Борис Акунин - Любовь к истории (сетевая версия) ч.7

• Название: Любовь к истории (сетевая версия) ч.7
• Автор: Борис Акунин
• Жанр: История

«Любовь к истории» — это сборник исторических миниатюр, написанных Борисом Акуниным (Григорием Чхартишвили) для его авторского блога.

---

Печальные приключения французов в России

11 сентября, 11:58

Когда-то в России жило много иностранцев. Одни приехали «на ловлю счастья и чинов», другие просто за куском хлеба. Каждый обладал какими-то полезными знаниями (на худой конец мог просто учить своему языку) — иначе зачем бы они здесь сдались?

Многие прижились. В восемнадцатом и девятнадцатом веках Россия была приязненна к европейцам. Во втором поколении семьи обрусевали, начиная с третьего — становились обычными русскими.

Но наступил двадцатый век, и Россия разлюбила соотечественников с иностранными фамилиями. Тяжкие времена для многочисленных русонемцев начались еще при царе, в 1914 году. А потом становилось только хуже. Сейчас французские, шведские или итальянские фамилии у нас большая редкость, и даже немецких, которых сто лет назад было чуть не пол-Петербурга, осталось немного.

Когда я придумывал проект «Б.Акунин», у меня была идея сделать главного героя полицейским врачом, причем непременно с какой-нибудь маленькой экзотинкой. Просматривая уголовную хронику 70-х годов девятнадцатого века, я наткнулся на имя врача московской полиции статского советника Александра Гетье, который был назван «французом». Ага, подумал я. Пожалуй, мой персонаж будет из «понаехавших». Французик из Бордо. Можно обыграть комичный конфликт с туземными нравами, галльскую жовиальность в контрасте со славянской тяжелокровностью, опять же успех у дам, смешное грассирование, эгалите-фратерните.

Я принялся искать дополнительные сведения об Александре Гетье, но попадались лишь упоминания о его потомках. Потом концепция серии поменялась (герой будет русский, но с причудливой фамилией «Фандорин»), и папка «Гетье» была заброшена.

А сейчас наткнулся на старый файл и заинтересовался — не французским уроженцем, его потомками. О них и расскажу.

Сын статского советника Федор Александрович Гетье (1863–1938) был человеком известным. Он убедил миллионщика Кузьму Солдатенкова завещать два миллиона на постройку городской больницы. В 1910 году корпуса нынешней Боткинской приняли первых пациентов. Возглавил больницу тот, чьим попечением она была основана — Ф.А. Гетье. Он был одним из самых известных врачей-практиков своего времени. После Октября стал ведущим специалистом кремлевского Лечсанупра, пользовал многих вождей, у которых считался светилом терапии. Кроме Свердлова, Троцкого и Дзержинского доктор Гетье лечил и самого вождя, при том что Ленин терпеть не мог врачей, не подпускал их к себе. Единственный, кого он признавал и кому доверял, был Гетье.

Все помнят ужасную фотографию больного Ленина в Горках:

Полностью снимок выглядит вот так:

Думаю, что справа — доктор Гетье. Во всяком случае, похож:

Там произошла какая-то подозрительная история с протоколом вскрытия Ленина. Гетье подписывать этот документ почему-то отказался, что породило всякие неприятные для большевиков слухи. У медиков дореволюционной выучки были очень твердые правила врачебной этики. Лечить доктор мог (и был обязан) всех, а вот ставить подпись под сомнительным документом — ни в коем случае. Впоследствии, после опалы Троцкого, слишком принципиальный Гетье был убран из большевистских лейб-медиков.

У Федора Александровича было двое детей. Их биографии тоже не вполне обычны.

Дочь Наталья (1892–1973), знаменитая красавица и спортсменка, перед первой мировой была чемпионкой Москвы по теннису и состояла в Клубе лыжников. Записалась в сестры милосердия, была на фронте, получила Георгиевский крест (таких женщин очень немного). Всех поразив, вышла замуж за некрасивого офицера с сильным заиканием, поручика Любченко, и вместе с ним воевала в Белой армии. В эмиграции сначала жила в Болгарии, где вновь стала теннисной чемпионкой. Потом оказалась во Франции. Работала медсестрой, дружила с Буниными. Ее фотографии я, к сожалению, не нашел. Пишут, что Наталья Федоровна оставила неопубликованные мемуары. Почитать бы.

От ее брата Александра Федоровича (1893–1938) фотография осталась, но странная:

Он тоже был спортсмен, но любил не теннис, а бокс. Окончил военное училище, воевал с немцами, потом с красными. Отец выхлопотал бывшему белогвардейцу помилование у своего пациента Дзержинского.

Александр Федорович — один из создателей отечественной боксерской школы. Он был тренером, автором нескольких книг по боксу. Но в 30-е годы страстно увлекся альпинизмом. На фотографии он запечатлен по время знаменитого восхождения на Пик Сталина (7495 м).

В декабре 1937 года спортсмена арестовали и почти сразу расстреляли. Удивляться нечему. Бывший офицер, «белый», с иностранной фамилией, к тому же чекистов ни с того ни с сего вдруг охватила параноидальная ненависть к альпинистам — их почти всех тогда репрессировали.

Старый доктор не пережил смерти своего замечательного сына. А дочь, как мы знаем, к тому времени давно уже вернулась обратно на родину предков.

«Россия, которую мы потеряли», говорите? Мы за последний век много Россий потеряли. В том числе и такую.

Из комментариев к посту:

alise84

До 1917 года община московского лютеранского собора Петра и Павла насчитывала 17 тыс. прихожан. В 1991 года на первое богослужение в восстанавливаемом храме пришло 7 человек.

shiloves1

Вопреки воле самого Ленина. Незадолго до его смерти Крупская передавала Сталину (свидетельство М.В. Фофановой) просьбу Ленина быть похороненным рядом с матерью.

Сталин ответил: «Владимир Ильич больше принадлежал партии, ей и решать, как с ним поступить».

indefin

Как ни странно, иностранцы и сейчас приезжают жить в Россию. Несколько лет назад мы были в Плёсе, очень красивом городке на берегу Волги, где когда-то писал свои пейзажи Левитан. Экскурсовод рассказывала, что у них живет настоящий француз, женился на русской и поселился. А место совсем "старинное"- мне кажется, у них еще дома отапливают печками. Иностранцы действительно бывают странными.

arzt_igor

По Ленинским врачам много неясного. Есть хорошая книга.

Ernst Gunther Schenck: Lenins Siechtum — Stalins Camouflage. Medizinisches Protokoll einer Machtergreifung. Lichtenwys Verlag, Frankfurt am Main 1995. 110 Seiten, 37 Abbildungen.

После первого инсульта у Ленина (26.05.1921) были приглашены врачи, в основном из Германии. Немецкий профессор Otfrid Foerster говорил хорошо по-русски и заслужил полное доверие Ленина, став его лечащим врачом до самой смерти. (устраивал Сталина, так как доктор был "антикоммунистом" и описывает это время как "моральное изгнание").

Со стороны русских было 6 врачей, но никто из них не был в доверии. А русский врач Ливерий Осипович Даркшевич постоянно ставил Ленину диагноз "истощение сил" — он не мог не видеть признаков уже второго инсульта и кровоизлияния в средний мозг и к тому же первым указал на сифилитическую природу некоторых заболеваний мозга (отсюда пошли мифы:) Вскрывал и изучал мозг Ленина Oskar Vogt. А вот приехавшему по рекомендации Клары Цеткин доктору Heinrich Meng Ленина даже не показали и он уехал назад в Германию ни с чем. В газете Правда от 24.01.1924 года стоит правильная причина смерти на основе вскрытия от 22.01.

Политическая орнитология

13 сентября, 11:00

Меня все время спрашивают, как я отношусь к выборам Координационного Совета оппозиции и собираюсь ли баллотироваться в его члены.

Отвечаю коротко: отношусь хорошо; баллотироваться не буду.

Теперь длинно, с разъяснениями.

Начну с лирико-поэтического отступления. Не для красоты, а для наглядности.

Не мне первому в связи с раскладом наших политических настроений приходит на ум горьковская орнитологическая зарисовка начала ХХ века. Две общественные турбуленции, тогдашняя и нынешняя, во многом схожи. Низы больше не хотят, верхи уже не могут, и так далее.

Есть, правда, одно существенное отличие: у Горького над головой «ветер воет, гром грохочет» и даже «море ловит стрелы молний», наша же ситуация скорее соответствует метеоусловиям другого стихотворного текста: «неспокойно синее море» (даже еще не «почернело»). Буря пока не грянула. Из-за этого, например, глуповато выглядит буревестник-Лимонов. Проносясь, черной молнии подобный, он осыпает весь птичий базар обильным пометом, но в смелом крике этой птицы слышится не радость, а лишь обида.

Фиг с ним, с буревестником. Он одинокий и не в теме. Вот если грянет буря, тогда, может, и настанет его час. Меня больше занимают остальные птицы.

Напомню, что у Горького фигурируют следующие общественные группировки:

1. «Чайки» (стонут, мечутся над морем).

2. «Гагары» (тоже стонут — им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает).