизма, купил несколько работ из петербургской серии (тот самый уникальный случай). Потом раздаривал разным не искушенным в искусстве московским знакомым. «Это замечательная картина одной молодой, но очень талантливой и известной петербургской художницы», каждый раз лгал я, торжественно преподнося полотно на день рождения или какой иной аналогичный по значимости праздник. Женщины сдержанно благодарили, и ставили в угол, живописью к стене. Мужики, обычно, просили телефончик авторши, я кивал и со спокойной совестью сообщал давно утерянный Машей номер.

— Маш, а почему «Паперть»?

— Ась? — смешно переспросила художница.

— Почему именно «Паперть»? — повторил я.

— В смысле?

— Почему ты около этого храма свои работы продаешь? По-моему, тут плохо покупают.

— Совсем нет. Не всегда плохо. Иногда вполне себе хорошо. И потом, это элитное место оно такое…

— Какое?

— У меня с ним много чего связано. Здесь венчались мой прадедушка и моя прабабушка. Здесь познакомились мои родители. Ты вообще знаешь историю самого собора?

— Нет. А что за история? — неосторожно спросил я.

— Вот слушай. Ещё императрица Анна Иоанновна подписала разрешение на возведение тут католического храма. Строительство началось под руководством самого Трезини, но остановилось. Попытка закончить, предпринятая Валлен-Деламотом, также была неудачной, а завершили только Минчиани и Ринальди. Тогда-то храм, получивший статус собора, был освящён в честь святой Екатерины Александрийской, покровительницы Екатерины Великой. Служение осуществляли представители различных католических орденов. Сначала францисканцы, но император Павел отдал храм иезуитам, а после их высылки Александром Первым, тут стали служить доминиканцы.

По Невскому нескончаемой толпой шли люди, непрерывно шумел автомобильный поток.

— При большевиках-коммунистах, — продолжала Маша, — настоятеля расстреляли, однако сам храм ещё действовал, и в нем служили французские священники. Но в тридцать восьмом по приказу коммунистов храм закрыли и разграбили. Всё ценное растащили. Утварь, иконы и книги из уникальной храмовой библиотеки просто вышвырнули на улицу. Разорение довершил пожар сорок седьмого года, когда сгорел весь интерьер, элементы убранства и орган. Разграбление, войну, блокаду храм пережил, а потом сгорел, и городские власти устроили в здании склад. В девяносто первом, когда вновь образовался приход святой Екатерины, власти «возвратили» храм верующим, и в то же время началась реставрация, ведь собор был в ужасающем состоянии. Интерьеры воссоздают до сих пор.