Юлия Куркан - Волчья сказка[СИ]

• Название: Волчья сказка[СИ]
• Автор: Юлия Куркан
• Жанр: Фэнтези

Волчья сказка. История, рассказанная под уютное потрескивание дров в печке, неровное мерцание светца, и бесприютную песню метели за окном. История о том, что подчас самым большим умением в жизни оказывается умение ждать и возвращаться. О том, как ночью, в сильную пургу по небу бежит волчья стая…»

---

Действовать приходилась быстро.

— Это что такое? — громким строгим голосом спросила она. Детеныши неторопливо-нагло повернулись к ней.

— О! — медленно протянул самый старший, ободранный парень лет четырнадцати. Заметная склонность к полноте и белесые жидкие волосы выдавали в нем фамильную схожесть со старостой. — Сама ведьма пожаловала своего выродка защищать! — остальные поддержали его насмешливым свистом и улюлюканьем.

Тем временем, никем не замеченная, её дочь закончила превращение, и молодая волчица-сеголеток бесшумно скрылась в кустах.

Марика медленно подняла глаза и поймала взгляд старостина сынка. Наглости в последнем явно поубавилось. Вместо неё там появился ужас. Он тоненько завыл на одной ноте, схватился за живот, и, скорчившись, упал на землю. Ведьма перевела взгляд на застывшую в страхе кучку подростков.

— Ну, — обманчиво спокойным голосом спросила она. — У кого-то еще есть какие-то вопросы?

Быстро-быстро замотав головами, деревенские детеныши скрылись с похвальной быстротой — только грязные пятки сверкали. Сын старосты остался лежать на прежнем месте, тяжело, с хрипами, дыша.

Ведьма позволила себе презрительную усмешку, сменившуюся, впрочем, легким беспокойством. Уж очень не понравился ей мутный звериный взгляд дочери. Тропинка легко ложилась Марике под ноги, ветви и корни деревьев сами спешили убраться с её пути, а потому ничто не мешало ей вспоминать.

…Девять месяцев ожидания волчонка были самыми счастливыми. Альк исчез лишь на три седмицы после памятного разговора, вернулся, принеся с собой золото («На первое время», как он объяснил), стойкий запах крови и парочку свежих шрамов.

Впрочем, Марика была слишком счастлива за этот нежданный подарок судьбы. Её волк оберегал её от всего — от любой работы, волнений, а мог бы — и от косых взглядов. Без надобности он не выходил из дому, приходил же всегда после наступления темноты, поэтому никто из односельчан не знал о том, что у ведьмы завелся «хахель».

Слухи, как круги от брошенного в воду камня, пошли по деревне на шестом месяце, когда Марика стала нетороплива, а округлившийся живот не скрывала даже свободная рубашка. Все деревенские женщины устроили своим мужикам громкие безобразные скандалы, безуспешно, впрочем, вопрошая, как это их на ведьму потянуло? Мужики стыдливо блеяли, оправдываясь, и припоминая все грехи за предыдущий год включительно, но ничего подобного вспомнить не смогли.

Впрочем, слухи и кривотолки скоро улеглись, когда какой-то умник предположил, что ведьма, наверное, с нечистью какой снюхалась, и брюхо от оного же паскудства заимела. В этом случае слухи пришлись как нельзя кстати, только стало больше ненависти во взглядах и шепотках за спиной. Но Марике давно было на них плевать. Она словно бы пыталась нажиться на жизнь вперед, впитать запах своего любимого волка, пропитавший, казалось, каждую вещь в их доме, отогреться его теплом.

Волк не оставлял её надолго, уходя охотиться в соседние деревеньки, а то и вовсе перебиваясь кровью животных. Он тоже наслаждался нечаянным даром.

Волчонок родился в начале лета. Трогательно-красивая девочка, с серебристыми волосиками, и мамиными черными глазами. Альк весь извелся в соседней комнате, когда, наконец, глухо щелкнула щеколда, и, покачиваясь, вошла его ведьма, уставшая и похудевшая, неся на руках мирно сопящий сверток.

— Алика, — едва взглянув, сказал он. — В ней поровну нас.

Марика устало наклонила голову ему на плечо.

Волчонок рос не по дням, а по часам. Уже через седмицу Алике можно было дать пять весен. Она развивалась очень быстро, суя любопытный носик во все, что её интересовало.

Счастье Марики длилось еще три седмицы. За это время дочка перестала расти с такой пугающей скоростью, и остановилась примерно на двенадцати веснах. Альк уверил, что теперь она будет развиваться совсем как обычный ребенок. Перекидываться, по его словам, она начнет еще не скоро.

Беда пришла внезапно. Кто-то из селян, возвращавшихся домой затемно, случайно увидел Алька в волчьем обличье, перемахивающего через ведьмин забор.

— Упыыыыыыыыыыырь! — разнесся по деревне истеричный взвизг. Через полкруга деревенские собрались вокруг дома ведьмы кто с чем: кто с факелами, кто с вилами, кто просто с дрекольем. Везде слышались возбужденные выкрики:

— А хто ж упырь-то?

— Да неужто ведьма сама заупырилася?

— А можа отродье ейное? Понесла незнамо от каво, вот и вывелся упыреныш!

— А мож то папаша заявился?

Прервав выкрики, ворота распахнулись настежь, и перед односельчанами встала растрепанная, злая до упыерй рогатых, ведьма.

— Расходитесь по домам, люди, — попыталась начать она спокойно. Марика пыталась выиграть время, ведь там, из окошка выходящего на лес, выбирались и убегали Альк с дочкой.

— Ээээ нет, ведьма! — выступил вперед молельник. — Ты нам спервоначалу упыря вынь да положь, а потом-от и разойтись можно.

— Какой такой упырь? — как показалось, искренне удивилась ведьма.

— А который к тебе ночами шастает! Небось-то нормальный мужик на тебя и не посмотрит, а нечисть всяка тока так через забор сигает! — не вовремя вылез тот самый очевидец. Марика глянула на него мельком, но этого вполне хватило на то, чтобы тот, охнув, согнулся и мешком рухнул на землю. Деревенские злобно ворча, сузили круг.

— Ну а коли выдавать не хошь, дык пусти нас в хату, сами отыщем! — потрясая факелом, выступил вперед староста.

— Нет вам хода в мой дом, — покачала головой ведьма, отступая во двор, и взглядом закрывая ворота. В них тут же замолотили со всей силы, а через забор полетели первые факелы. Этого Марика и добивалась. Пусть лучше думают, что ведьма с «упырем» погибли в пожаре. Взглядом подожгла свою крышу, и три-четыре стоящих поблизости дома. Пусть побегают, голубчики. Окинула двор прощальным взглядом, быстро прошла сквозь загорающийся дом, и вылезла через то же окошко. Она бежала серой тенью, совершенно не оглядываясь на горевшую за спиной деревню, откуда доносились панические вопли людей.

В Заречье её привел Альк, переночевал с ней, и ушел рано утром, еще до восхода солнца. Поцеловал спящую дочку, и сказал привычное: «Я вернусь»

Ведьма лишь улыбнулась в ответ. Не было нужды добавлять, что она будет ждать, потому что оба они и так знали: вернется. Дождется.

Она никогда не спрашивала, куда он уходит, он не рассказывал. Да ей, в сущности, было абсолютно все равно. Главное — что ей было кого ждать. Главное — что ему было куда возвращаться.

Она не нашла Алику до ночи. Возвращаясь домой, запыленная и уставшая, ведьма совершенно не могла понять, куда могла подеваться её дочь. Маленькая волчица не перекидывалась до этого времени, и кто его знает, что с ней могло случиться.

Подходя к околице, Марика заметила лежащее на земле тело, от которого шел острый запах свежей крови. Она с размаху бросилась перед ним на колени, и не удержалась от злого шипения сквозь зубы.

Сын старосты лежал на спине, широко раскинув руки и ноги, будто бы любовался звездным небом. Если бы не изрядно погрызенное лицо и выпущенные кишки.

Марика действовала быстро. Поднявшись и оглядевшись, она перевернул труп на живот, и приказала земле расступиться и поглотить его. Если и встанет упырем — наружу не выберется, только еще глубже закапываться будет. Сыпанула на то место маком, да прочитала короткий наговор — нечего неуспокоенной душе маяться.

А потом со всех ног помчалась обратно в лес, внюхиваясь в только ей ведомый след.

Избушка, ветхая и покосившаяся, стояла в самой глубине чащи, прикрытая несколькими заклятиями, отводящими глаз. Марика не нашла бы её, не иди она по едва уловимому следу, похожему на запах гниющей мертвечины. Ведьма чуть сбавила шаг, переводя дыхание. Пару раз глубоко вздохнув, она ногой пнула дверь, отступая за косяк. Из раскрытого проема вылетело большое черное облако, облепившее стоящее напротив двери дерево. Дерево почернело и высохло.

— Еще? — невозмутимо поинтересовалась Марика, не спеша заходить.

— Заходи уж, гостюшка незваная, — скрипуче раздалось изнутри. Внутри избушка выглядела ничуть не лучше, чем снаружи. Грязная, в клочьях паутины, с тяжелым, удушливым духом, освещаемая несколькими светцами. У полуразрушенной, покосившейся печки стояла древняя старуха с отвратным лицом, испещренным пороками, как морщинами. Рядом с ней лежала неподвижная серебристая волчица. — Спит девочка, спит, — заметив взгляд ведьмы радостно протянула старуха. — И ты скоро заснешь, деточка. Насовсем только.

— Уж не ты ли подсобишь? — мерзко усмехнулась Марика.

— А то почему бы и нет? — деланно изумилась старуха. — Дочки твоей жизнь на меня затянута, и захочешь зло бабушке причинить — да не сможешь… — старая ведьма зло рассмеялась. — Так что, милая, сама, по доброй волюшке сделаешь так, как я сказала. Ить, я гляжу, ты мне не веришь? Так ты глазоньки-то разуй, чай сама ведьма, да нить дочкину глянь.