Александр Зимин - В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России

• Название: В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России
• Автор: Александр Зимин
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1986

Книга советского историка А. А. Зимина (1920–1980) посвящена последней четверти XVI в. — времени экономического и политического кризиса, в который ввергла Россию опричнина. Глубокое знание эпохи и источников, ее отразивших, позволило автору ярко осветить путь Бориса Годунова к власти, проанализировать закономерности формирования феодальной формации в России и проследить развитие предпосылок первого массового антифеодального движения начала XVII в.

Для историков, специалистов смежных наук, а также широкого круга читателей.

---

Смерть старшего сына произвела на Грозного неизгладимое впечатление. 6 января 1583 г. в Троице-Сергиевом монастыре царь «плакал и рыдал» о царевиче Иване. Одно время он подумывал отказаться от престола и уйти в монастырь. А. Поссевино рассказывал, что Иван IV произнес покаянную речь перед боярами, в которой обвинял себя во всех прегрешениях и предложил подумать, кто бы из знати мог заменить его на престоле (Федор не способен был управлять). Особенным вниманием царя стал пользоваться боярин Н. Р. Юрьев, являвшийся как бы лидером земской знати, пострадавшей в годы опричнины[343]. Но, памятуя печальный опыт боярских «выборов» преемника царя во время болезни Грозного 1553 г., члены Думы ограничились тем, что просили его не покидать престол, не принимать монашеский сан, а наследником оставить Федора. Да и вспышки гнева у Грозного не прошли в связи с его покаянием. Так, в 1582/83 г. кн. В. И. Шуйского выдали на поруки его меньшим братьям. В 1582 г. И. П. Шуйский был отослан во Псков[344].

Тем не менее царь объявил о «прощении» всех казненных им вельмож и начал рассылать щедрые вклады в монастыри на помин их душ. В 1581/82 г. в Кириллов монастырь послано было 2 тыс. руб. по наследнике и по убиенным 4754 руб. Краткие списки синодика по убиенным, включавшего 75 человек, отправляются 12 марта 1582 г. в Симонов монастырь, затем в Соловецкий и Псково-Печерский. 12 марта 1582 г. издается указ о наказании смертью всех ябедников, доносивших о мнимых крамолах[345].

В 1582/83 г. после большой подготовительной работы разосланы были по монастырям пространные списки синодиков, содержащие поминовение 3300 (2060 безымянно) человек, погибших в годы опричнины и последующее время. Произведен был разбор опричной «рухляди» (конфискованного имущества опальных) и сделаны громадные вклады в монастыри. Так, в Кирилло-Белозерский монастырь на помин душ поступило 10 тыс. руб. В Иосифо-Волоколамский монастырь в 1582/83 г. поступило по царевиче Иване 1243 руб., а по опальным лицам в 1583/84 г. — 4 тыс. руб. В Симонов монастырь на поминовение погибших пожертвовано было в общей сложности свыше 2200 руб., в Троице-Сергиев — 5 тыс. руб[346]. И все это в условиях жесточайшего финансового кризиса.

Смерть Ивана Ивановича и перспектива перехода трона к слабоумному Федору заставили Грозного задуматься о судьбах престола. Ведь сын Дмитрий у Марии Нагой родился только 19 октября 1582 г.[347] Царем овладела навязчивая идея породниться с английской правящей династией и с ее помощью возобновить войну за Ливонию. Весной 1582 г. он направил в Лондон своего доверенного Ф. А. Писемского для переговоров о брачных планах царя. В невесты Грозный избрал племянницу Елизаветы Марию Гастингс, о которой рассказал английский доктор Роберт Якоби (Роман Елизарьев), прибывший в Москву 25 ноября 1581 г. Царь поручил Б. Я. Бельскому, А. Ф. Нагому и дьяку А. Щелкалову — своим ближайшим советникам — подробно расспросить Якоби о Марии[348]. Пикантность сватовства состояла в том, что у царя была жена. Но подобные мелочи не смущали Грозного, коль скоро он считал, что речь идет о государственных интересах, а их он всегда отождествлял с собственными.

Одновременно со сватовством царя Ф. А. Писемский должен был добиваться заключения с Англией военного союза (стоять «на всякого недруга заодин»), а также вести переговоры о приглашении в Россию мастеров и ратных людей[349]. Королева охотно соглашалась отпустить в далекую «Московию» ратных людей и мастеров, но настаивала, «чтоб государь поволил» торговать в России одним англичанам. О Марии Гастингс королева уклончиво говорила, что ее племянница «не красна» лицом, к тому же «неможет добре». Вот когда она выздоровеет, тогда царю будет послан ее портрет («парсон»). Слухи о предполагаемой (теперь уже восьмой!) женитьбе Грозного быстро распространились по стране. Позднее их связывали с кознями Бомелия, уговаривавшего якобы царя «бежати в Аглинскую землю и тамо женитися»[350].

23 июня 1583 г. в бухту св. Николая в устье Северной Двины прибыл английский посол Д. Боус[351]. Навстречу ему высланы были доверенные царя думные дворяне М. А. Безнин и Д. И. Черемисинов. 15 октября посол въезжал в пределы Москвы. На первом торжественном приеме, 24 октября, присутствовали окольничий С. В. Годунов, кн. И. В. Сицкий, казначей П. И. Головин и те же думные дворяне. К переговорам приступили 30 октября. Их вели Н. Р. Юрьев и Б. Я. Бельский, а также дьяки А. Щелкалов и С. Фролов, представлявшие, как уже отмечалось, две группы знати — земскую и опричную (дворовую). Речь шла о широком круге вопросов, начиная от заключения военного союза и сватовства Ивана IV и кончая условиями английской торговли в России и приглашением мастеровых людей. Затянувшиеся заседания (30 октября, 6 и 28 ноября, 8 и 18 декабря, 12 января 1584 г.) не дали ощутимых результатов. В придворных сферах отношение к англичанам было не однозначным. Б. Годунов благоволил к ним. Земская часть знати (во главе с Н. Р. Юрьевым и А. Щелкаловым) решительно возражала против предоставления англичанам исключительных привилегий в торговле, склоняясь к поддержке их соперников — голландцев. Дело дошло до того, что А. Щелкалова отстранили от ведения переговоров[352].

И при дворе Елизаветы не было единодушия по вопросу о характере взаимоотношений с Россией[353]. Посол Боус принадлежал к числу противников русско-английского сближения. Если Иван IV хотел, чтобы Англия вступила в войну против Батория и иных недругов царя, то Елизавета не стремилась принимать какое-либо участие в вооруженных конфликтах за Ливонию на стороне России. Боус уклончиво заявлял, что королева может согласиться на заключение военного договора только в случае, если англичанам будет предоставлена монополия на морскую торговлю с Россией. В частности, все ее северные порты должны быть закрыты для купцов из других стран. Ссылаясь на болезнь Марии Гастингс и ее возможное несогласие переменить вероисповедание, Елизавета отказала Грозному в его матримониальных планах. Но Иван IV не терял надежды. Он загорелся идеей, подсказанной ему Боусом, найти какую-нибудь другую «племянницу» королевы и даже грозился, что если Елизавета не пришлет ему невесту, то он сам, забрав казну, поедет в Англию, где и женится на какой-нибудь родственнице королевы. Всерьез подобные заявления царя англичане, конечно, не принимали. Не дали результата и переговоры с Боусом, которые с начала февраля 1584 г. велись в узком кругу (с Б. Я. Бельским и С. Фроловым)[354].

Переговоры с англичанами проходили в тревожной обстановке. Неспокойно было на западных рубежах. Предстояла война со Швецией. Продолжалось восстание в Казанской земле. На Рождество собраны были полки во главе с окольничим Ф. В. Шереметевым. В январе 1584 г. они должны были идти из Мурома «луговые черемисы воевать»[355]. И вот в разгар всех этих событий после очередного приступа болезни 18 марта скончался Иван IV[356].

Наиболее подробно рассказал о смерти Грозного Д. Горсей[357]. Незадолго до смерти царь приказал доставить к нему волхвов из Карелии. Распоряжение было исполнено, и 60 колдунов поселили под стражей в Москве. Ежедневно их посещал Б. Я. Бельский. Ему единственному дозволено было узнавать их ворожбу. Чародеи «по звездам» предсказали смерть царя в определенный день. Об этом Бельский доложить царю не осмеливался. Проведав о предсказании, Грозный впал в ярость и сказал, что «очень похоже, что в тот день они будут сожжены». Тем временем царю становилось все хуже. Он не мог ходить. Его выносили каждый день с сопровождающими, чтобы он мог любоваться своими сокровищами. Антрополог М. М. Герасимов, изучавший останки Ивана IV, установил, что Грозный страдал отложением солей в позвонках шеи и спины. Это почти лишало его подвижности и вызывало сильные боли. В костях скелета было обнаружено и значительное количество ртути — след старательного лечения. Оно, очевидно, было безрезультатным, так как царь вряд ли отказывал себе в удовольствиях[358].

В полдень 18 марта 1584 г., т. е. в день, когда волхвы предсказали царю смерть, Грозный, по словам Горсея, пересмотрел завещание и отдал распоряжение приготовить ванну. Затем он послал Бельского уведомить колдунов, что их зароют в землю или сожгут за ложь, так как царь в день предсказанной ему кончины здоров, как никогда. Однако волхвы продолжали настаивать на своем предсказании, говоря: «День окончится, только когда сядет солнце». Около третьего часу дня, приняв ванну, Грозный приказал Родиону Биркину принести шахматы и позвал к себе Бельского, Годунова и слуг[359]. Однако «вдруг ослабел и повалился навзничь». Произошло замешательство, послали за духовником и врачом. «Тем временем царь был удушен и окоченел». Бельский и Годунов вышли на крыльцо и объявили о его кончине. Ворота Кремля сразу же закрыли и стали надежно охранять. Проходя мимо Горсея, Борис ему сказал: «Будь верен мне и ничего не бойся»[360].

Существуют и другие версии смерти Грозного. По сообщению Боуса, царь умер «от пресыщения»[361].