Ефим Черняк - Химеры старого мира. Из истории психологической войны

• Название: Химеры старого мира. Из истории психологической войны
• Автор: Ефим Черняк
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»
• Жанр: История
• Год: 1970

Пропаганда — это распространение знаний и связанных с ними воззрений. Соответственно под политической пропагандой понимают распространение политических знаний. Марксистско-ленинская пропаганда — это разъяснение и распространение идей научного коммунизма (и следовательно, научных взглядов на общество и законы его развития), политики коммунистических партий. Буржуазная пропаганда — орудие идейного разоружения масс, направленная на то, чтобы любыми Средствами продлить существование исторически обреченного капиталистического строя. Основная функция реакционной пропаганды — внедрение в сознание широких слоев общества убеждения, будто буржуазный строй отвечает их интересам, иными словами, укоренение идей, на которых основывается система духовного принуждения в странах капитала. Психологическая война — разновидность реакционной пропаганды, систематически и планомерно проводимой империалистическими кругами с помощью всех средств массовой информации как в военное, так и в мирное время для достижения осознанных и установленных политических целей.

---

Введение 7 марта 1936 года германских войск в Рейнскую область — новое нарушение Версальского договора — было мотивировано… заключением франко — советского пакта о взаимной помощи. Гитлер заявил, что этот шаг предпринят «в осуществление элементарного права народа обеспечить безопасность своих границ и возможность их обороны». Фашистская пресса временно стала даже использовать пацифистскую фразеологию, появлялись туманные намеки на возможное возвращение Германии в Лигу наций. В день ввода войск в Рейнскую область нацистский фюрер объявил в рейхстаге, что «обязуется стремиться к взаимопониманию между народами Европы, особенно проживающими на Западе». Ларчик открывался просто — Германия была по — прежнему не готова к большой войне, достаточно было бы Парижу ультимативно потребовать отвода немецких войск, и Гитлер был бы принужден к унизительному отступлению. Весь расчет нацистов покоился на том, что подобного требования со стороны французского правительства (в котором задавали тон покровители фашистской агрессии) не последует. Способствовать этому и стремились в поте лица нацистские заправилы психологической войны.

Геббельс издал директиву временно не печатать никаких материалов, которые бы подали повод к тревоге, и еще больше писать о «коммунистической угрозе» и о роли Германии в качестве «крепости против большевизма». 18 ноября 1936 года Геббельс принял группу бельгийских журналистов и начал очередную декламацию на тему, что, мол, большевизм строит планы мирового господства, а, напротив, нацистская Германия уважает «особый характер каждой нации, стремясь к постоянному европейскому сотрудничеству».

18 июля 1936 года вспыхнул фашистский мятеж в Испании, и уже через две недели началась вооруженная интервенция Германии и Италии против законного республиканского правительства. Нацистская пресса получила указание дополнять «миролюбивые» декларации разъяснениями, что помощь мятежникам генерала Франко следует рассматривать как борьбу против «большевистской экспансии». Лейтмотивом должно было стать утверждение, что «Германия — великая держава, являющаяся гарантом мира».

С обычным бесстыдством на съезде нацистской партии в Нюрнберге 9 сентября 1937 года Геббельс заявил, что причина испанских событий — «большевистский империализм», который стремится завоевать плацдарм для нападения на Западную Европу и западное полушарие! Эту побившую все рекорды «большую ложь», использовать которую так горячо рекомендовал фюрер, Геббельс назвал «Правдой об Испании»…

Хотя нацистская пропаганда продолжала дудеть в прежнюю трубу, ее тон становился все более наглым, рассуждения о борьбе Германии за «новую Европу» — все более угрожающими, псевдо — романтические декламации о «национальном единстве» и величии исторической миссии германского народа все чаще замешивались на тесте откровенных призывов к агрессии, «праве» на подчинении слабого и других догматах расистской теории.

Подготовка к войне проводилась ускоренными темпами. «Умиротворители» шли на все новые уступки нацистам. Очередную пропагандистскую кампанию начал Гитлер своей речью 20 февраля 1938 года в рейхстаге. Фашистский главарь с угрозой объявил, что «не потерпит дальнейших нападок европейской печати на Германию… Германия не может оставаться безучастной к судьбе 10 миллионов немцев, которые живут в двух соседних странах». Речь шла об Австрии и Чехословакии. Фашистская печать повела психологическую подготовку к аншлюсу. Геббельс приказал мобилизовать в защиту запланированной «акции» все мыслимые доводы, начиная от расистских «аргументов» и кончая даже ссылками на борьбу немецких демократов в 1848 году за единую Германию. 18 марта 1938 года Австрия была оккупирована гитлеровскими войсками.

Первое время после аншлюса германская печать соблюдала умеренный тон в отношении Чехословакии. Однако уже в апреле Геббельс дал директиву о начале травли чехов. В гитлеровских газетах замелькали под крупными заголовками сообщения о «терроре» против немцев в Судетской области (так преподносились инциденты, спровоцированные местными нацистами по приказу из Берлина). Кампания шла нарастающими темпами, особенно в июле 1938 года. Газеты получили директиву убедить читателей, что, подобно «красной Испании», Чехословакия якобы стала «оплотом большевизма». В августе кампания приобрела невиданные размеры. 30 августа газета «Ангрифф» вышла под аншлагом «Кровавый террор чешских банд». Немецко — фашистские газеты печатали сведения, будто чешские рабочие — коммунисты создали отряды, «занятые убийствами и грабежом». Геббельс требовал от своей печати «сдержанности и агрессивности». 10 сентября он объявил на очередном нюрнбергском сборище: «Прага представляет собой центр большевистских заговоров против Европы». Фашистская пресса помещала сотни материалов о мнимых зверствах, печатала демонстративно без комментариев «списки убитых немцев», заполнялась угрожающими статьями под заголовками «Последнее предупреждение Праге» и т. п.

В конце сентября состоялась позорная мюнхенская сделка — правительства Чемберлена и Даладье согласились на включение части чехословацкой территории в состав Германии. Гитлер обычно очень настороженно относился к журналистам (самовлюбленный до безумия позер не мог, по собственному признанию, простить насмешек над его особой в германской прессе, которые помещались до установления фашистской диктатуры), Однако теперь он счел нужным выразить свое удовлетворение усердием и проворством сподручных доктора Геббельса. В обращении к ним 10 ноября с обычной помпезностью Гитлер заявил: «Господа, на этот раз мы получили 10 миллионов человек и 100 тысяч квадратных километров территории с помощью пропаганды, поставленной на службу идее. Это нечто гигантское». Фюрер мог бы с не меньшей похвалой отозваться об усилиях «мюнхенской» печати в Англии, Франции и США, столь облегчившей Чемберлену и Даладье преступный сговор с нацистами.

На другой день после мюнхенской конференции, 30 октября, министерство пропаганды издало директиву — сосредоточить усилия на популяризации утверждения, что «фюрер еще раз добился успеха в сохранении мира во всем мире». Инструкция 30 октября предписывала временно прекратить печатание сказок об убийствах и насилии над немцами в Чехословакии. Несколько месяцев по приказу Геббельса немецко — фашистская печать почти не упоминала об ампутированном, но все еще существовавшем чехословацком государстве. Это была маскировка подготовки к полному захвату страны.

12 марта 1939 года по команде Геббельса началась новая кампания — опять запестрели сообщения о преследовании немцев.

Через два дня Чехословакия была занята германскими войсками. Гитлеровская печать, годами писавшая о стремлении Германии вернуть лишь земли, населенные немцами, запела другие песни.

Захват Чехословакии, оказывается, был произведен во имя удовлетворения, как заявил Геббельс, «практических нужд немецкого и чешского народа». Выяснилось, что это необходимо для торжества «нового порядка» и, конечно, для ликвидации все тех же «большевистских козней». Занятие Богемии и Моравии было объявлено «внутренним немецким делом». В ответ на заявления из‑за границы, что этот захват является попранием национального принципа, Геббельс говорил 19 марта на очередной пресс — конференции со свойственным ему безудержным циничным бесстыдством:

«Шесть лет мы подвергаемся обвинениям за защиту расовой теории, а теперь наши враги становятся расистами и упрекают нас в ее нарушении. Это верх лицемерия», — закончил он свои поучения редакторам газет. 21 марта 1939 года последовала новая инструкция: «Главная идея: подобно старой деве, Англия чопорно сидит на своем стуле и через глазок в окне наблюдает с осуждением и морализируя за каждой молоденькой девушкой на улице, позабыв о собственном прошлом». Эта «основная идея» развивалась во множестве газетных и журнальных статей. Одновременно было приказано неустанно внедрять в сознание немцев и заграничной аудитории мысль о «гениальности» фюрера или, как писала 17 марта 1939 года кичившаяся своей респектабельностью «Франкфуртер цейтунг», «блестящем мастерстве государственного деятеля».

Последние предвоенные месяцы. «Мюнхенцами» предана республиканская Испания. Фашистская Италия захватывает Албанию. Все шире разгорается пламя вооруженного конфликта на Дальнем Востоке, Но главный очаг агрессии, конечно, в Берлине.

Под давлением своих народов английское и французское правительства вынуждены начать переговоры с Советским Союзом о создании системы коллективной безопасности для отпора фашистским агрессорам. Но эти переговоры не продвигаются вперед ни на шаг из‑за саботажа западных держав. Ведь покровители фашистской агрессии по — прежнему мечтают «канализировать» ее против СССР. Переговоры с Москвой им нужны для успокоения общественного мнения и чтобы набить себе цену в ходе одновременно происходящих тайных переговоров с гитлеровскими эмиссарами в Берлине, Лондоне и Париже.