Александр Филюшкин - Василий III

• Название: Василий III
• Автор: Александр Филюшкин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03379-5

В памяти потомков великий князь Московский и всея Руси Василий III оказался в тени своего великого отца, Ивана III, и сына, Ивана Грозного. Между тем время его правления (1505–1533) занимает особое место в истории России. В эти годы были ликвидированы последние крупные уделы, окончательно присоединены к Москве Псковская земля и Рязанское княжество, отвоеван Смоленск; Россия постепенно превращалась в православное Московское царство. Автор книги, известный санкт-петербургский историк А. И. Филюшкин, раскрывает многие тайны в жизни России того времени и в биографии самого Василия III. Здесь и его отношения с первой женой Соломонией Сабуровой, и загадочная история мальчика-призрака, будто бы рожденного Соломонией в монастырской темнице после насильного пострижения в монахини, и история «открытия» России европейцами, которое современники уподобляли открытию в те же десятилетия Нового Света. На страницах книги предстают многие современники Василия III — ученый монах Максим Грек и игумен Иосиф Волоцкий, с именем которого связано целое направление в русской общественной мысли; князь-авантюрист Михаил Глинский и крымский хан Мухаммед-Гирей, едва не снискавший лавры разорителя Руси и «второго Батыя», а также многие другие персонажи русской и европейской истории первой трети XVI века.

---

А. И. Филюшкин Василий III

Введение

Василий III (1505–1533) — первый правитель Московской Руси, которому мы можем взглянуть в лицо. Существующие изображения всех его предшественников — от Даниила Московского (1276–1303) и Ивана Калиты (1325–1340) до Ивана III (1462–1505) недостоверны. Они или стилизованы под шаблоны древнерусских миниатюр, или являются плодом фантазии немецких граверов раннего Нового времени (выдумавших облик Ивана III, который сегодня растиражирован во всех учебниках). Даже внешность сына Василия III, Ивана Грозного (1533–1584), известна нам не по современным ему портретам, которые столь же стилизованы. Мы знаем, как выглядел первый русский царь, благодаря скульптурной реконструкции, выполненной в 1965 году по черепу монарха скульптором-антропологом Михаилом Михайловичем Герасимовым.

А вот герой нашей книги — великий князь и «един правый государь всея Руси», как он себя называл, Василий III — глядит на нас со своего портрета, древнейшей русской парсуны, достоверного лицевого изображения. Мы видим умное (даже скорее хитрое), волевое лицо человека. Оно покрыто глубокими морщинами, что свидетельствует: великий князь много повидал на своем веку и принимал неприятные решения. В то же время в его глазах застыли решительность и твердость, уверенность в своем праве и своей правоте. Это человек с идеалами и принципами — недаром он с благоговением взирает на изображенного на той же парсуне своего небесного покровителя, святого Василия Великого.

Изображение Василия III уникально, а история его появления загадочна. В нем слишком много необычного. Бросается в глаза удивительное портретное сходство Василия III со скульптурными портретами его матери — Софьи Палеолог, и сына — Ивана Грозного. У всех трех присутствует фамильный, очень характерный крючковатый «палеологовский» нос. Таким образом, портрет писался человеком, который помнил внешний облик Василия III. Ученые убеждены, что данное сходство неопровержимо развенчивает домыслы, будто Василий III не являлся настоящим отцом Ивана IV, «прозванного за свою жестокость Васильевичем», как утверждал словарь «Ля рус».

Подробнее об этих дерзких домыслах речь пойдет в предпоследней главе книги. Здесь же только заметим, что икона — не фотография. Ее датировки различны, от 1560-х годов до XVII века[1]. Кому-то при Иване Грозном (по его приказу?) или даже позже понадобилось написать такой портрет Василия III, чтобы при взгляде на него ни у кого не возникало сомнения, что перед нами — отец Грозного. Но портрет создавался художником по памяти — тогда надо предположить, что автор многие годы хранил в памяти четкий до мелочей облик Василия III.

Или же образ отца писался, глядя на сына? И зачем тогда это делалось? Не для того ли, чтобы выставить этот портрет — напомним, беспрецедентный, первый в русской истории портрет великого князя Московского — в Архангельском соборе Московского Кремля, чтобы при взгляде на него и на Ивана Грозного ни у кого не возникало бы сомнения, кто чей сын?

Однако все, что мы знаем о Грозном, позволяет утверждать, что он чувствовал себя абсолютно уверенно и вряд ли нуждался в подобной мистификации для самоутверждения. Способы доказательства своей правоты у Ивана IV были дешевые и сердитые, при этом весьма доходчивые, а не столь изощренные, как хитроумная операция под названием «портрет моего отца».

Необычность парсуны этой загадкой не исчерпывается. Напомним, что перед нами — икона. Бывало, что светских правителей писали вместе с их небесными патронами. Но весь вопрос в масштабах фигур. Обычно мы видим большую фигуру небесного покровителя и ничтожно малую, у его ног, фигурку правителя. Здесь же Василий III равен по масштабу изображения с Василием Великим, что позволяет согласиться с недавней гипотезой московской исследовательницы Т. Е. Самойловой, что Иван Грозный готовил церковное прославление своего отца как святого[2]. Беспрецедентность подобного шага тоже очевидна: в XVI веке были канонизированы Александр Невский (1547) и Михаил Тверской (1549) — но как далекие предки. Никто до Ивана Грозного в Московской Руси еще не додумался объявить святым своего отца всего через несколько лет после его смерти. Для попытки создания подобного культа должны быть более веские причины, чем сыно́вья любовь, тем более что осиротевший в трехлетнем возрасте мальчик-государь Иван Васильевич вряд ли хорошо помнил своего отца…

Мы специально подробно остановились на интригующей истории этой картины, ныне хранящейся в Государственном историческом музее в Москве. Столь же загадочна и таинственна эпоха Василия III. В ней тоже немало вопросов, до сих пор остающихся без ответа.

Почему Василий III не стал первым русским царем? Ведь еще в 1498 году с участием Дмитрия Ивановича, внука Ивана III и племянника самого Василия, был совершен первый обряд коронации по византийскому образцу. Именно при Василии III создаются главные памятники русской политической мысли, идеологии царской власти — Послание Спиридона-Савы и «Сказание о князьях владимирских». Василия III называли «царем» дипломаты иностранных держав. И тем не менее — всю жизнь он оставался «великим князем и государем», царский титул принял только его сын, Иван IV. Что же помешало?

Когда в России формируется приказная система центральной власти? Первые упоминания о «приказе» относятся как раз к эпохе Василия III. Но что означал данный термин в то время? Часть историков считает, что приказная система возникла в своих принципиальных чертах еще при Иване III, так как при нем мы впервые фиксируем сложившуюся систему дьяческого (приказного) делопроизводства, которая будет практически неизменной вплоть до конца XVII века[3]. О приказах нет упоминаний, но несомненно существование делопроизводства, аналогичного приказному, — следовательно, до нас просто не дошли эти упоминания.

Другие же исследователи выражают недоумение, как документы могли полвека не упоминать целую систему государственных ведомств (хотя при этом из данных ведомств и исходили). Они относят возникновение приказов к правлению Ивана Грозного, когда они как особые учреждения четко фиксируются в источниках[4]. Эпоха Василия III — как раз посредине между этими двумя крайними точками зрения. Как же выглядел аппарат центральной власти при этом государе?

Не менее сложна ситуация с местной властью. Долгое время считалось, что реформы по созданию органов местного самоуправления — губная и земская — были проведены позже, в 1530-х и 1550-х годах соответственно. Последние исследования позволяют предположить, что первые шаги к губной реформе были сделаны как раз правительством Василия III[5], а выдача губных грамот началась сразу после его смерти, в 1534–1539 годах. Почему же о них долгое время не было известно, почему столь важная реформа, менявшая образ жизни в регионах, оказалась столь «незнаменитой»?

Существовал ли Судебник Василия III? Если нет, то что из себя представляло некое «уложение», на которое ссылаются правовые акты того времени? Если это условное название Судебника Ивана III 1497 года, то почему от эпохи Василия III не сохранилось ни одного его списка (а только пересказ части статей послом Священной Римской империи Сигизмундом Герберштейном)? Обстоятельство совершенно непонятное, учитывая, что несомненно применявшийся Судебник Ивана Грозного 1550 года известен в нескольких десятках списков…

При Василии III очень непростыми были отношения верховной власти и церкви. Власть постепенно набирает силу, при поддержке церковников-«государственников» в ней растет тенденция подминать под себя религиозные структуры, прямо ставить их себе на службу. В полной мере это проявится при Иване Грозном, но ростки, несомненно, появились при Василии III с его процессами над православными духовными лидерами Максимом Греком и Вассианом Патрикеевым (1525 и 1531 годы). Тогда их отдали под суд за несогласие с властями. Но вслух сказать об этом было нельзя, и на суде зазвучали надуманные обвинения, столь нам знакомые по инсценированным процессам XX века: шпионаж в пользу иностранных держав, покушение на устои, ересь, то есть отклонение от генеральной линии…

С другой стороны, именно первая треть XVI века — время необычайного духовного напряжения, борьбы в православной церкви двух течений — нестяжателей и иосифлян. В литературе их противостояние нередко сводят к спорам о церковном землевладении: уместно ли церкви владеть богатствами и имуществом? Это не совсем верно — духовная материя, вокруг которой шла полемика, была гораздо тоньше. И именно верховная власть в лице Василия III выступала в данном противостоянии арбитром. Чего здесь было больше: политики, личных интриг или духовных исканий и искушений?

Именно при Василии III наступает коренной перелом в отношениях России с Западом. До первой трети XVI века Европа, точнее Священная Римская империя, рассматривала Россию как свой колониальный проект. Православные, хоть и считались схизматиками, в глазах католиков до 1520-х годов были вовсе не безнадежными — во всяком случае, Ватикан еще верил в возможность заключения с русскими католической унии, в их переход в лоно Западной церкви. Однако к концу правления Василия III даже самому твердолобому папскому легату стало ясно, что «московиты» католичества не хотят, а разговоры об унии поддерживают исключительно из политических соображений.