Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные

• Название: Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные
• Автор: Константин Радов
• Жанр: Альтернативная история

---

Усталость страшная. На борт 'Миротворца' взбираюсь из последних сил. Приказываю лейтенанту построить экипаж, благодарю за службу. Надо будет в трофейную ведомость вписать, без них бы ни черта не вышло. На всех поделить, кто был в бою.

- Спасибо, Торвальдсен. Хорошая работа. Непременно упомяну в реляции государю.

- Великая честь для меня, Ваше Превосходительство!

- Можете отпустить подвахтенных. Я тоже намерен отдохнуть: позаботьтесь, чтобы не беспокоили впустую.

- Слушаюсь, Ваше Превосходительство!

Сейчас если не лягу, то упаду.

- Гришка, мою постель! Сюда, на палубу.

- Может, в каюту, Ва...

- Цыть! Поговори у меня! Будить только в бой или для адмирала. Не то шкуру спущу!

Смех небес

При всей наивности древних, изображавших богов существами, кои пируют, дерутся и совокупляются, как люди, в сей картине мира есть некое прозрение. Не знаю, как человеческие страсти, а юмор Вышним Силам (или что там таится по иную сторону земли и неба) присущ. Пехота на лодках утопила половину турецкой эскадры, теперь матросы будут шанцы копать и апроши прокладывать. Кто скажет, что боги не при чем, - дескать, виноваты Читтанов со Змаевичем, - пусть рассудит, можно ли было в нашем положении взять на суда дивизию солдат и осадную артиллерию впридачу. Не то что нельзя - немыслимо! Отлагать взятие Еникале тоже невозможно: противник придет в себя, исправит фатальные ошибки в расположении войск, и бои станут вдесятеро кровавей. Так что, за неимением гербовой... Распишемся на простой!

Так я говорил сам себе следующим утром после боя в заливе. Выспаться опять не дали: на рассвете с близкого берега донеслись частая ружейная пальба и боевой рев атакующих турок. Оказалось, наши капитаны ввечеру послали за добычей столько матросов, сколько в шлюпках поместилось. Брошенных судов хватило не всем; обделенные Фортуной решили попытать удачи на берегу. Во мраке, разорванном заревом горящих кораблей, они принялись грабить керченские посады, не делая разницы между магометанскими и христианскими жилищами. Потрясенные гибелью флота неприятели уступили без боя. Только наутро они увидели, что город взят не грозным русским десантом, а разрозненными кучками мародеров. Из тысяч спасшихся с кораблей реал-бею удалось собрать малый отряд, буквально человек двести, и контратаковать - да так, что матросы бежали без памяти до самых лодок.

Вот тут я их и встретил. Отбросив противника плотным огнем с гребных судов, собрал незадачливых грабителей, построил и выдал им по первое число: за то, что Керчь взяли без спросу, за грабеж без дозволения начальства, а пуще - за позорное бегство от слабейшего числом врага. Всем смертная казнь, если не отобьют город немедленно! Выкликнул старших, разделил на отряды, подкрепил своими солдатами - во второй линии, багинетами в спины... Оправдались морячки! Только у старой, полуразвалившейся городской крепости пришлось повозиться. Вторично выбитые из города турки ушли кто на запад, в Кафу, кто на восток - в Еникале. Творящийся окрест хаос позволял каждому сделать собственный выбор. Кафинская дорога трудная: сто верст пешком по раскаленной степи, без пищи и воды... Зато прочь от войны. Сильнее беспокоили меня повернувшие в крепость, заведомо подлежащую осаде. Это те, кто бой предпочитает бегству и готов сражаться по внутреннему побуждению, не из-под палки. При таком пополнении гарнизона надеяться на капитуляцию не стоит.

Система Вобана в основе - математическая. Можно рассчитать силы и время, нужные для преодоления обороны. Сил не хватало. После того, как мой лучший отряд потерял три четверти убитыми и стал надолго негоден к бою, я мог высадить на берег не более батальона. С прибавкою моряков (предполагая, что вице-адмирал во всем будет идти навстречу и оставит на кораблях одну действующую вахту) набиралось около трех тысяч, раза в полтора-два больше, чем турок в Еникале. Совершенно недостаточная пропорция, чтобы начинать осаду. Послать в Азов за подкреплением? Неприятель дождется помощи раньше. Четыре-пять дней, и конница Саадет-Гирея появится в тылу осаждающих. В пределах двух недель - крупные силы турецкой пехоты. А у нас? Корабли нельзя использовать для перевозки войск, пока не взята эта самая крепость, ибо провести оные еще хотя бы раз под ее пушками означает серьезный риск. Прамы медлительны и любят попутный ветер. Гребная флотилия малочисленна, даже с учетом турецких призов: больше полка в один заход не перевезти. Упущение в подготовке, скажут мои враги. Обязательно скажут! Черт с ними, пусть будет упущение. Абсолютно неизбежное при ограниченности наших ресурсов. Приходилось выбирать между боевыми судами и транспортными. При ином выборе мы бы имели средства перевозки - но не имели нужды в них!

Мне удалось опередить вице-адмирала: когда он сошел на берег, я уже был в Керчи полным хозяином. Назначил коменданта из своих офицеров и выставил караулы. Взаимные поздравления с победой постарался сократить, сколько возможно. Празднование ограничил двойной винной порцией за ужином, под крики 'виват!'. Змаевич хмурился, но не буянил. Тоже понимал, что дело не кончено. Еникальская крепость, пока она в турецких руках, мешала флоту, словно кавалеристу - прыщ на заднице. Хочешь не хочешь, выдавливать надо.

- Матвей Христофорович, у нас на приготовление к штурму три дня. Ежели, конечно, решимся.

- Круто к ветру забираешь, сиятельный граф. Паруса не заполощут?

- Иным курсом Россия из гнилого затона не выйдет. Не потеряем ли ход... Что-то иное хочешь предложить?

- Не лучше ли обождать и прийти второй раз, со всеми азовскими полками?

- Не лучше. Мурад-паша такого упущения больше не сделает, хан войско пришлет, в Константинополе спохватятся... Отношение сил будет меняться не в нашу пользу, понеже османы могут перебросить больше воинов и быстрее. Потеря времени, как Его Императорское Величество еще перед Прутским походом писать изволил, смерти невозвратной подобна.

- Уверен, что осилим? Штурмовать прямо из первой параллели, не подобравшись к стенам - значит всю военную науку похерить!

- Наука, дорогой адмирал - не набор догм, а способ рассуждений. Сплошную параллель закладывать без нужды, только укрытие для сосредоточения войск. Нехватку пехоты возместим артиллерией. Слабость сей крепости - малые размеры. С бомбардирских судов я могу за день тысячу бомб в нее забросить, по одной на пять квадратных сажен. У тебя на кораблях и прамах, ежели турецкие призы присчитать, четыреста пушек с каждого борта. Протяженность морского фрунта Еникале - пятьсот шагов. Сам посчитай, какая плотность огня получится! Берег наклонен к морю: стало быть, перелеты и рикошеты придут в спину туркам у противоположной стены.

- Сколько мне кораблей калеными ядрами сожгут, тебя не беспокоит. И люди... Знаешь, матросское обучение каких трудов стоит? Не ваше пехотное 'ать-два'! А ты их хочешь на стенах положить!

- Господь с тобой, Матвей Христофорович! Не хочу. Главное правило Вобана: 'больше пороха - меньше крови' я всегда стараюсь соблюдать. Ущерб в судах неизбежен, но людей с них можно спасти. Поставь прамы на опасные места: они нам не будут нужны после завоевания выхода в Черное море. По крайней мере, не в таком количестве. И еще напомню. По ту сторону стен - тоже моряки. Излишка в умелых матросах у султана нет, ибо природные турки мореходством занимаются мало, греки ненадежны, а берберийцы дисциплины не понимают. Истребив тех, кто в крепости, ты не встретишься с ними в море.

Ох, как не хотелось вице-адмиралу тратить своих людей на штурме! Ох, как я его понимал! Но сколько ни охай, обстоятельства не переменишь. Брать Еникале надо. Стоять пред очами государя, оправдываясь за невзятие... Это, знаете ли, куда страшней, чем под картечью! Картечь - пустяки в сравнении. А если на столе у Петра будет лежать рапорт генерал-майора Читтанова с отвергнутым тобою планом атаки - переложить ответ на армию не выйдет. Змаевич, как умный человек, это предвидел и упирался не слишком долго. На другой день принялись ломать брошенные дома, делать из их материала штурмовые лестницы, фашины и рогатки. Жители керченские за свое имущество не стояли, разбежавшись при первой высадке. Мародеры, конечно, в сем виноваты - однако еще покойный Ксенидис докладывал, что здешние христиане мало сочувствуют русским и помогают только за деньги. Вполне естественно, ибо мы угрожаем их благополучию. Рабы и рыба. Вот главные статьи крымской торговли. Прошлая война уполовинила первую из них; ак-чора, сиречь белые рабы с российских окраин, стали редким товаром. Теперь поток невольников шел из Грузии и Черкесии, лишь краешком задевая Крым. Рыбу, в отличие от людей, греки ловили сами - но продавали тоже в Константинополе. Мечтателей, коим вера дороже кошелька, в этой нации трудно найти. Разве среди юношей, не обремененных семьей и хозяйством.