Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные

• Название: Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные
• Автор: Константин Радов
• Жанр: Альтернативная история

---

Внезапно грохнуло так, будто само небо раскололось. Солдат рядом истово перекрестился:

- Услышал господь!

От порохового облака, вспухшего рядом с батареей, разлетелся вместе с какими-то ошметками рой черных точек, секунды спустя осыпавших густую толпу. Еще несколько взрывов, поменьше. Испуганные кони заметались, люди тоже кинулись в бег. Хаос разрастался. Что ж, порадовала Фортуна напоследок: может, лишний час поживем. Повозка с артиллерийскими припасами наехала на кондратову мину. Урон не губительный, но атаковать до темноты турки вряд ли смогут. А в темноте? Бог весть. Ночную войну они не любят.

Две бессонных ночи подряд выдержать трудно. Будь у меня план, обещавший спасение - пожалуй, хватило бы сил не проваливаться поминутно в забытье. Смирившись с грядущей участью, я клевал носом под канонаду: пока обстреливают, в атаку не пойдут. Смысл обстрела вслепую - не истребить, а измучить. Вдруг что-то словно толкнуло.

- Часовой!

- Слушаю, Ваше Превосходительство!

- Последний пушечный выстрел откуда был?

- Не ведаю, Ва...

- Молчи.

Еще раз - далекий звук с моря! Сон слетел моментально. Взгляд в небо: время заполночь, примерно два часа до рассвета. Ветер норд-вест, слабый. Что ж, моряки должны слышать здешнюю пальбу так же, как мы - их. Подойти смогут, если ветер удержится. Прочее в руце Божией.

На самом исходе ночи враги попытались подкрасться. Их выдала тишина. Как только пушки умолкли, я обошел посты, велел удвоить внимание и при малейшем шорохе - бросать зажженные лихткугели. Подстрелить успели немногих, ибо немудреные осветительные снаряды были приняты за смертельное оружие: турки улепетывали от них без памяти. Еще один косвенный результат применения мин.

Рассвет, коего не чаяли дождаться, утешил видом русской эскадры. Флагманский 'Старый Орел', корабли помельче и целая флотилия шлюпок, спешащих к берегу. Солдаты радовались спасению, еще не представляя, что такое амбаркация под огнем десятикратно превосходящего противника.

- Лейтенант, спусти к воде раненых и безоружных. Хоть кувырком, только быстро. Не знаю, сколько сможем держаться. Найди, как приладить сигнальные флаги, установи коммуникацию с адмиралом. Действуй.

Екимову приказал с половиной оставшихся людей занять позицию на краю склона. Прочие обороняли вал, но когда неприятель приблизился - я их отвел и приказал спускаться. Заветный бочонок с порохом катнули с вала навстречу наступающим, зажегши фитиль: пока взрыв прогремел, лишнюю минуту выиграли.

- Адмирал отвечает? Дай сигнал 'пушки зарядить'.

- Слушаюсь.

Флагман подтвердил. Выпустив заряды по перебирающимся через вал неприятелям, отправились вниз последние стрелки.

- Сигнал 'пали'! И за мною!

То на заднице, то на четвереньках, не заботясь о благородстве манер и целости штанов, скатились с обрыва - в тот самый момент, когда по нашему прежнему пристанищу ударили двадцатичетырехфунтовые ядра. На минуту корабельные пушки внесли замешательство; но азарт атаки победил страх. Увидев, что гяуры ускользают из ловушки, турки сплошною толпой вывалились на край обрыва, и каждый счел себя обязанным в нас пальнуть. Столь плотного огня не помню даже в больших баталиях. Убитые падали десятками. С трудом удалось выстроить в линию тех, у кого еще остались заряды, и попытаться отогнать врага. Куда там! Что разъяренного медведя колоть перочинным ножичком! Пока остальные грузились, линия растаяла наполовину. Ксенидис получил пулю в грудь и кашлял, захлебываясь кровью. Екимова, раненного в ногу, солдаты силой уволокли в лодку. Второй залп 'Старого Орла' - и тот не поправил положение. После недолгой паузы стрельба возобновилась с новой силой. В стороне осмелевшие враги спускались к морю, заходя с фланга. Матросы на последних шлюпках (им тоже доставалось) затабанили, не достигнув берега, и что-то кричали.

- Прекратить огонь. Уходим!

Оглядываясь, оскальзываясь, оступаясь, хромая и волоча раненых, поредевшая кучка солдат заторопилась к спасению. Вот еще один вскрикнул, зажимая свежую рану; другой рухнул замертво в неглубокую воду... Черт, как же его звали... Далеко мне до Александра Македонского: тот пятнадцать тысяч своих ветеранов помнил в лицо и по имени, а я унтеров-то не всех... Густо летят пули, взметывая фонтанчики. За мной - последний выстрел. Пистолеты заряжены, не пропадать же добру. Зайдя по пояс, разрядил оба в бегущих к берегу турок, выбросил и поплыл. Моряки, видя, как мы гибнем, набрались храбрости. Подошли вплотную, выхватили уцелевших - и ходу! За пределом ружейной досягаемости встал в полный рост, оглядел волны за кормой. Ни одной головы не видно, на берегу - только мертвые и умирающие. Feci, quod potui...

Обернулся к рулевому:

- Держи на флагман.

- Благодарение Пресвятой Деве, живой! Говорил же тебе: разве можно так рисковать?!

Змаевич, обыкновенно сдержанный, кинулся с объятиями. Я предостерегающе выставил ладонь:

- Погоди, Матвей Христофорович. Изволь объясниться.

В глазах обида. Но чуть-чуть наигранная. Всё понимает, спаситель хренов. Еще позавчера я не мог бы себе позволить так говорить с ним. На равных, самое большее.

- В чем, Александр Иванович?

Прости, дорогой - сам напросился на оплеуху. Моральную, конечно. Последние тридцать шесть часов переменили многое, и чем скорей вице-адмирал осознает новую расстановку сил, тем лучше.

- Ваше Превосходительство. У меня просто нет слов, чтобы выразить величайшую признательность за спасение остатков моего отряда - но я был бы еще более благодарен, если бы сия радостная встреча произошла на сутки раньше и на пятнадцать верст западнее.

Надо сразу расставить точки над i. Формально он не обязан мне отчетом - но по иному, высшему порядку отказаться не может. Суровое лицо багровеет от раздражения.

- Смею вас уверить, господин генерал-майор: мои люди сделали всё, что в человеческих силах.

- Считая и капитана, коему поручено было крейсировать у северного входа в пролив? Уступку позиции без боя слабейшему неприятелю вы считаете честной службой?! Понеся напрасные потери, едва избегнув собственной гибели - я вправе требовать разбора дела. Считаю своим долгом уведомить, что буду искать справедливости у государя, если не найду оной у вас.

Об адмирала можно фитиль зажигать. Он не любит сдавать подчиненных, предпочитая наказывать собственной властью. Но деться ему некуда.

- Александр Иванович, давай по-хорошему. Чего ты хочешь?

- Того, что по регламентам положено: военного суда над виновным. А для начала вызови того капитана, я ему в глаза посмотрю.

- Вызвать недолго, только...

- Не трону. Обещаю, что пальцем к нему не прикоснусь. Тем более шпагу пачкать не стану.

Умывальный таз с горячей водой, зеркало, бритва, свежее белье, одежда без дыр, сухие башмаки, завитой парик, сытный завтрак и крепкий кофей... Что еще нужно, чтоб выглядеть вельможей, а не бродягой? Разве выспаться - но сия роскошь все еще недоступна. Пока доставленный на флагман Гришка-денщик приводил меня в цивилизованный вид, в отдалении гремели пушки: там посланные Змаевичем корабли превращали в щепу турецкие галеры. Юный мичман прервал досуги сибарита:

- Ваше Превосходительство, господин адмирал приглашать изволят...

- Иду.

Отступившая было после завтрака хладная злоба вновь накатила при виде согбенной фигуры, с видимым страхом ожидающей своей судьбы.

- Ты кто? Представься.

- Капитан майорского чину Л...й Данила Степанов.

- Что у тебя за судно и какой приказ имел на вчерашнее утро?

- Шнява 'Лебедь' о четырнадцати пушках. Велено было от господина адмирала чинить обсервацию между мысами Хроня и Хилеон...

- Где ты был в конце моргенвахты?

- Как полагается, на шканцах...

Уловив, что плотина моего терпения может и не выдержать, Змаевич вмешался в допрос:

- Господин генерал-майор желает знать, где находилось судно и почему не на предписанной позиции.

Приняв пояснение за поддержку, капитан бодро затараторил:

- Так по всему казалось, что у Керчи никто не уцелел. Пушечная пальба слышалась зело частая, потом струг выскочил из пролива - всего один, за ним шебеки турецкие гнались. А допрежь сего сигнал отступать был дан, фейерверком...

- Постой-постой. При чем тут фейерверк? Мои приказы не тебе отдавались.

- Из уважения к Вашему Превосходительству я все равно исполнил.

- Дурачком прикидываешься? Хочешь девятый артикул на десятый переменить? Дескать, преступил повеление без умыслу, по глупости?

- Истинно по глупости, Ваше...

- Врешь, вор! Измена твоя несомненна! Никакого разжалования, только смерть! Пуля или петля, пусть суд решает. Говори, с кем в Санкт-Петербурге корреспонденцию имеешь?!

- Ва-ва...ство... помилуйте... дети...