Георг Вильгельм Фридрих Гегель - Учение о понятии

• Название: Учение о понятии
• Автор: Георг Вильгельм Фридрих Гегель
• Издательство: Типография М.М. Стасюлевича
• Жанр: Философия
• Год: 1916

К 200-летию «Науки логики» Г.В.Ф. Гегеля (1812 – 2012)

Первый перевод «Науки логики» на русский язык выполнил Николай Григорьевич Дебольский (1842 – 1918). Этот перевод издавался дважды:

1916 г.: Петроград, Типография М.М. Стасюлевича (в 3-х томах – по числу книг в произведении);

1929 г.: Москва, Издание профкома слушателей института красной профессуры, Перепечатано на правах рукописи (в 2-х томах – по числу частей в произведении).

Издание 1929 г. в новой орфографии полностью воспроизводит текст издания 1916 г., включая разбивку текста на страницы и их нумерацию (поэтому в первом томе второго издания имеется двойная пагинация – своя на каждую книгу). Единственным содержательным отличием двух изданий является текст предисловий в первом томе:

1916 г.: Предисловие к русскому переводу, стр. VII – XXII;

1929 г.: От издательства, стр. VII – XI.

В переводе Н.Г. Дебольского встречаются устаревшие на сегодня слова, формы слов и обороты речи.

Особенности электронного издания:

1. Состоит из трех файлов – по числу книг в произведении. В первом файле приводятся предисловия обоих изданий. В третьем файле не приводится алфавитный указатель ко всему произведению (стр. 219 – 222 бумажного издания).

2. Текст печатается с пагинацией, номер страницы указывается в ее начале нижним индексом в фигурных скобках.

3. Весь текст приводится в современной орфографии (например, в отличие от издания 1929 г. используется твердый знак «ъ» вместо апострофа «’»). Слово «Бог» и относящиеся к нему местоимения (напр., «Он») пишутся с большой буквы. Ударение над русской буквой о передается с помощью буквы европейского алфавита ó.

4. Немецкие слова и выражения приводятся в старой орфографии печатных изданий (напр., «Seyn»).

5. Разрядка текста заменена курсивом (курсив, используемый в бумажных изданиях крайне редко, сохранен).

6. Формулы с дробями приведены к линейному виду. В качестве знака умножения используется звездочка (*).

7. Греческие слова и выражения приводятся без диакритических знаков.

8. Проверка выбранного шрифта: греческая альфа (α), буквы немецкого алфавита (äöüß).

---

Вместе с воспроизведением, как моментом единичности, живое полагает себя, как действительную индивидуальность, как относящееся к себе бытие для себя; но воспроизведение есть, вместе с тем, реальное отношение к внешнему, рефлексия частности или раздражительности в противоположность некоторому другому, объективному миру. Замкнутый внутри неделимого процесс жизни переходит в отношение к предположенной объективности, как таковой, таким путем, что так как неделимое полагает себя, как субъективную полноту, то момент его определенности, как отношение к внешности, становится также полнотою.

В. Процесс жизни

Образуя себя внутри себя самого, живое неделимое тем самым противоставляет себя своему первоначальному предположению и, как в себе и для себя сущий объект, – предположенному объективному миру. Субъект есть {155}сам себе цель, понятие, имеющее свое средство и субъективную реальность в подчиненной ему объективности; тем самым он образован, как в себе и для себя сущая идея и как по существу самостоятельное, относительно которого предположенный внешний мир имеет значение лишь отрицательного и несамостоятельного. В своем самочувствии живое обладает этою уверенностью в сущем для себя ничтожестве противостоящего живому инобытия. Побуждение живого есть потребность снять это инобытие и сообщить себе истину сказанной уверенности. Неделимое, лишь как субъект, есть прежде всего понятие идеи жизни; его субъективный процесс внутри себя, в коем оно пожирает сам себя, и непосредственная объективность, которую оно полагает, как естественное средство сообразно своему понятию, опосредованы процессом, относящимся к вполне положенной внешности, к безразлично стоящей наряду с ним объективной полноте.

Этот процесс начинается с потребности, т.е. с того момента, в коем живое, во-первых, определяет себя, тем самым полагает себя, как объективность, подлежащую отрицанию, и тем самым, относящуюся к некоторой другой, безразличной объективности; но, во-вторых, оно не теряется в этой потере себя, сохраняется в ней и остается тожеством равного самому себе понятия; тем самым оно есть побуждение положить равным себе и снять тот иной ему мир для себя и объективировать себя. Вследствие того его самоопределение имеет форму объективной внешности и то, что оно вместе с тем тожественно себе, есть абсолютное противоречие. Непосредственное образование есть идея в ее простом понятии, соответственная понятию объективность; таким образом, она по природе добра. Но так как ее отрицательный момент реализован в объективную частность, т.е. существенные моменты ее единства каждый для себя – в полноту, то понятие раздваивается в абсолютное неравенство себя с собою; и так как оно, равным образом, есть в этом раздвоении абсолютное единство, то живое есть для самого себя это раздвоение и имеет чувство этого противоречия, которое (чувство) есть боль. Поэтому, боль есть преимущество живых существ, ибо они суть осуществленное понятие, некоторая действительность той бесконечной силы, отрицательность их самих внутри себя и эта их отрицательность состояний для них, состоящая в том, что они сохраняют себя в их инобытии. Если говорят, что противоречие немыслимо, то именно в боли живого оно имеет даже действительное осуществление.

Это раздвоение живого внутри себя есть чувство, причем оно принято в простую общность понятия, в чувствительность. С боли начинаются потребность и побуждение, составляющие переход, который состоит в том, что неделимое, будучи отрицанием себя для себя, становится также тожеством для себя, – тожеством, которое есть лишь отрицание этого отрицания. Тожество, присущее побуждению, как таковому, есть субъективная достоверность себя самого, согласно которой неделимое относится к своему внешнему, безразлично осуществленному миру, как к явлению, к чуждой в себе понятию и несущественной действительности. Оно должна получить понятие {156}внутри себя лишь через субъект, который есть имманентная цель. Безразличие объективного мира к определенности, а тем самым и к цели, и составляет его внешнюю способность быть соответствующим субъекту; какие бы прочие специфации он ни имел в нем, его механическая определимость, недостаток свободы имманентного понятия составляет его бессилие сохранять себя вопреки живому. Поскольку объект есть в противоположность живому ближайшим образом некоторое безразличное внешнее, он может действовать на живое механически; но он действует таким образом, не как на нечто живое; поскольку он относится к последнему, он действует не как причина, а возбуждает оное. Так как живое есть побуждение, то внешность привходит в него и внутрь его, лишь поскольку она уже есть внутри его в себе и для себя; воздействие на субъект состоит поэтому лишь в том, что он соответствующим образом находит представляющуюся ему внешность; – если она и не соответствует его полноте, то по крайней мере она должна соответствовать некоторой частной его стороне, и возможность этого заключается в том, что он, как относящийся внешним образом, есть нечто частное.

Итак, субъект, поскольку он, как определенный в своей потребности, относится к внешнему и потому сам есть внешнее или орудие, оказывает насилие над объектом. Частный характер субъекта, его конечность вообще, обнаруживается в более определенном явлении этого отношения. Внешнее в последнем есть вообще процесс объективности, механизм и химизм. Но этот процесс непосредственно прерывается, и внешность превращается во внутреннее. Внешняя целесообразность, возникающая ближайшим образом через деятельность субъекта в безразличном объекте, снимается тем, что объект по отношению к понятию не есть субстанция, и что поэтому понятие не может быть его внешнею формою, но должно положить себя, как его сущность и имманентное, проникающее определение, сообразно своему первоначальному тожеству.

Вместе с подчинением объекта механический процесс переходит поэтому во внутренний, через который неделимое усвоивает себе объект так, что оно лишает его своеобразного состояния, делает его своим средством и сообщает ему, как субстанцию, свою субъективность. Эта ассимиляция совпадает тем самым с вышерассмотренным процессом воспроизведения неделимого; в этом процессе оно ближайшим образом пожирает себя, делая себе объектом свою собственную объективность; механический и химический конфликт его членов с внешними вещами есть один из его объективных моментов. Механическое и химическое в процессе есть начало разложения живого. Так как жизнь есть истина этих процессов, и тем самым живое есть осуществление этой истины и ее мощь, то жизнь захватывает их, проникает их, как их общность, и их продукт вполне ею определяется. Это их превращение в живую индивидуальность составляет возврат их в себя самих, так что произведение, которое, как таковое, было бы переходом в нечто другое, становится воспроизведением, в коем живое для себя полагает себя тожественным с собою.{157}

Непосредственная идея есть также непосредственное, не для себя сущее тожество понятия и реальности; через объективный процесс живое сообщает себе свое самочувствие; ибо оно полагает себя в последнем, как то, что есть в себе и для себя, в своем положенном, как безразличное инобытие, тожестве с самим собою, отрицательным единством отрицательного. В этом совпадении неделимого со своею первоначально предположенною, как безразличная ему, объективностью, равным образом с одной стороны в образовании из себя действительной единичности, оно снимает свою частность и повышается до общности. Его частность состояла в раздвоении, через которое жизнь полагала, как свои виды, индивидуальную жизнь и внешнюю ей объективность. Через внешний процесс жизни жизнь тем самым положила себя, как реальную, общую жизнь, как род.

С. Род

Живое неделимое, выделенное ранее того из общего понятия жизни, есть некоторое предположение, еще не оправданное через себя само. Через процесс с предположенным вместе с тем миром неделимое положило само себя для себя, как отрицательное единство своего инобытия, как основу себя самого; оно есть таким образом действительность идеи так, что неделимое производит себя теперь из действительности, как ранее оно происходило лишь из понятия, и что его происхождение, которое было некоторым предположением, теперь есть его собственное произведение.