Журнал «Если» - «Если», 2012 № 10

• Название: «Если», 2012 № 10
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN 1680-645X

Кидж ДЖОНСОН. МОСТ ЧЕРЕЗ ТУМАН

Через таинственную субстанцию, населенную загадочными существами, держат переправу Паромщики. Но скоро все изменится…

Джон ХЕМРИ. САБЛИ И СЁДЛА

Осенью 1870 года в канзасской прерии без следа исчезла кавалерийская рота капитана Улисса Бентона.

Стив Рэсник ТЕМ. ПОДЁНКА

Новое поколение выбирает…

Фелисити ШОЛДЕРС. АПОКАЛИПСИС КАЖДЫЙ ДЕНЬ

Конечно, можно разрушать мир ежедневно. Вопрос, стоит ли этим заниматься?

Алистер РЕЙНОЛДС. В «БУДОКАНЕ»

Рок-музыка, как неоднократно отмечали наши авторы, способна «зажечь» любое создание.

Антуан ЛАНКУ. ОХ УЖ ЭТА ДВЕРЬ!

Диктатура всегда остается таковой, даже если вызвана самыми благими намерениями.

Шон МАКМАЛЛЕН. ЭЛЕКТРИКА

Если бы не темпераментная жена сквайра, Англия получила бы искровой телеграф еще во времена Наполеоновских войн.

Дмитрий БАЙКАЛОВ. МАРС ПОЧТИ НЕ ВИДЕН…

…да и с пришельцами как-то неловко получилось.

Сергей ЦВЕТКОВ. ЧТО НАМ СТОИТ МИР ПОСТРОИТЬ

Новая форма или новый жанр?

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Байопики о фантастах — явление редкое; и жаль, что они не всегда удачны… А может быть, апокалипсис — только начало?.. Как найти настоящего друга?

Глеб ЕЛИСЕЕВ. ПОПАДАТЬ — ТАК ВМЕСТЕ!

В литературных «турагентствах» подобные коллективные путешествия пользуются неизменной популярностью. Правда. у читателей, а не у путешественников.

РЕЦЕНЗИИ

Где вы, благодатные времена многоцветья? Рецензионный блок как зеркало ситуации на книжном рынке.

КУРСОР

Ушел из жизни Гранд-мастер мировой фантастики, один из самых популярных авторов прошлого века…

Вл. ГАКОВ. МАСТЕР НА ВСЕ РУКИ

В этом месяце поклонники жанра празднуют юбилей уникального писателя, чьи произведения стали победителями сразу в трех «номинациях» творческой мысли.

ПЕРСОНАЛИИ

То, что все авторы этого номера — иностранцы, не означает, что нас финансирует Госдеп.

---

Прежде Даниэль такой словоохотливости и застенчивости за Антонио не замечал. Он даже немного смутился.

— О да, мы понимаем. Лекс хотел бы остаться, но ему действительно лучше уйти.

— Папа, тебе тоже надо…

Даниэль замялся.

— Я недолго. И я надену маску.

— Ну конечно! — потрясенно воскликнул Антонио. — Действительно, наденьте. Я бы тоже надел, но я дышал этим уже так долго, что… хм… хуже, чем есть, мне уже вряд ли будет. Может, у меня даже иммунитет.

Лекс по-прежнему ждал, все еще держась за дверную ручку. Антонио подбежал и схватил одну из прозрачных коробок с малоформатными печатными материалами.

— Знаешь, что у меня здесь, Лекс? Подёнка. Так мы это называли. Весьма интересная разновидность печати, правда. Это бумажные вещички, которые предназначались для относительно краткосрочного использования. Их не предполагалось хранить, тем более коллекционировать. Люди считали их мусором. Я полагаю, такие вещи сегодня полностью заменены электроникой, а? Билеты, реклама, меню?

Лекс, поколебавшись, кивнул.

— Наверное, так.

— Точно. Но знаешь что? На самом деле эти вещи представляют огромный интерес. Если ты захочешь узнать, как люди жили на самом деле — я имею в виду их быт, будни, — тебе не стоит изучать книги по истории или то, что они писали в надежде оставить на века… в смысле, их официальные записи. Нет, ты посмотри на информационный обмен: заметки, письма, криминальную хронику, рекламу, спортивные и культурные репортажи и даже меню. Только так и можно узнать, как они жили. По их подёнке.

И он выжидающе умолк.

— Я понимаю. Что ж, спасибо, мистер Эшер. Это и вправду интересно. — Лекс развернулся к двери.

— Нет, постой, я хочу подарить это тебе или же положу в сумку, чтобы отдать твоему отцу, и ты посмотришь потом. Видишь: в коробку я положил школьную подёнку — табели успеваемости, школьные объявления, стенгазеты, учительские планы уроков, контрольную по истории, даже школьное обеденное меню. И ты сможешь понять, чем была школа для учеников в другой эпохе.

Лекс смущенно произнес:

— Спасибо, мистер Эшер. Вы очень добры. С удовольствием посмотрю потом, хорошо? До встречи. — И мальчик вышел.

Надевая полиэтиленовые перчатки, Даниэль не думал, что останется надолго. Однако прошло уже несколько часов, а он все не мог заставить себя уйти. Никогда прежде он не видел Антонио столь возбужденным: тот переходил от одной коробки с книгами или журналами к другой, вытаскивал отдельные издания, лепетал об их исключительности и особых качествах, клал куда попало и переходил к следующим. Ничто не возвращалось на свое изначальное место.

Здесь, в его доме, все высокомерие Антонио начисто исчезло. Он мямлил, неловко возился с книгами и беспрестанно извинялся.

Он то и дело открывал книгу, описывал ее в нескольких словах и затем пихал Даниэлю в руки в облаке поднятой пыли и разлетающихся страниц. Закашлявшись, Даниэль поспешно натянул маску.

— Где-то у меня в доме завалялась книга, которую я искал несколько лет. Первое издание «Там, где чудовища живут»[2], очень хорошее состояние по меньшей мере, а может, и отличное — надо найти ее, чтобы сказать наверняка. Вам она знакома?

— Конечно же, я читал ее в детстве, и она была одной из самых любимых книжек Лекса.

— Классика. Прекрасно иллюстрированная. Ее первое издание — одна из самых дорогих детских книг, которые только можно найти, десятки тысяч долларов, правда, в очень хорошем состоянии.

— Такие вещи, мне кажется, вы храните в специальном месте.

— Так и было! Она была плотно завернута в оберточную бумагу, и я положил ее на коробку прямо вон там, где всегда мог ее увидеть. Я стараюсь класть по-настоящему важные вещи поверх чего-нибудь другого — так я всегда буду знать, где они. Когда такие вещи хранятся сверху, они как бы физически расширяют мою память, вот только не приходят на ум, когда надо.

— Что же с ней случилось?

— У меня произошел небольшой… хм… я называю это «книгообвал». — Он подмигнул. — Он начался на втором этаже. Что-то сместилось или упало, уж не знаю, произошло нечто вроде лавины, и вся эта стена книг, коробок и прочего обрушилась с лестницы, как будто прорвало весь второй этаж. Книги падали и разлетались повсюду, а из-за разрозненных газет и журналов этот поток шуршал, словно огромная масса песка. Сначала завалило здесь, а потом перенеслось и в другие комнаты, полностью разрушив систематизацию. И вот мое первое издание Сендака оказалось похороненным или унесенным, даже не знаю. Это произошло лет шесть назад, и с тех пор он мне не попадался. Такая досада: если бы я продал эту книгу, то разрешил бы большинство своих проблем. У меня здесь масса изданий, за которые можно получить хорошие деньги. Мне их надо всего лишь отыскать, а потом найти того, кто их купит. Ну, слышали, как говорят: порой не знаешь, что у тебя есть, а порой знаешь, что есть, но не можешь найти.

— А если это случится снова?

— Э, не думаю. Крыша протекла, и некоторые коробки размякли. После того я забирался туда пару раз, затянул потолок полиэтиленом и оттащил коробки с сырого места на полу. Да, там много чего нужно сделать, но я не могу, слишком много всего под ногами. У меня наверху две комнаты, Даниэль, которые больше мне не принадлежат, мне туда даже не зайти. Но в случае протечки я все же сумею до нее добраться и что-то сделать.

— Пожалуй, вам не мешало бы сделать ремонт.

— Хотелось бы, но не думаю, что кто-нибудь, кроме меня, сможет туда забраться, не обвалив груды книг. Там надо поставить одну ногу на свободное место, затем опереться на перила, шагнуть через несколько ступенек и опять ухватиться за перила, чтобы подтянуться повыше.

— Антонио, — Даниэль умолк, подбирая нужные слова, — вы же знаете, что вам не следует этого делать.

— Эх, да, я знаю. Но ведь с ремонтниками нынче требуется столько разрешений, проверок, задают столько вопросов, и всегда необходима проверка регистрационных записей.

— Мне интересно, как вам удалось сохранить здесь этот дом, рядом с каркасами и прочим. Одни налоги чего стоят.

— Ах, Даниэль, боюсь, что я их не плачу.

Даниэль открыл одну из книг, лежавших у него на коленях. Это оказалась работа по паровой тяге, с рядом предположений относительно возможного ее применения в будущем. Иллюстрации были великолепны.

— Не понимаю, как вам это удалось, — сказал он, не поднимая глаз.

— Сейчас объясню, — ответил Антонио. — Поначалу я хотел всего лишь как бы отсрочить оплату счетов за отопление. Уют мне здесь не так уж необходим, но важно, чтобы трубы не замерзали — потоп обернулся бы сущей катастрофой, — и надо поддерживать в доме достаточное тепло, чтобы не приходилось растапливать камины, которые тоже весьма опасны.

— Я бы вообще остерегался здесь любого огня. Вы наверняка нарушаете все противопожарные требования.

— Я знаю, Даниэль, знаю… У меня все просто… хм… совершенно запущено. Так вот, я намеревался сделать перерыв с оплатой отопления всего лишь на несколько месяцев. Чтобы это провернуть, нашелся один парень, Стивен, и никакой платы с меня не взял. Он тогда ошивался в Аллее и был настоящим компьютерным гением. Когда я потом встретился с ним, он сказал, что пришлось «изъять мой дом из записей». Я и вправду не знал, что это означает. Он объяснил, что переправил назначение здания с жилого дома на городское коммунальное сооружение. Дескать, таких строений по городу сотни. И что больше не придет ни одного счета — все будет оплачивать город.

— А если бы кто-то из муниципальных органов пришел проверить свою собственность?

— Да, поначалу здесь появлялись какие-то рабочие на грузовиках. Наверное, дом значился как какой-нибудь склад. Я объяснял, что это часть библиотечной системы. Они уезжали. Пару раз даже выражали сочувствие, что у меня тут не убираются. А я отвечал, что если библиотекам еще сильнее урежут бюджет, то для обогрева зданий мы будем жечь книги. И один парень сказал, что особой потери от этого не будет: мир и так уже весь цифровой. И я, как низкий предатель, согласился с ним! Мы все невесело посмеялись. Но потом за все годы больше никто так и не появился. А когда я решил, что смогу хоть что-то оплачивать, Стивен исчез… Я не знал, что делать. Я не мог просто пойти и сдаться: они бы все отняли, все мои книги. Вот я и жду, что однажды ко мне постучат. Жду, что меня арестуют.

— А тем временем никаких счетов ни за электричество, ни за газ, ни за воду?

— Ни за канализацию, ни налогов за собственность, вообще ничего. Я живу здесь совершенно задарма… Наверное, я преступник, да?

Даниэль подумал и покачал головой.

— Не мне судить. Я понимаю, как это произошло. Вы всего лишь хотели сохранить свой дом. И свои книги.

— Даниэль, если я лишусь этого, от меня ничего не останется.