Генри Мортон - Англия и Уэльс. Прогулки по Британии

• Название: Англия и Уэльс. Прогулки по Британии
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37177-8

Если хочешь по-настоящему узнать страну, ни в коем случае нельзя ограничиваться столицей и ее ближайшими окрестностями. Чем дальше от столицы, тем менее парадным и чопорным становится пейзаж, тем меньше столичного блеска и городской суеты, тем искреннее местные жители и неподдельнее эмоции.

Генри Мортон, певец Лондона и классик travel writing, предпринял путешествие, которое по аналогии с его знаменитой книгой об английской столице можно назвать путешествием в поисках Великобритании. Он объехал всю Англию — от Лондона до Адрианова вала и пограничною городка Гретна-Грин, он побывал в Уэльсе, посетил могучие валлийские заики, поднимался на гору Сноудон и спускался в шахту в окрестностях Кардиффа. Итогом путешествия Генри Мортона в поисках Великобритании стали книги, каждая из которых повествует не столько об истории той или иной местности, сколько о людях, ее населяющих, людях из глубинки, исконных обитателях этих мест, об их повседневной жизни, лишенной лоска крупных городов.

Приятных прогулок по Британии!

---

Из этого я сделал вывод, что в будни население Англси придерживается вегетарианского образа жизни.

В Холихеде можно отлично отдохнуть. В хороший день, забравшись на гору, вы увидите Ирландию, красивые морские скалы, а на востоке — хребты Сноудонии.

От Холихеда идет прямая дорога, по обеим сторонам — пшеничные поля, на лугах среди кустов утесника и серых валунов пасутся черные коровы.

Я въехал в чудесный городок Бомарис. Коренные валлийцы с Англси считают Бомарис английским городом! Они подозревают, что Бомарис чем-то отличается от других городов. Думаю, это наследие далеких времен, когда английский король построил здесь свой замок, который подчинил себе окрестности, так что на валлийской почве вырос английский городок.

К Бомарису я ехал мимо пролива. Вода в Менае отливала серебром. Деревья образовывали над головой арку, каменные стены, зеленые ото мха и папоротника, были почти так же роскошны, как в национальном парке Килларни.

Мне понравился Бомарис — белые яхты, скользящие по заливу, торжественно-тихие улочки, потрясающий вид на горы и увитый виноградом остов замка Эдуарда I.

Эдуард построил замок после смерти Ллевелина. Он хотел любоваться панорамой Сноудона и одновременно держать в страхе островитян. До Карла I в замке Бомариса ничего выдающегося не происходило. Затем Англси сделался местом встречи и убежищем валлийских роялистов. Сегодня это самое мирное обиталище, какое только можно себе вообразить. Солнце падает на увитые виноградником башни, тишину нарушают лишь выкрики из двора — «Гейм!», — здесь теперь теннисный корт.

Я нашел в Бомарисе уютный паб и большую каменную гостиницу. И то и другое могло оказаться подарком любого английского торгового города.

Но я обнаружил и кое-что еще.

На боковой улице высоко в каменной стене есть ужасная дверь. Это не та дверь, через которую подают сено или зерно. Это — мрачная, невероятная дверь.

— Здесь, — сказал мне горожанин, — у нас до конца девятнадцатого века происходили публичные казни.

За стеной некогда была тюрьма, а из двери — на виду у всего города — выходили люди, приговоренные к смерти.

Сейчас тюрьма находится в распоряжении хорошенькой темноглазой девушки. Она показала мне страшные камеры, настоящую тюрьму девятнадцатого века. Теперь здесь водятся духи прежних ее обитателей.

— В тюрьму однажды посадили женщину с маленьким ребенком. В каменном полу камеры проделали отверстие и протянули веревку в нижнюю комнату. Эту женщину заставляли стирать, и, стоя в нижней комнате у корыта, она могла в любой момент дернуть за веревку и покачать люльку с ребенком, находившимся в верхней камере.

— А это — камера осужденных на смерть, — прибавила девушка.

У камеры и в самом деле был такой вид.

— А здесь — обрыв, — сказала она и открыла дверь.

Я посмотрел вниз, на улицу. Должен сказать, что это — единственное мрачное место на Англси. Сейчас это жизнерадостный, счастливый, зеленый остров, обращенный к горам Сноудонии. Остров, валлийский до мозга костей.

3

С дороги, бегущей между лугов, я прямиком въехал на главную улицу городка Ллангефни. Недалеко отсюда есть местечко под названием Сейнт — до него недолго пройти пешком от Плас-Пенминийд. Это старинный особняк. Как и многие другие дома северного Уэльса, он построен из старого и нового камня. Над притолокой можно заметить герб и инициалы, они говорят о былой славе и великих днях. В фермерском доме по-прежнему живут, дом маленький, но крепкий, вокруг него на лужайке — коровники и амбары.

Я сидел на каменной стене, смотрел на Плас-Пенминийд и вспоминал одну из величайших романтических историй не только Уэльса, но Великобритании в целом — восхождение династии Тюдоров. В этом скромном месте родился Оуэн Тюдор. Розовый куст, расцветший в елизаветинскую эпоху, выращен в Уэльсе; из почвы Англси вырос самый впечатляющий период истории Великобритании.

Человек, сидящий на стене в Англси, словно в тумане, увидит над Плас-Пенминийд битву при Босуорте, открытие Америки, «лагерь Золотой парчи»[67], Реформацию, Марию и Елизавету, поражение Непобедимой армады и другие события века, в котором судьба нации, словно корабль на сходнях, медленно скользила в современный мир, подхваченная потоком эпохи Тюдоров.

Я всегда думал, что тайная любовь валлийца Оуэна Тюдора и Екатерины Валуа, вдовы Генриха V, — сюжет одного из лучших романов английской истории.

В мае 1420 года в собор Нотр-Дам города Труа в полном боевом облачении вошел молодой король Генрих V. Возле алтаря его встретили непутевая Изабелла, королева Франции, супруга безумного Карла VI, и ее дочь, Екатерина.

Генрих и Екатерина, в отличие от многих королевских пар до и после них, были действительно влюблены друг в друга. Ему было тридцать два, ей только что исполнилось девятнадцать. Она была красива — темные волосы, карие глаза, овальное лицо, белая кожа, маленький рот. К тому же Екатерина отличалась прекрасными манерами.

Как только в Труа был подписан англо-французский договор о мире, Генрих упал на колени перед алтарем и попросил юную принцессу выйти за него замуж. Она «робко согласилась». Он немедленно взял ее руку и надел ей на палец кольцо, которое в день коронации надевали английские королевы. Через несколько месяцев «повеса Хэл» и его «милая Кейт» устроили пышную свадьбу. Им суждено было прожить друг с другом лишь два года. Они переехали в Англию, где Екатерину приняли, «словно это был ангел, посланный Богом». В Вестминстере состоялась торжественная коронация. Генрих взял жену с собой на север, чтобы вся Англия увидела красоту его супруги. Перед рождением ребенка он вынужден был вернуться в армию во Францию. Когда он осаждал крепость Мо, до него дошла весть: Екатерина в Виндзоре родила сына. Королю припомнилось старое пророчество о несчастной судьбе принца, рожденного в Виндзорском замке, и он сказал своему гофмейстеру:

— Милорд, я, Генрих, рожденный в Монмуте, буду править недолго, а получу много. А вот Генрих, рожденный в Виндзоре, будет править долго, но потеряет все!

Через несколько месяцев Екатерину вызвали к постели умирающего мужа. «Екатерине Прекрасной» исполнился двадцать один год, когда она переплыла через Канал с телом мертвого супруга.

Среди валлийцев, сопровождавших короля Генриха на французские войны, был человек с острова Англси по имени Оуэн Тюдор. Он принадлежал к числу тех мужественных воинов, что под командованием Дэйви Одноглазого, шурина Оуэна Глендовера, отважно сражались при Азенкуре. Утверждают, что Оуэна Тюдора произвели в сквайры за отвагу, проявленную при Алансоне.

Говорили, что Оуэн Тюдор происходил из бедного сословия, что его отец был пивоваром в Бомарисе. Однако в кельтских кланах людей низкого происхождения никогда не бывало; все они вели свой род от какого-то принца. Так было и с Оуэном Тюдором. Возможно, он был мелким землевладельцем в Уэльсе, когда поступил на службу к королю Англии. У него явно не было 40 фунтов в год на момент смерти Генриха, потому что тогда он стал бы рыцарем.

Мы видим его в Виндзорском замке в услужении у прекрасной вдовствующей королевы. На ту пору ему исполнилось тридцать семь лет. Это был высокий, красивый и, несомненно, обаятельный валлиец. Рассказывали, что однажды, когда он был на дежурстве, его попросили станцевать перед королевой. Стараясь показать себя в лучшем свете, он исполнил слишком замысловатый пируэт и упал прямо на колени ее величеству. Манера, в которой королева извинила не удержавшегося на ногах валлийца, многое сказала наблюдательным камеристкам. Они упрекнули Екатерину: мол, «она уронила свое достоинство, уделив внимание человеку, который, хотя и обладает личными заслугами и достоинствами, не является джентльменом, происходит из варварского клана дикарей и по своему положению находится ниже английского йомена».

Таково было мнение о человеке, который произвел на свет Генриха VII и оказался предком Генриха VIII и королевы Елизаветы!

Екатерина нашла что ответить на критику: «Будучи француженкой, она не ведала, что на Британских островах существуют сословные предрассудки».

Как Оуэн впервые сошелся с королевой, мы не знаем. Однако знаем, что думала она о нем очень серьезно, потому что заговорила с ним о его происхождении. Это означает определенную близость. Он ответил, как и полагается настоящему валлийцу, что происходит от блестящих принцев.

Екатерина попросила его представить ей в Виндзоре некоторых своих родственников.

«А потому, — пишет сэр Джон Уинн, — он представил ей Джона, сына Мередита, и Хоуэла, сына Ллевелина, своих двоюродных братьев, господ знатных и выдающихся, но совершенно невежественных и необразованных. Когда королева заговорила с ними на разных языках, они не способны были ей ответить, и тогда она мило улыбнулась и промолвила, что “в жизни не видела таких прелестных немых”. И это служит доказательством, что, зная несколько языков, по-валлийски Екатерина говорить не умела».