Юрий Гавриков - Че Гевара. Последний романтик революции

• Название: Че Гевара. Последний романтик революции
• Автор: Юрий Гавриков
• Издательство: ООО «Издательский дом «Вече»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5-9533-0361-0

Эрнесто Гевара де ла Серна, или просто Че, — легендарная личность, соратник Фиделя Кастро, человек, ставший для нескольких поколений идеалом борца за свободу и справедливость. Он погиб около 40 лет назад в маленькой боливийской деревушке, так и не успев осуществить свой грандиозный план всеамериканской партизанской войны против господства США в Южной Америке. За эти годы интерес к Че Геваре нисколько не ослабевает, напротив — даже растет. Кроме его прямых наследников — революционных партизан различных политических направлений, воюющих в разных точках планеты, — о нем помнят его бывшие и нынешние противники. О нем слагают песни, ему посвящают стихи, его портреты можно увидеть и в витринах фешенебельных магазинов Парижа, и на облупившихся стенах домов беднейших латиноамериканских деревень. Многие боливийские крестьяне сегодня почитают Че Гевару как святого. Но, несмотря на живейший интерес к Че Геваре и возрастающую популярность революционера-романтика, вызывает удивление почти полное безмолвие российских исследователей и журналистов.

Книга Ю.П. Гаврикова, написанная с большой любовью, станет заметным вкладом в изучение личности Че Гевары. Особенно важно отметить, что автор был лично знаком с легендарным героем, не раз встречался с ним на Кубе.

---

В марте 1961 года американское военное судно проникло в бухту Сантьяго и обстреляло нефтеочистительный завод. На рассвете 15 апреля воздушные пираты на американских самолетах В-26 с фальшивыми кубинскими опознавательными знаками подвергли бомбардировке Гавану и ряд других населенных пунктов Кубы. Бандитское нападение пробудило в народе невиданный подъем патриотизма. Смертельно раненный молодой «милисиано» (боец народной милиции. — Ю.Г.) приподнялся из последних сил, обмакнул палец в луже собственной крови на полу разрушенного здания и вывел на дверной доске: «Вива Фидель!»

16 апреля на центральной площади Гаваны состоялся митинг по случаю похорон жертв бомбардировок. (Прим. авт.: Сама жизнь, само неумолимое развитие событий как бы подталкивали кубинский народ и его лидеров к более четкому самоопределению (!) И Фидель Кастро вместе с соратниками принимают этот вызов жизни.) Выступая на митинге, Фидель впервые заявляет, что Кубинская революция — «это социалистическая, демократическая революция обездоленных...»[239]. В ответ участники митинга поклялись защищать эту революцию до последней капли крови.

Это было 16 апреля 1961 года. А в ночь на 17 апреля патруль народной милиции передал по рации из прибрежного района Плайя-Хирон: «Их много. Мы сражаемся, но не сможем продержаться долго, быстрее высылайте подмогу...» Началась интервенция против революционной Кубы. (Прим. авт.: Она не была неожиданной, информация о ней поступала руководству страны уже давно. Поэтому оно намного раньше обратилось в секретном порядке к правительствам СССР и ряда других дружественных государств с просьбой о поставках вооружения и о направлении на остров военных инструкторов. Но ко дню интервенции это оружие, в частности военные самолеты, только что прибыло и в разобранном виде находилось еще нераспакованным на складе. Да и пользоваться им предстояло учиться.)

Итак, полторы тысячи наемников (в основном из кубинских эмигрантов в США), обученных на американских секретных базах, высадились в районе Плайя-Хирон с американских десантных судов. Высадку прикрывали военные корабли и самолеты США, а действиями десанта руководили офицеры американской морской пехоты, одетые в такой же камуфляж, что и их подопечные. В распоряжении интервентов имелись танки, самолеты, орудия разных калибров, минометы, огнеметы и большое количество боеприпасов.

Первый удар этой лавины приняли на себя местные части народной милиции (в те тревожные дни она была переведена по всей стране на положение боевой готовности и взяла на себя охрану важнейших объектов, помогала армии нести пограничную службу по всему периметру границы, составляющему около 3 тыс. км). Именно они задержали продвижение агрессоров в глубь острова. Быстро прибывшие в район боев воинские подразделения разгромили десант, мужественно сражаясь с превосходящими силами противника в течение 72 часов. Большая часть наемников была пленена, захвачена военная техника и снаряжение. Стоявшие вблизи кубинских берегов корабли американского флота с морскими пехотинцами и 100 ракетными истребителями Вашингтон задействовать не решился: сказались стойкий отпор кубинцев и заявление советского правительства, предупреждавшее о возможном принятии СССР мер необходимой помощи Кубе, если агрессия не будет прекращена.

Об этом знаковом в истории страны событии вспоминал Фидель Кастро: «Их встретил шквал снарядов, огонь танков (сидевший в одном из них Фидель выстрелом из орудия потопил десантное судно наемников. — Ю.Г.)... эти танки и орудия мы получили за несколько недель до этого из Советского Союза»[240].

А команданте Гевара по сигналу тревоги прибыл на свой командный пункт в Пинар-дель-Рио и занялся подготовкой отражения возможной агрессии на западе острова. До этого он, как и Фидель, учился у наших инструкторов вождению советских танков и стрельбе из них на танкодроме (кстати, упомянутая выше Фиделем техника пришла из СССР раньше остальной, в том числе самолеты, о чем говорилось выше).

Весьма показательным был социальный состав «армии освобождения», как ее называли в Штатах. Из тысячи наемников, захваченных в плен у Плайя-Хирон, 800 человек были выходцами из семей, владевших ранее почти 400 000 га земли, 10 000 домов, 70 промышленными предприятиями, 10 сахарными заводами и плантациями тростника, 2 банками, 5 шахтами. Среди остальных пленных 135 — бывшие военные батистовцы, 75 — бродяги и другие деклассированные элементы[241].

Пленные, собранные в большом спортивном зале, были показаны всей стране по телевидению во время суда над ними. Принимавший участие в этой акции Э. Гевара увидел среди них негра и обратился к нему:

— Отдаешь себе отчет, в какую компанию ты попал? Ты знаешь, что 800 человек из них (показывает на пленных) или их родители владели огромными богатствами на Кубе? А чем владел ты?!

— Ничем, команданте.

— Может быть, ты был членом аристократического клуба «Наутико» или играл в «Гольф-клубе»? Забыл, как подобных тебе не пускали даже в приличный бассейн?

— Вы правы, команданте...

— Ты еще меньше их заслуживаешь снисхождения...

— Я знаю, команданте... — потупил голову пленный.

Дальнейшая судьба наемников уже известна читателю — они, по предложению Че Гевары, были обменены в США на тракторы.

Победа у Плайя-Хирон имела особое значение не только для Кубы, но и для всей Латинской Америки: миф о всесилии североамериканцев был развеян...

Кубинцы получили передышку (как станет известно позднее, всего на полтора года), да и то относительную, для дальнейших преобразований в стране. Но теперь они — более решительные и радикальные. Если в результате первой аграрной реформы 1959 года государственный (общественный) сектор охватывал 41 процент всей сельскохозяйственной площади и около 80 процентов промышленного производства, то в 1965 году (в том числе и благодаря второй аграрной реформе 1963 года) упомянутый сектор стал господствующим во всей экономике. Был ликвидирован слой сельской буржуазии и сосредоточено в общественной собственности более 60% земли. Бывшие батраки, арендаторы и безземельные крестьяне получили землю. На месте сахарных и скотоводческих латифундий возник обширный государственный сектор в виде народных имений (в последующие годы этот сектор стал охватывать все промышленное производство и около 70% сельскохозяйственной площади[242]).

На столь быстрые темпы преобразований, безусловно, не желая того, влияли и те, кто противостоял им. Об этом говорилось в тексте закона (под редакцией Э. Гевары) от 23 октября 1960 года:

«Многие крупные частные предприятия страны не желают перестраивать свою работу в соответствии с целями и задачами революционных преобразований экономики и проводят политику, противоречащую интересам революции и экономического развития. Это с полной очевидностью проявляется в саботаже производства, изъятии капиталов без последующего их вложения, в злоупотреблении государственными кредитами, в то время как собственный оборотный капитал... переводится за границу...»[243]. Недвусмысленно по этому поводу (хотя и несколько цинично) говорил тогда советский руководитель Н.С. Хрущев:

«Нет, Фидель Кастро не коммунист... По если Соединенные Штаты еще немного «постараются», то они сделают его коммунистом»[244].

Как бы вторя советскому лидеру, Че в те дни заявил журналистам:

«Может быть, они (американцы. — Ю.Г.) будут нападать на нас, Фиделя. Рауля и меня, как на коммунистов, каковыми они считают нас, но вряд ли им удастся покончить с нами, приняв за дураков»[245].

На наш взгляд, очень точной дефиницией здесь может стать меткое наблюдение французского философа и публициста Жана Поля Сартра:

«В Париже я спрашивал у многих приезжавших к нам кубинцев, но не мог понять, почему они избегали прямого ответа на мой вопрос, намерена ли Кубинская революция строить социализм или нет. Но дело в том, что оригинальность этой революции состоит именно в том, чтобы делать только то, что нужно стране, и при этом не пытаясь предварительно подгонять сделанное под идеологические клише» (подчеркнуто мною. — Ю.Г.)[246].

Мы уже упоминали о проблеме с финансами. Чтобы решить ее, еще до сражения на Плайя-Хирон Совет министров назначил Эрнесто Че Гевару директором Национального банка Кубы с полномочиями министра финансов страны. На этом посту он пробыл всего четыре месяца до своего назначения министром вновь созданного министерства промышленности.

Но и за этот короткий срок он сумел превратить, банк из инструмента в руках буржуазии в важнейший экономический орган на службе у нового государства. Это назначение было произведено не в силу каких-либо особых знаний Гевары в области финансов, а с учетом огромной важности этого ключевого поста, который можно было доверить далеко не каждому из революционеров. Несколько примитивно этот факт отобразил уже известный читателям американский журналист Херберт Мэтью: