Александр Ливергант - Киплинг

• Название: Киплинг
• Автор: Александр Ливергант
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03406-8

Литературная репутация Редьярда Киплинга так же неоднозначна, как его личность. С одной стороны — «бард британского империализма», воспеватель войн и колониальных захватов, с другой — автор замечательных стихов, рассказов, сказок, первый английский лауреат Нобелевской премии. Многие его произведения посвящены Индии, где писатель провел детство и юность, впервые открыв эту громадную многоликую страну остальному миру. Его герои — волчий приемыш Маугли и юный разведчик Ким, любопытный Слоненок и смелый мангуст Рикки-Тикки-Тави — до сих пор любимы читателями и зрителями разных стран, хотя сам Киплинг с его безнадежно устаревшими политическими взглядами еще при жизни оказался оттеснен на обочину литературной жизни. Автор первой в России биографии Киплинга, известный переводчик Александр Ливергант, рассматривает жизненный и творческий путь автора «Книги джунглей» и «Бремени белых», уделяя особое внимание становлению его писательского дара.

---

Итак, перед четой Киплингов открывалось вполне лучезарное будущее, в которое муж вложил славу и деньги, к тому времени уже немалые, а жена — надежность, ответственность, недюжинную практическую сметку. Что же до настоящего, то уже спустя две недели после свадьбы молодожены на пароходе «Тевтонец» отбыли в свое первое совместное кругосветное путешествие, сначала в Америку, а оттуда в Японию. По пути Кэролайн завершала дела покойного брата с издателями Хайнеманном в Европе и Ловеллом в Нью-Йорке, Киплинг же срочно дописывал так до сих пор и не законченный «американо-индийский вестерн» «Наулаху».

* * *

Американское четырехлетие Киплингов чем-то напоминает шахматную доску с черно-белыми квадратами, вписываясь в формулу равновесия, баланса хорошего и плохого, добра и зла, радостей и невзгод. Формулу, действие которой за полтора столетия до Киплинга так наглядно продемонстрировал его соотечественник Даниель Дефо, а вернее, его герой Робинзон Крузо. Даже те, кто не перечитывал «Робинзона» с детства, наверняка не забыли, как герой, очутившись на необитаемом острове, чтобы доказать самому себе, что дела обстоят не так уж плохо, противопоставил обрушившимся на него несчастьям сопутствовавшую ему удачу. «С полным беспристрастием я, словно должник и кредитор, записывал все претерпеваемые мною горести, а рядом — всё, что случилось со мной отрадного»[11]. Подобные психотерапевтические опыты Редьярд Киплинг на себе не ставил, не «раскладывал» с ним происходящее на плюсы и минусы ни в своем дневнике, ни в дневнике жены, куда порой, обычно в конце года, кое-что записывал. Это за него сделаем мы, воспользовавшись классическим просветительским релятивизмом Дефо-Робинзона. Помните? «Зло: я отшельник, изгнанный из общества людей. Добро: но я не умер с голоду и не погиб…»

Киплинг, хоть и не без посредства замкнутой Кэрри, сам изгнал себя на эти четыре года «из общества людей», поселившись в глухих местах американского Севера, в Вермонте (вермонтский отшельник — вроде нашего Солженицына), откуда была родом его жена, и временами чувствовал себя одиноко («Трудно преувеличить однообразие и тоску жизни на ферме», — напишет он спустя почти сорок лет в автобиографии), тем более что соседи относились к чужаку из ненавистной (тогда) Англии настороженно, чтобы не сказать враждебно: мало сказать чужак, да еще деньги гребет лопатой, держится стороной, да еще в жены взял девицу из кичливых французов Балестье. Это — «зло». Но тут же, по соседству, было ведь и «добро». Уединение позволило Киплингу создать в Вермонте такие шедевры, как две «Книги джунглей», о которых речь впереди; как замечательные баллады: «Мэри Глостер» («Я начал не с просьб и жалоб. Я смело взялся за труд. / Я хватался за случай, и это — удачей теперь зовут…»[12]), «Потерянный легион», «Праздник у вдовы», «Гимн перед битвой» — за эту балладу, между прочим, американское издательство «Скрибнерс» заплатило ему 500 долларов, гонорар невиданный по тем временам. В эти же годы были написаны прекрасные стихи из сборника «Семь морей» («За цыганской звездой», например), отличные рассказы — взять хотя бы «Строители моста» из сборника «Работа дня», детские сказки, тогда же задуман и частично написан лучший роман Киплинга «Ким». Кроме того, жизнь анахоретом разнообразилась приездом гостей. В Вермонте у Киплингов гостили Кей Робинсон и Конан Дойл; творец Шерлока Холмса приехал в Штаты читать лекции и учил Киплинга, к вящему изумлению местных жителей, играть в гольф; пару раз навещал сына в американской глуши и вернувшийся из Индии Джон Локвуд, который, словно предвосхищая «Книги джунглей» Киплинга-младшего, в 1891 году выпустил весьма своеобразную антологию индийских легенд, забавных историй, этнографических зарисовок, перемежаемых цитатами из стихов сына, под названием «Зверь и человек в Индии». Не сидели на месте и сами Киплинги. Дважды за четыре года переплывали они Атлантический океан, чтобы навестить родителей Редьярда, вышедших после тридцатилетних трудов праведных на пенсию и перебравшихся из Индии «домой», в английский городок Тисбьюри в графстве Уилтшир. Бывали по издательским делам в Нью-Йорке, в 1894 году отдыхали на Бермудах, а в июле того же года посетили Уэстворд-Хоу, где Киплинг от имени учеников первого призыва выступил с речью на торжественном собрании, посвященном уходу на покой бессменного директора Юнайтед-Сервисез-колледж Кормелла Прайса…

За время пребывания в Америке слава Киплинга, а с ней и гонорары неуклонно растут — жителям Брэттлборо было чему позавидовать, но в первые месяцы свадебного путешествия писатель теряет большую часть заработанных денег, причем происходит это с какой-то анекдотической легкостью и быстротой. Из Соединенных Штатов, где молодые пробыли совсем недолго, они отправились, как и было задумано, в Йокогаму повидать Японию «во время цветения пионов и глициний». Из Японии путь их лежал еще дальше, на Самоа, однако в одно отнюдь не прекрасное дождливое японское утро писатель отправляется в местное отделение своего банка взять весьма скромную часть своих средств на карманные расходы, и между ним и управляющим происходит следующий ничем, казалось бы, не примечательный обмен репликами.

Управляющий: «Почему не берете больше?»

Киплинг: «Не люблю иметь при себе много денег — слишком легко их трачу. А впрочем, может, зайду во второй половине дня».

И зашел, да только за эти несколько часов банк — об этом гласило объявление на запертой двери — приостановил платежи, о чем писатель, отправившийся за надежно размещенными капиталами человеком вполне обеспеченным, а вернувшийся в отель неимущим, срывающимся голосом сообщил жене, которая ждала через три месяца ребенка. Согласитесь, чем не рассказ О. Генри?

Поскольку в нью-йоркском банке у четы Киплингов оставалось всего сто долларов, пришлось, в очередной раз отложив визит к Стивенсону, прервать кругосветное путешествие и, выпросив в конторе Кука, той самой, что и сегодня к вашим услугам, «если вы захотите увидеть мир, остров Таити, Париж и Памир», деньги на обратный билет в Ванкувер, возвращаться на пароходе «Китайская императрица» в Канаду. В дороге же, чтобы хоть что-то заработать, — читать вслух пассажирам свои баллады, а потом через заснеженную Канаду перебираться поездом в не менее заснеженный Вермонт. Однако уже спустя месяц, словно в душещипательном романе со счастливым финалом, приходят совершенно незапланированные деньги от верного Уотта — продались, и выгодно, права на «Департаментские песенки» и «Простые рассказы с гор». «Зло: Я потерял почти все свои сбережения, — записал бы на месте Киплинга рассудительный Робинзон. — Добро: Но большая их часть со временем ко мне вернулась».

29 декабря 1892 года, за два дня до рождения матери и один — отца, у Киплингов родился первый ребенок — дочка, которую в честь тетки назовут на французский манер Джозефин. Несомненное «добро». Но спустя всего несколько лет умненькая, не по годам развитая красотка Джозефин, девочка с пепельными волосами и огромными синими глазами, доставлявшая огромную радость отцу и матери, отцу особенно, скоропостижно умрет от тяжелого воспаления легких, от которого чуть было не погибнет ее отец, о чем речь впереди.

В 1895 году «зло» приключилось с Кэрри: она неосторожно открыла заслонку печки и сильно опалила себе лицо. Встревоженный домашний врач и друг дома Конланд велел Киплингам срочно и надолго покинуть суровый Вермонт и ехать в теплые края. Из «зла», однако, родилось «добро» и тут. В результате Киплинги провели полтора месяца в Вашингтоне, встречались с интересными и значимыми людьми вроде профессора Лэнгли из Смитсоновского института, Джона Хея из Государственного департамента и будущего президента США Теодора Рузвельта, которого Киплинг всегда приводил в пример как человека, у которого власть и ответственность — единое целое. Киплинг, впрочем, дописывал в это время вторую «Книгу джунглей» и с куда большим удовольствием проводил время в местном зоопарке, чем в столичных светских и литературных салонах и на приемах, в том числе и в Белом доме, над обитателями которого как истинный британский патриот он не преминул зло и остроумно посмеяться.

В эти четыре года Киплингов окружает бесчисленное число мошенников, пьяниц (брат Кэролайн Битти Бейлстир отлично, как мы вскоре увидим, совмещал первое со вторым), проходимцев всех мастей, в том числе и подвизающихся на издательской ниве. В автобиографии Киплинг напишет, что американские пираты заработали на его сочинениях никак не меньше половины той суммы, какую удалось заработать ему самому. К примеру, издательство «Харпер бразерс», то самое, что пятью годами раньше так невежливо указало юному литератору его место, напечатало несколько рассказов Киплинга («Человек, который был богом», «Воплощение Кришны Малвени» и др.) не только без разрешения автора, но еще и под другими названиями. И в то же время именно в Америке в эти годы писатель встречается со многими блестящими, высоко порядочными, одаренными и преданными людьми. Это и его домашний врач Конланд, с которым они вместе (второй и последний в творческой жизни писателя тандем) напишут «Отважных капитанов». Это и молодой, столь же талантливый, сколь и предприимчивый издатель Фрэнк Даблдей — его издательский бизнес здравствует и поныне. Это и журналист, издатель и предприниматель Сэм Макклур, которому Киплинг поручает вести свои издательские дела в Америке; это Макклур напечатал в своем журнале «Макклур мэгэзин» воспоминания о Киплинге его индийского друга и начальника Кея Робинсона, гостившего у Киплингов в «Наулахе» летом 1895 года. Это его старый — еще по Грейнджу — друг, бостонский профессор Чарльз Элиот Нортон, с которым Киплинг часто видится, дружит семьями, переписывается, к советам которого прислушивается. Это и чета Кэботов, Уилл и Мэри, друзья покойного Уолкотта Бейлстира; с Мэри Кэбот Киплинга связывает особенно тесная дружба, он посвящал ее, как в свое время Эдмонию Хилл, в свои творческие планы и секреты и однажды, в ее присутствии, блеснул недюжинным талантом импровизатора, срифмовав экспромтом семьдесят строк кряду. Это, наконец, Теодор Рузвельт, приверженец жесткого политического курса, который всегда импонировал Киплингу, — полная противоположность «размазне» Кливленду, как однажды отозвался писатель о тогдашнем президенте США.