Александр Зимин - В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России

• Название: В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России
• Автор: Александр Зимин
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1986

Книга советского историка А. А. Зимина (1920–1980) посвящена последней четверти XVI в. — времени экономического и политического кризиса, в который ввергла Россию опричнина. Глубокое знание эпохи и источников, ее отразивших, позволило автору ярко осветить путь Бориса Годунова к власти, проанализировать закономерности формирования феодальной формации в России и проследить развитие предпосылок первого массового антифеодального движения начала XVII в.

Для историков, специалистов смежных наук, а также широкого круга читателей.

---

Русские источники рассказывают об этих событиях немногословно. Иногда они просто сообщают о смерти царевича, не говоря о ее причинах. В Хронографе редакции 1617 г. говорится, что «неции глаголаху, яко от отца своего ярости прияти ему болезнь, от болезни же и смерть»[328]. Псковский летописец пишет, что Грозный своего сына «остнем поколол, что ему учал говорити о выручении града Пскова». Дьяк И. Тимофеев передавал, что царевич хотел «поразити» врагов с Запада и Востока, «люте на оны дыша огнем ярости своея». Погиб он, когда хотел удержать царя от некоего «неподобства»[329]. Легенда о царевиче Иване как о ратоборце за Псков скорее всего родилась на Псковщине, где пытались как-то осмыслить, почему же Грозный не оказал действенной помощи осажденному городу, и связывали это с гибелью Ивана Ивановича.

О ссоре Ивана IV с наследником рассказывает и хорошо осведомленный А. Поссевино, посетивший Москву в начале 1582 г. Однажды, говорит он, царь неожиданно вошел в комнату своей невестки, когда она «лежала на скамье, одетая в нижнее платье, так как была беременна и не думала, что к ней кто-нибудь войдет… Она тотчас поднялась ему навстречу». Разгневанный ее видом, царь «ударил ее по лицу, а затем так избил своим посохом… что на следующую ночь она выкинула мальчика». Спасая жену, царевич укорял отца: «Ты мою первую жену заточил в монастырь, то же самое сделал со второй женой, и вот теперь избиваешь третью, чтобы погубить сына, которого она носит во чреве». Царь оставил невестку и начал бить сына. Царевич «был тяжело ранен в голову, почти в висок, этим же самым посохом» и на пятый день скончался[330].

Иван Иванович был женат трижды. Первая его супруга, дочь боярина Б. Ю. Сабурова, была пострижена в Покровский Суздальский монастырь 4 ноября 1571 г., вторая — Феодосия, дочь рязанца М. Т. Петрова-Солового, — на Белоозере, скорее всего после 12 ноября 1579 г. (последнее упоминание ее отца в источниках). Дьяк И. Тимофеев писал, что жены царевича «за гнев еже на нь… свекром постризаеми суть»[331]. Очевидно, осенью 1580 г., сразу после очередной свадьбы отца, женился в третий раз и Иван Иванович[332]. Супругой его стала Елена, дочь боярина И. В. Шереметева Меньшого, погибшего на поле брани в 1577 г. Если сам Иван Меньшой пользовался расположением Грозного, то его братья вызывали у него чувство нескрываемого раздражения. К тому же дядя Елены окольничий Федор в 1579 г. попал в плен, где, по слухам, присягнул на верность Баторию[333]. Словом, причин для недовольства Еленой у царя хватало.

Среди поляков под Псковом ходили различные версии о гибели Ивана Ивановича. Две из них передает польский хронист Рейнгольд Гейденштейн. Согласно первой, в ответ на хвастовство отца своими богатствами сын заявил, что «предпочитает сокровищам царским доблесть, мужество, с которыми… мог бы опустошить мечом и огнем его владения и отнял бы большую часть царства». Согласно другой, «царевич слишком настойчиво стал требовать от отца войска, чтобы сразиться с королевскими войсками». Вторая версия близка к легенде, известной Псковскому летописцу. Так это было или иначе, но «немного спустя» после того, как царь ударил сына жезлом, «тот или от удара, или от сильной душевной боли впал в падучую болезнь, потом в лихорадку, от которой и умер»[334].

В духе Р. Гейденштейна (со ссылкой на А. Поссевино) военачальник Батория Г. Фаренсбек писал 10 мая 1582 г., что Иван Иванович настаивал на посылке его к Пскову с войском в 40 тыс. человек. Будучи раненым в ссоре с царем, он назвал его кровавой собакой. Царевич умер через четыре-пять дней. Одним из источников этих домыслов могли быть слухи, что в Гдове собирается 5-тысячная рать на помощь Пскову и ждет только царевича Ивана, чтобы ударить по войску Батория[335].

П. Одерборн в памфлете, выпущенном в 1585 г., приводит пространный, но не подтверждаемый другими источниками рассказ о событиях, связанных со смертью царевича Ивана. Якобы подданные Грозного, собравшись во Владимире, обратились к царю со словами: «Враг три года топчет нашу землю. Надо защищаться» — и просили дать им Ивана Ивановича в главнокомандующие. Но царь, выйдя на площадь, заявил, чтобы они избрали себе другого государя. Тогда народ стал упрашивать Ивана IV не отказываться от престола. Покарав мятежников, Грозный якобы сказал старшему сыну: «Ах ты, простофиля! Как ты осмелился на измену, на мятеж, на сопротивление!» Царевич, продолжает Одерборн, «испугался, опустил глаза, но хотел оправдаться. Отец приказал ему молчать и ударил его железным посохом в висок. Сын полумертвый свалился на пол»[336]. В версии Одерборна мотивы «псковской легенды» причудливо переплелись с рассказами об истории введения опричнины.

И. Масса передавал слух о том, что Иван Иванович («благородный молодой человек») благоволил к иноземцам, «в особенности немецкого происхождения». Как-то в Александровскую слободу явились «царедворцы, которым надлежало выступить в поход против появившихся летом крымских татар, и спросили царя, не соизволит ли он отпустить с ними в поход сына… полагая, что наведут большой страх на врагов, когда до них дойдет слух, что сам принц пошел в поле, к чему у него сверх того была великая охота». Царь «весьма разгневался» и так ударил сына посохом по голове, что тот через три дня скончался[337]. Это дальнейшее развитие легенды об убийстве наследника за желание выступить в поход против неприятеля.

Совсем неожиданную версию приводит Д. Горсей. Царь якобы разъярился на царевича Ивана за сострадание к ливонским немцам, искавшим на Английском дворе спасение от народного гнева, «а также за то, что он приказал чиновнику дать разрешение какому-то дворянину на 5 или 6 ямских лошадей, послав его по своим делам» без его ведома. Кроме того, добавляет Горсей, «царь испытывал ревность, что его сын возвеличится, так как его подданные, как он думал, больше него любили царевича. В порыве гнева он дал ему пощечину (метнул в него острым концом копья), царевич не выдержал удара, заболел горячкой и умер через три дня»[338].

Единственным, кто пытался как-то оправдать Грозного в происшедшем, был француз Маржерет (начало XVII в.). «Ходит слух, — писал он, — что старшего сына он убил своей собственной рукой, что произошло иначе, так как, хотя он и ударил его концом жезла с насаженным четырехгранным стальным острием… и он был ранен ударом, но умер он не от этого, а некоторое время спустя, в путешествии на богомолье»[339]. Иван Иванович, как известно, умер в Александровской слободе, и причиной его смерти был удар посохом, осложненный заражением крови.

Из приведенного хаоса слухов и просто домыслов трудно выделить наиболее достоверную основу. «Разнообразие и разноречивость известий о смерти царевича, — писал С. Б. Веселовский, — объясняются просто тем, что все дело происходило во внутренних покоях дворца, доступных только немногим приближенным лицам». Царь давно подозревал старшего сына во всяких кознях. Как человеку мнительному, ему чудился новый претендент на трон, каким ранее он считал и Владимира Старицкого. Непосредственной же причиной вспышки ссоры мог быть и какой-либо пустяк вроде того, что сообщал А. Поссевино[340].

Смерть царевича Ивана резко изменила ситуацию при дворе Грозного. Наследником престола становился Федор, за спиной которого явственно вырисовывалась фигура Бориса Годунова. Однако на первых порах шурину наследника пришлось туго. Годунов во время ссоры Грозного с сыном выступил на защиту Ивана Ивановича, за что был жестоко избит царем. Войдя «во внутренний кровы царевы», Годунов решился «просити от уязвления благородного царевича Иоанна. Видев же сие дерзновение Борисово, — повествуется в позднейшей Латухинской степенной книге, — государь наполнися ярости, велий на него гнев возложи и истязание многое сотвори и лютыми ранами его уязви». Потом братья Федор и Афанасий Нагие говорили царю, что «Борис у него, государя, в близости пребывает, а за оскорбление царево достойную честь ему не приносит». Тогда государь «паки на Бориса возъярився». Далее рассказывается о том, как царь, узнав, что раны Бориса лечит лекарь Строганов, пожаловал Строгановых званием «именитых людей». С тех пор они начали «именоватися с вичем». Приведенная легенда явно носит позднейшие черты (Строгановы получили право именоваться с «вичем» только в 1610 г.)[341].

Слух о защите Годуновым царевича, возможно, распускали доброхоты Бориса. Вряд ли он соответствовал действительности. И при всем этом рациональное зерно в легенде есть. В 1581 — начале 1584 г. Бориса не было среди приближенных к царю лиц. По Д. Горсею, «семья Годуновых» была недовольна предполагавшейся женитьбой Ивана IV на родственнице английской королевы, и Годуновы якобы «устраивали заговоры с целью уничтожить эти намерения»[342]. Позднее в имперских кругах распространено было мнение, что царь исключил Бориса из состава регентов при наследнике. Поговаривали, что царь хотел развести Федора с Ириной Годуновой из-за ее бездетности. За всем этим стояло, думаю, другое. Иван IV почувствовал опасность, которая грозила ему от нового «сильного человека», стоявшего вблизи трона, и решительно отстранил Бориса от участия в правительственных делах. Вопрос заключался только в том, перерастет ли подозрительность царя в решение расправиться с Годуновым.