Тур Хейердал - Приключения одной теории

• Название: Приключения одной теории
• Автор: Тур Хейердал
• Издательство: Гидрометеорологическое издательство
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1969

Почти на шестьдесят языков переведена замечательная книга Тура Хейердала «Путешествие на Кон-Тики», со страниц которой в каждый дом входит одна из интереснейших проблем истории человечества. На написанные для массового читателя научно-художественные книги Хейердала неизбежно ограничены рамками жанра. Между тем у замечательного подвига во имя науки есть свое продолжение. Исследования Тура Хейердала выходят далеко за рамки того, о чем мы знаем по изданным книгам.

Новая книга Тура Хейердала восполняет этот пробел. Это сборник его статей и докладов, как бы подводящий предварительный итог тридцатилетним исследованиям выдающегося норвежского ученого. Чуть ли не каждая страница – увлекательное путешествие в прошлое. С полемическим задором и глубоким знанием вопроса автор рассказывает о замечательных мореплавателях прошлого, которые покоряли Атлантический и Тихий океаны на бесхитростных судах, освещает высокоразвитые культуры древних народов.

Всякий, кто с увлечением прочел «Путешествие на Кон-Тики», захочет узнать, как Тур Хейердал и его сотрудники продолжали обосновывать и развивать теорию, ради подтверждения которой шесть смельчаков в 1947 году вышли на плоту на просторы величайшего из океанов Земли.

---

Шарп рассказывал, что у бальсовых плотов «отличный ход», причем некоторые из них так велики, что из приморских долин Перу доставляют в Панаму по двести пятьдесят тюков муки, не замочив ни одного. (Это свидетельствует о том, что индейцы, во всяком случае до конца XVII века, продолжали перевозить грузы из Перу в далекую Панаму на больших морских плотах, о которых писали уже первые испанские путешественники. Капитан шведского фрегата «Евгения» Скугман также сообщает, что аборигены плавали на бальсовых плотах не только в прибрежных водах. Скугман встретил индейцев в океане в районе Северного Перу; они вели плот с помощью гуар. Шведский капитан прямо говорил, что бальсовые плоты того времени ходили на Галапагосы.) В 1684 году, через четыре года после тщетной попытки Шарпа, европейцам впервые удалось на некоторое время утвердиться на Галапагосах. Группа английских пиратов – Каули, Дампир, Девис, Уофер, Рингроуз и Джон Кук – на двенадцать дней остановилась в бухте Джемса (на острове Сантьяго), чтобы разделить добычу. В Британском музее хранятся записки Каули, где подчеркивается, как трудно было добраться до архипелага: «…мы пошли на запад, чтобы попытаться найти острова, известные под названием Галиполус, а испанцы подняли нас на смех, они называли их заколдованными островами и говорили, что никто, кроме капитана Пориальто, их не видел, да и то он не мог подойти к ним вплотную и бросить якорь – ведь это призраки, а не настоящие острова».

Любопытно, что в 1684 году пираты оставили на берегу бухты Джемса не совсем обычную добычу – восемь тонн конфитюра из айвы. Вице-король Перу обнаружил пиратское гнездо, и огромные кувшины были разбиты. На плато до сих пор встречаются черепки толстых формованных на гончарном круге «испанских кувшинов». Впервые их обнаружил там английский капитан Коулнетт в 1798 году.

Интересно, что и мы видели некоторые из этих черепков. Они торчат в застывшем потоке черной лавы, край которого затопил большую часть долины. Таким образом, стало точно известно, что на острове Сантьяго после 1684 года произошло сильное вулканическое извержение.

В 1700 году на архипелаг прибыла французская экспедиция под руководством Бошан-Гуэна. Она провела там месяц. В 1789 году на островах вновь появились испанцы. Отряд Алонсо де Торреса прибыл на Галапагосы, чтобы исследовать острова и нанести их на карту.

Таким образом, нет никаких оснований полагать, что черепки аборигенной керамики составляли сосуды, которые попали на Галапагосы после прихода европейцев в Южную Америку. Изучая перуанскую керамику, Эванс и Меггере установили, что найденный нами материал восходит к доинкским периодам «Эстеро», «Ла-Плата» и «Томавал» на материке. Это значит, что черепки, по крайней мере с двух стоянок, датируются временем культуры приморская тиауанако.

Черепки 131 аборигенного сосуда, найденные на Галапагосах, свидетельствуют о немалой активности людей в этом районе задолго до появления здесь колонизаторов. Само собой разумеется, наше беглое обследование не могло выявить всех стоянок и вскрыло лишь незначительную долю материала. Причем из-за скудости почвенного слоя на прибрежных скалах значительная часть следов былых посещении, конечно, смыта в море.

Не менее очевидно, что это были кратковременные посещения островов, а не постоянные поселения, от которых остались бы более мощные слои и более однородная посуда. Вряд ли здесь могло независимо от родины развиться гончарство, точно повторяющее материковую керамику

– от «Кастильо гладкая» и «Томавал гладкая» до «Тиауанакоидная полихромная», «Сан-Николас фигурная» и трех характерных образцов черной керамики чиму, а именно: «Кенето лощеная гладкая», «Сан-Хуан фигурная» и «Ла-Плата фигурная». Собранный экспедицией материал – типы керамики, которые были распространены от района Гуаяс в Эквадоре до отделенной от него на 1000 миль долины Касма, лежащей вблизи побережья Центрального Перу.

На основании всех этих данных можно с уверенностью сказать, что европейцы не первыми начали использовать острова Галапагос как рыболовную базу. Этот обычай зародился у аборигенов, по меньшей мере, во времена культуры приморская тиауанако в археологической периодизации Перу. (VI)

ОСТРОВ КОКОС – БАЗА ДОИСПАНСКОГО ИНДЕЙСКОГО СУДОХОДСТВА?

Остров Кокос, лежащий всего в 300 милях к юго-западу от Коста-Рики, первооткрыватели описали как приветливый клочок земли, правда, необитаемый, изобилующий зарослями кокосовой пальмы. Они и дали название этому вулканическому островку, опоясанному крутыми скалами. Вторая археологическая экспедиция Хейердала обнаружила, что остров зарос дождевым лесом; от многочисленных пальмовых рощ остались только одиночные деревья. Такое изменение растительности является отправной точкой для умозаключений, подводящих нас к новому свидетельству древнеамериканского судоходства. Этноботанический анализ приводится здесь на конкретном примере.

Однодневного пребывания на острове оказалось достаточно, чтобы сделать вывод, что в будущем имеет смысл провести здесь археологические раскопки.

В основу этой главы положена статья «Заметки о доевропейских рощах кокосовой пальмы на острове Кокос», вошедшая в «Отчеты Норвежской археологической экспедиции на остров Пасхи и в восточную часть Тихого океана» (т. II, Стокгольм, 1965).

Норвежская археологическая экспедиция на остров Пасхи и в восточную часть Тихого океана высадилась на этом маленьком необитаемом океаническом острове 25 июля 1956 года, по пути с Маркизских островов в Панаму. Он лежит на 5 o 35' северной широты и 87 o 2' западной долготы, приблизительно в 450 милях к северо-востоку от островов Галапагос и в 300 милях к юго-западу от Коста-Рики; его площадь примерно 45 квадратных километров. Внутренняя, возвышенная часть острова достигает 911 метров; берег скалистый, обрывистый. Геология Кокоса описана англичанином Чаббом.(1) Лишь в северной части острова сплошные скалы прорезаны двумя непересыхающими потоками, устья которых образуют заливы Чатем и Уэфера. От каждой бухты в глубь острова уходит зажатая кручами долина. Сильные дожди питают многочисленные водопады. Они срываются с висячих долин или просто с гребней в выбитые в береговой кромке водоемы. Крутые склоны обеих долин, а также внутренние нагорья и гребни поросли густым, непроходимым тропическим лесом; зеленые мхи и кустарники покрывают большую часть отвесных береговых скал. Только вдоль долин можно проникнуть внутрь острова, да и то надо расчищать себе путь.

Общий характер растительности сильно изменился с тех пор, как первые европейцы, побывавшие здесь, описали остров и дали ему имя. Кокосовых пальм осталось так мало, что название «остров Кокос» кажется искусственным, особенно при сравнении с другими островами, лежащими ближе к Панамскому перешейку или в океане. Но раньше остров соответствовал своему названию; это видно из рассказов открывших его испанцев английскому капитану Уильяму Дампиру. Он пишет: «Остров Кокос назван так испанцами потому, что там в изобилии растут кокосовые пальмы, и не в одном, не в двух местах, а большие рощи… во всяком случае, так говорят испанцы, и я слышал то же самое от капитана Итона, побывавшего там впоследствии».(2) Одним из первых, в 1685 году, на острове побывал английский капитан Лайонел Уэфер(3), именем которого назван залив. Он писал: «Как только наши люди более или менее отдохнули, мы пошли на юг и достигли острова Кокос на 5 градусе 15 минуте северной широты. Он так назван из-за кокосовых орехов, которых на нем великий запас. Остров небольшой, но приятный; середина острова представляет собой крутую гору, а ее окружает плато, обрывающееся в море. Это плато (особенно же долина, где мореплаватели сходят на берег) густо поросло кокосовыми пальмами. Пальмы здесь отлично прижились, так как почва тучная и плодородная. Очень красиво они произрастают также вдоль подножия возвышенности в центре острова и местами на склонах.

Но особую приятность сему месту придают многочисленные источники чистой пресной воды, собирающейся на вершине в большом глубоком водоеме или пруду; стока в виде ручья или реки для этой воды нет, посему она во многих местах переливается через край и сбегает вниз множеством красивых струй. А кое где скалистый склон нависает над плато, и там срываются водопады, будто льют воду из ведра, и под струей остается сухое место, как под водяным сводом. Все это вместе с красивым видом, с произрастающими вблизи кокосовыми пальмами и освежающей воздух падающей водой делает это место весьма чудесным и услаждающим одновременно многие чувства.

Наши люди были премного довольны развлечением, каким для них явилось посещение острова, они наполнили здесь водой все бочки, ибо в речушке, образуемой водопадами, превосходная чистая вода, и корабль стоял в море как раз напротив устья, где отличная якорная стоянка. Трудно найти лучшее место для пополнения запасов воды.