Александр Филюшкин - Василий III

• Название: Василий III
• Автор: Александр Филюшкин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03379-5

В памяти потомков великий князь Московский и всея Руси Василий III оказался в тени своего великого отца, Ивана III, и сына, Ивана Грозного. Между тем время его правления (1505–1533) занимает особое место в истории России. В эти годы были ликвидированы последние крупные уделы, окончательно присоединены к Москве Псковская земля и Рязанское княжество, отвоеван Смоленск; Россия постепенно превращалась в православное Московское царство. Автор книги, известный санкт-петербургский историк А. И. Филюшкин, раскрывает многие тайны в жизни России того времени и в биографии самого Василия III. Здесь и его отношения с первой женой Соломонией Сабуровой, и загадочная история мальчика-призрака, будто бы рожденного Соломонией в монастырской темнице после насильного пострижения в монахини, и история «открытия» России европейцами, которое современники уподобляли открытию в те же десятилетия Нового Света. На страницах книги предстают многие современники Василия III — ученый монах Максим Грек и игумен Иосиф Волоцкий, с именем которого связано целое направление в русской общественной мысли; князь-авантюрист Михаил Глинский и крымский хан Мухаммед-Гирей, едва не снискавший лавры разорителя Руси и «второго Батыя», а также многие другие персонажи русской и европейской истории первой трети XVI века.

---

Но главным, конечно, была повседневная юриспруденция. При Василии III должен был действовать Судебник 1497 года, принятый Иваном III. Правда, здесь кроется некоторая загадка. Дело в том, что в делопроизводстве нет прямых следов этого кодекса. Если, скажем, Судебник Ивана Грозного 1550 года, несомненно, применялся — дошло несколько десятков его списков со следами использования, дьячими пометами на полях, приписями и т. д., то ни одного подобного экземпляра Судебника 1497 года не существует. Он вообще дошел в одном-единственном списке, который ученые датируют в промежутке между 1543–1554 годами и связывают с московским Новоспасским монастырем[120]. Текст дефектен, из чего историки делают вывод о существовании «десятков списков» кодекса: мол, только тогда могли бы возникнуть ошибки, невозможные при переписывании с единственного экземпляра. Правда, эти «десятки» до нас не дошли.

Всего за 1500–1547 годы в актовом материале известно около двадцати отсылок на некое «уложение» или «судебник», под которыми, видимо, надлежит понимать Судебник 1497 года. Из них восемь приходятся на время правления Василия III. Видимо, все же в первой трети XVI века судопроизводство по централизованному великокняжескому закону еще только переживало свое становление. Судили не только по Судебнику, но и по уставным грамотам — локальным законодательным актам, данным великим князем отдельным областям, по конкретным государевым указам, наконец, с учетом местных обычаев и здравого смысла.

Судебник 1497 года, действовавший и при Василии III, предусматривал три типа судов: великого князя и его детей, бояр и окольничих, местный суд наместников и волостелей. Случаи прямого великокняжеского суда, видимо, были редкими. Гораздо чаще его участие в судопроизводстве выражалось в выдаче указных грамот о назначении тех или иных лиц судьями для разбирательства конкретного дела. Такой указ содержал имена назначенцев и краткое описание дела и давался от имени Василия III. В дальнейшем, ссылаясь на данное распоряжение, судья мог действовать «государевым словом». Как и в случае с жалованными грамотами, такие документы готовились в государственном аппарате, и ссылки на монарха не должны вводить в заблуждение. Но они придавали высшую легитимность самому суду, который осуществлялся как бы от имени Василия III.

Сам судебный процесс и принятое решение описывались в специальном документе — так называемой правой грамоте. Она содержала имена судей, истцов и ответчиков, описание сути конфликта, показания участников процесса и свидетелей, описание способа установления истины, мотивов принятия судебного решения и самого решения. Правая грамота могла даваться с докладом Василию III, то есть в ряде случаев он ставился в известность об итогах судебного разбирательства.

Также мог последовать прямой указ государя — рассудить дело так или иначе, одернуть зарвавшихся местных администраторов, чинивших произвол. Так, 11 августа 1511 года Василий III приказал владимирским городовым приказчикам вернуть Ивану Бородину несправедливо отобранную у него пожню[121]. 9 августа 1532 года Василий III приказал расследовать в Рязани тяжбу о земле Филиппова Корь[122].

Но иной раз надлежало и побудить местных администраторов к действию. 5 февраля 1533 года Василий III писал в Рязань Ф. И. Ромоданову, чтобы он прогнал с монастырской земли крестьянина Ивана Ботурина, злостного неплательщика оброка. В течение месяца злодей должен был собрать вещички и убраться восвояси, в противном случае — «ты б его однолично выметал вон»[123].

Конечно, степень личного участия Василия III в принятии подобных решений трудноустановима. Но для нас важно подчеркнуть, что фигурирование в документации судебных решений от имени государя формировало в сознании современников его определенный образ, символическую фигуру справедливого судьи, выше которого только Бог.

Дела интимные

Каковы были приблизительный распорядок дня, сфера занятий государя в течение суток? Увы, все наши реконструкции носят значительную долю условности, так как в них привлекается материал за вторую половину XVI–XVII век. Источники по этой стороне жизни Василия III весьма скудны. Актового материала и иностранных описаний дворцовой жизни мало, а в русских летописях эта сторона жизни почти не получала освещения. Такова особенность древнерусского летописания: в нем гораздо больше внимания уделялось внешней политике, войнам, дипломатии или церковному строительству, а вот отношения внутри великокняжеского дома, внутренняя политика, какие-либо государственные преобразования и уж тем более дворцовая жизнь попадали на страницы хроник только случайно. Данная сфера считалась государевой вотчиной, о которой не стоит говорить публично. Во всяком случае, летописцы о ней дружно помалкивали.

Но хотя бы приблизительное представление о повседневной жизни государя, на наш взгляд, составить все же можно. Попытаемся вообразить себе один день с Василием III.

В обычае русских государей было вставать очень рано. Одеваться и совершать утренний туалет (причесывание, умывание) ему помогал постельничий. После чего государь проходил в молельную комнату. Там его встречали духовник, священник и дьяк для совершения службы. Если судить по описаниям XVII века, то после молитвы государя окропляли освященной водой из праздничных сосудов. После чего следовало чтение дьяком вслух фрагмента из книги «Златоуст» — какого-либо церковного поучения.

После этого государь направлялся в покой к жене и встречался с ней в передней или столовой. Вместе они шли в один из кремлевских храмов слушать заутреню. Вернувшись, монарх мог заняться первыми делами: принять доклады от людей в передней, провести какие-то встречи или небольшие заседания с прибывшими во дворец боярами и т. д. Как правило, после этого вместе с боярами и другими спутниками он либо шел к обедне в одну из придворных церквей, либо торжественно выезжал в какой-то московский храм, если случался какой-либо церковный праздник.

По возвращении во дворец государь занимался решением текущих дел, принимал людей, разбирал бумаги, принимал иностранных послов и т. д. После этого следовал обед. Если был какой-либо прием, то он происходил в столовой и стол оказывался более роскошным. В обычные дни государь ел один, и довольно простую пищу. При этом он неукоснительно соблюдал все посты, понимая, сколько глаз подданных на него смотрят, — православный царь по своему положению просто обязан был ревностно и истово соблюдать все обряды и церковные правила, чтобы никто не мог усомниться в его высоком статусе и примере для других христиан.

После обеда государь спал, затем выходил к вечерней службе — и, если в государстве не случалось дел, требующих его вмешательства, от вечерней службы до ужина было его семейное время, время общения с женой, детьми, домочадцами и т. д. День заканчивался молитвой в молельной комнате и отходом ко сну с помощью того же постельничего.

Это — стандартный кремлевский день. На самом деле государь часто был занят публичными делами: смотрами служилых людей, объездом различных дворцовых служб, участием в церковных мероприятиях — молебнах, крестных ходах, выносах икон и т. д. Немалое время занимали выезды — на богомолье в отдаленные монастыри, а также посещения великокняжеских сел, охота и «государев прохлад», то есть загородный отдых. Василий III не был домоседом и посещал по необходимости другие города, выезжал в армию и т. д.

Словом, быть государем означало жить немалым трудом — всегда напоказ, всегда на виду, мало принадлежать себе и гораздо больше — условностям эпохи и потребностям текущей политики. Российские монархи в то время не проводили время в увеселениях, как некоторые их потомки, — для этого просто не было возможностей. Они служили Богу, и их службой Богу была забота о вверенной Господом стране и христианском люде. Так они понимали свое место на этой земле, в это верили и этим жили. Таким был и Василий III.

Собственно развлечений у государя было не так и много. Василий III любил охоту и то, что мы бы назвали «загородными поездками». Особенно во второй половине правления он с удовольствием на один-два месяца покидал Москву, ездил по монастырям или жил в дальних резиденциях. Там прогуливался, размышлял, охотился. У государя было два главных места, где он останавливался подолгу: его охотничьи угодья на Волоке Дамском (первая «потеха» там состоялась в апреле 1515 года; кроме того, летописец зафиксировал крупные поездки на Волок с 14 сентября по 8 ноября 1518 года) и так называемая Новая слобода, которая в будущем войдет в историю как печально знаменитая опричная столица Ивана Грозного — Александрова слобода (здесь, к примеру, Василий III «осеневал» в 1528 году).

Сохранилось описание охоты Василия III, сделанное в 1518 году венецианским послом Франческо да Колло. Он писал: