Георг Вильгельм Фридрих Гегель - Учение о бытии

• Название: Учение о бытии
• Автор: Георг Вильгельм Фридрих Гегель
• Издательство: Типография М.М. Стасюлевича
• Жанр: Философия
• Год: 1916

К 200-летию «Науки логики» Г.В.Ф. Гегеля (1812–2012)

Первый перевод «Науки логики» на русский язык выполнил Николай Григорьевич Дебольский (1842–1918). Этот перевод издавался дважды:

1916 г.: Петроград, Типография М.М. Стасюлевича (в 3-х томах — по числу книг в произведении);

1929 г.: Москва, Издание профкома слушателей института красной профессуры, Перепечатано на правах рукописи (в 2-х томах — по числу частей в произведении).

Издание 1929 г. в новой орфографии полностью воспроизводит текст издания 1916 г., включая разбивку текста на страницы и их нумерацию (поэтому в первом томе второго издания имеется двойная пагинация — своя на каждую книгу). Единственным содержательным отличием двух изданий является текст предисловий в первом томе:

1916 г.: Предисловие к русскому переводу, стр. VII–XXII;

1929 г.: От издательства, стр. VII–XI.

В переводе Н.Г. Дебольского встречаются устаревшие на сегодня слова, формы слов и обороты речи.

Особенности электронного издания:

1. Состоит из трех файлов — по числу книг в произведении. В первом файле приводятся предисловия обоих изданий. В третьем файле не приводится алфавитный указатель ко всему произведению (стр. 219–222 бумажного издания).

2. Текст печатается с пагинацией, номер страницы указывается в ее начале нижним индексом в фигурных скобках.

3. Весь текст приводится в современной орфографии (например, в отличие от издания 1929 г. используется твердый знак «ъ» вместо апострофа «’»). Слово «Бог» и относящиеся к нему местоимения (напр., «Он») пишутся с большой буквы. Ударение над русской буквой о передается с помощью буквы европейского алфавита ó.

4. Немецкие слова и выражения приводятся в старой орфографии печатных изданий (напр., «Seyn»).

5. Разрядка текста заменена курсивом (курсив, используемый в бумажных изданиях крайне редко, сохранен).

6. Формулы с дробями приведены к линейному виду. В качестве знака умножения используется звездочка (*).

7. Греческие слова и выражения приводятся без диакритических знаков.

8. Проверка выбранного шрифта: греческая альфа (α), буквы немецкого алфавита (äöüß).

---

То же самое отношение применено к силам притяжения и отталкивания для того, чтобы понять различную плотность тел; равным образом, обратное отношение между чувствительностью и раздражительностью должно было служить для того, чтобы из неравенства этих факторов жизни понять, как различные определения целого, здоровья, так и различение родов живущего. Но путаница и галиматья, к которым привело это объяснение, долженствовавшее служить натурфилософскою основою физиологии, нозологии и затем зоологии при некритическом употреблении этих определений понятий, имело своим последствием то, что снова был оставлен такой формализм, который особенно в науке физической астрономии продолжает господствовать в полном своем объеме.

Поскольку абсолютное безразличие является, по-видимому, основным определением субстанции Спинозы, то по этому поводу можно заметить, что это, правда, действительно так в том отношении, что и в том и в другом положены исчезнувшими все определения бытия, равно как всякое дальнейшее конкретное различение мышления и протяжения и т. д. Вообще если нужно остаться при отвлеченности, то все равно, как смотреть на существование того, что попало в эту пучину. Но субстанция, как безразличие, отчасти связана с потребностью определенности и с принятием последней в расчет; она не должна оставаться субстанциею Спинозы, единственное определение которой есть то отрицательное, что в ней положено все. У Спинозы различение, атрибуты, мышление и притяжение, затем также модусы, аффекты и все прочие определения присоединены к ней совершенно эмпирически; эти различения присущи рассудку, который сам есть один из модусов; атрибутам по отношению к субстанции и друг к другу не свойственно никакой дальнейшей определенности, кроме того, что они вполне выражают {268}собою субстанцию, и что их содержание, порядок вещей, как протяженных и мыслимых, одно и то же. Но вследствие определения субстанции, как безразличия, возникает рефлексия о различении; будучи у Спинозы в себе, оно оказывается теперь положенным, именно как внешнее, а тем самым ближайшим образом, как количественное. Безразличие остается в нем, правда, имманентным, как субстанция, но отвлеченным, лишь в себе; различение же не имманентно безразличию, напротив как количественное оно противоположно имманентному, и количественное безразличие есть бытие вне себя их единства. Тем самым различение не понимается также качественно, а субстанция не определяется, как саморазличающее, как субъект. Ближайшим результатом в отношении самой категории безразличия является то, что в ней различение количественного или качественного определения распадается, как это обнаружилось в ее развитии; этот результат есть разложение меры, в которой оба момента непосредственно положены, как одно.

С. Переход в сущность

Абсолютное безразличие есть последнее определение бытия прежде, чем оно становится сущностью; но оно не достигает ее. Оно оказывается принадлежащим еще к сфере бытия, так как оно определено еще, как безразличное, имеет в нем различение внешнее, количественное. Это есть его существование, причем оно вместе с тем находится в противоположении, относительно которого оно определяется, лишь как сущее в себе, а не как сущее для себя абсолютное. Иначе говоря, это есть внешняя рефлексия, которая останавливается на том, что специфически различное в себе или в абсолютном есть одно и то же, что его различение есть лишь безразличное, не различение по себе. Здесь не хватает только того, чтобы эта рефлексия была не внешнею рефлексиею мыслящего субъективного сознания, но собственным определением, различение — было снятым в этом единстве, которое оказывается абсолютною отрицательностью, безразличием к себе самому, к своему собственному безразличию, равно как и к своему инобытию.

Но это снятие определения безразличия выяснилось уже ранее; оно в развитии своего положения оказалось со всех сторон противоречием. В себе оно есть полнота, в которой все определения бытия сняты и содержатся; таким образом, оно есть основа, но лишь в одностороннем определении бытия в себе, и потому его различение, количественная разница и обратное отношение его факторов, внешни. Как такое противоречие самому себе и своей определенности, своего сущего в себе определения и своей положенной определенности, оно есть отрицательная полнота, определенности которой и тем самым ее односторонность, как основы, ее бытие в себе, снимаются в них самих. Положенная поэтому, как то, что безразличие {269}есть в действительности, оно есть простое и бесконечное отрицательное отношение к себе, несовместимость с самим собою, отталкивание себя от себя самого. Его определение и развитие этого определения не есть переход, ниже внешнее изменение или выступление в нем определений, но его собственное отношение к себе, которое есть отрицание себя самого, своего бытия в себе.

Но определения, как оттолкнутые таким образом от себя, не принадлежат, однако, сами себе, выступают не как самостоятельные или внешние, а как моменты, — во-первых, как принадлежащие сущему в себе единству, не отброшенные им, а носимые им, как субстратом, и лишь им наполненные; а во-вторых, как определения, имманентные сущему для себя единству лишь через их отталкивание от себя. Вместо того, чтобы быть сущими, как в сфере бытия вообще, они суть теперь только положенные только с определением и значением — быть относимыми к их единству, стало быть, к их другому, их отрицанию, — быть отмеченными этою своею относительностью.

Тем самым бытие вообще и бытие или непосредственность различаемых определенностей исчезают так же, и как бытие в себе, и бытием оказывается единство, непосредственно предположенная полнота, как лишь простое отношение к себе, опосредованное через снятие этого предположения; эта предполагаемость и это непосредственное бытие сами суть лишь момент их отталкивания, которое есть только первоначальная самостоятельность и тожество с собою, происходящее бесконечное совпадение с собою. Таким образом, бытие определяется, как сущность, как ставшее через снятие бытия простым бытием с собою.

Примечания

1

Плеханов. Сочинения, т. VII, стр. 30–31.

2

Ленин. Конспект «Науки Логики» Гегеля.

3

Ленин. О значении воинствующего материализма. «Под знаменем марксизма», 1922 г., № 3.

4

Этот переход не есть переход самого качества в другое качество, ибо на данной ступени развития мысли качество совпадает с бытием, т. е. есть неизменная принадлежность нечто; переход же происходит лишь в понятии. Этим отличается качественная бесконечность от количественной, состоящей в изменении самого количества.

5

Правда, у Гегеля развитие понятия сущности приводит и к понятию вещи в себе. Но это понятие есть у Гегеля пустая отвлеченность от всякого определения: «отвлеченность вещи, как чистой вещи в себе, оказалась ложным определением».

6

Положенным в отличие от непосредственного Гегель называет вытекающее из понятия.

7

Феноменология духа, предисловие к первому изданию. Собственное развитие сказанного есть познание метода и имеет свое место в самой логике.

8

(Бамберг и Вюрцбург у Гебгарда 1807). Это название во втором издании [Помещенном во втором томе настоящего издания сочинений Гегеля. — Прим. изд.], имеющим выйти в свет к следующей пасхе, будет уже исключено. Вместо упомянутой далее предположенной второй части, долженствовавшей заключать в себе все прочие философские науки, я выпустил после того в свет энциклопедию философских наук, вышедшую в прошлом году третьим изданием (примечание ко второму изданию).

9

Впоследствии же и к другим конкретным предметам resp. частям философии.

10

Я припомню, что в этом сочинении я потому часто принимаю во внимание философию Канта (что многим может показаться излишним), что она, как бы ни смотрели в иных местах, а также и в этом сочинении, на ее ближайшие определения, равно как на отдельные части ее изложения, составляет основу и исходный пункт новейшей немецкой философии, и что эта ее заслуга, какой бы критике ее ни подвергали, остается за нею непререкаемо. Ее еще и потому приходится часто принимать во внимание в объективной логике, что она близко касается важных определенных сторон логического, между тем как позднейшие изложения философии мало обращают на него внимания и отчасти относятся к нему с грубым — но не остающимся без возмездия — пренебрежением. Наиболее распространенное между нами философствование не идет далее того вывода Канта, что разум не может познать истинного содержания, и что абсолютная истина доступна только вере. Но то, что у Канта есть вывод, оказывается для этого философствования непосредственным началом, и вследствие того отбрасываются предшествующие соображения, из коих получается этот вывод, и которые составляют философское познание. Кантова философия служит таким образом подушкою для лености мысли, успокаивающеюся на том, что все уже доказано и завершено. Поэтому для познания и определенного содержания мышления, которых уже нет в этом бесплодном и сухом успокоении, следует обратиться к упомянутым предшествующим соображением (Канта).