Тур Хейердал - Приключения одной теории

• Название: Приключения одной теории
• Автор: Тур Хейердал
• Издательство: Гидрометеорологическое издательство
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1969

Почти на шестьдесят языков переведена замечательная книга Тура Хейердала «Путешествие на Кон-Тики», со страниц которой в каждый дом входит одна из интереснейших проблем истории человечества. На написанные для массового читателя научно-художественные книги Хейердала неизбежно ограничены рамками жанра. Между тем у замечательного подвига во имя науки есть свое продолжение. Исследования Тура Хейердала выходят далеко за рамки того, о чем мы знаем по изданным книгам.

Новая книга Тура Хейердала восполняет этот пробел. Это сборник его статей и докладов, как бы подводящий предварительный итог тридцатилетним исследованиям выдающегося норвежского ученого. Чуть ли не каждая страница – увлекательное путешествие в прошлое. С полемическим задором и глубоким знанием вопроса автор рассказывает о замечательных мореплавателях прошлого, которые покоряли Атлантический и Тихий океаны на бесхитростных судах, освещает высокоразвитые культуры древних народов.

Всякий, кто с увлечением прочел «Путешествие на Кон-Тики», захочет узнать, как Тур Хейердал и его сотрудники продолжали обосновывать и развивать теорию, ради подтверждения которой шесть смельчаков в 1947 году вышли на плоту на просторы величайшего из океанов Земли.

---

Цель экспедиции заключалась в том, чтобы практически изучить и проверить качества и возможности бальсового плота, а также получить ответ на старый спорный вопрос: были ли острова Полинезии досягаемы для плотоводов древнего Перу?

Судно продемонстрировало замечательные мореходные качества и отлично доказало свою способность перевозить тяжелые грузы в открытом океане. Из всех его ценных свойств нас больше всего удивила и поразила исключительная надежность и остойчивость при любой погоде. Кроме способности справляться с волнами, стоит, пожалуй, назвать грузоподъемность. Впрочем, тут нечему удивляться, ведь еще первые испанцы описывали бальсовые плоты, перевозившие больше тридцати тонн.

Теоретики отрицательно отозвались о плавучести бальсового плота, ссылаясь на то, что из-за гигроскопичности бальсы он-де без регулярной просушки затонет. Кроме того, считали, что найтовы, соединяющие бревна и всю остальную конструкцию, будут истерты при качании бревен на волнах. О легкой пористой древесине говорили, что она не выдержит сосредоточенной в центре нагрузки (команда и груз), если нос и корму одновременно поднимет двумя волнами. Наконец, при высоте надводного борта всего полтора фута команда и груз на открытом плоском плоту окажутся не защищенными от океанских волн.

Наш опыт дал ответ на эти вопросы и показал, что у представителей древних культур Перу и Эквадора были все основания создать именно такой тип мореходного судна.

Поступающая в продажу сухая бальса чрезвычайно гигроскопична и не подходит для строительства плотов, но древесина только что срубленных стволов еще насыщена соком и почти не впитывает морской воды. Правда, вода постепенно проникает в просушиваемые солнцем внешние слои, но внутрь ее не пускает сок. Когда «Кон-Тики» через год после экспедиции вытащили на берег для консервации, он еще мог поднять не одну тонну груза.

Бальсовые бревна не истирали найтовы по той простой причине, что их поверхность стала мягкой, губчатой, и веревки оказались словно утопленными в пробке. Двухфутовой толщины было достаточно, чтобы бревна устояли против двух штормов, во время которых волны вздымались выше плота; они выдержали даже столкновение с рифом в Полинезии.

Секрет надежности и остойчивости открытого бальсового плота, несмотря на незначительную высоту надводного борта, объясняется его исключительной способностью прилаживаться к волне. Плот переваливал через грозные горы воды, которые подмяли бы почти любое другое малое судно. Вторая причина – гениальная конструкция, благодаря которой вода тотчас уходила, как сквозь сито. Ни могучие валы, ни разбивающиеся ветровые волны не могли застичь плот врасплох; результатом было чувство безопасности, какого не дает никакое другое открытое или малое судно. Больше того, низкий борт и обеспечиваемая независимыми креплениями гибкость конструкции позволили посадить плот прямо на риф с подветренной стороны коварного архипелага Туамоту.

Во время плавания было проведено несколько опытов с упоминавшимися выше выдвижными швертами, которые индейцы называют гуарами. Выяснилось, что пяти надежно укрепленных гуар шириной в два фута и длиной в шесть футов достаточно, чтобы плот мог идти почти под прямым углом к ветру. Подтвердилось также, что править плотом можно без рулевого весла, если поднимать или опускать гуару на носу или на корме.

Однако попытка идти галсами против ветра кончилась полной неудачей, и команда склонилась к общепринятому взгляду, что перуанский бальсовый плот, подобно любому другому плоскодонному плоту, может ходить только в общем направлении попутного ветра.

Но последующие исследования, проведенные после экспедиции, убедили меня, что наша неудача объясняется скорее незнанием забытых приемов, чем несовершенством системы, которую так долго с успехом применяли инки. Это подтвердилось во время второго эксперимента с плотом, проведенного в 1953 году у берегов Эквадора.

Гуары бальсовых плотов заметно отличаются друг от друга размерами (в зависимости от величины и типа судна) и материалом, из которого они сделаны. Обычная длина гуары 1,25-2 метра, ширина 10-25 сантиметров; правда, в районах, прилегающих к лесным массивам Эквадора, известны гуары длиной до 3,5 метра и шириной 0,5 метра. Гуары представляют собой прямоугольные доски с выступом или вырезом в верхнем конце.

Если для изучения древнеперуанских судов мы располагали только записками хронистов, схематическими изображениями в аборигенном искусстве и «духами плотов», то для знакомства с гуарами к нашим услугам есть подлинные экземпляры, которыми пользовались древние мореплаватели.

Такие гуары, чаще всего вырезанные из твердой и прочной древесины перуанского альгарробо, принадлежат к наиболее многочисленным находкам в доиспанских погребениях на побережье Перу. Есть мастерски выполненные гуары, которые представляют художественную ценность, и многие из них являются гордостью перуанских разделов музеев всего мира. Но большинство гуар сделано просто, без всяких украшений, а так как представляющие чисто прикладной интерес изделия не привлекали кладоискателей, они часто бесследно исчезали.

Пожалуй, можно сказать так: соотношение между профессиональной археологией и простым кладоискательством на перуанском побережье прямо пропорционально соотношению примитивных и богато украшенных гуар или соотношению между гладкой перуанской керамикой и красующимися в музеях декорированными фигурными сосудами.

Наиболее искусно обработаны гуары из районов Писко, Паракас и Ика в южной части побережья Среднего Перу. Но и здесь при раскопках находят примитивные, грубо сделанные гуары из альгарробо. Если на резных гуарах из района Чиму на севере Перу мы обычно видим только изображение одной птицы или одного животного на нерабочей части рукоятки (как и на местных веслах), то на лучших образцах из Паракаса резные или рисованные изображения птиц, рыб, людей или символические орнаменты расположены в два-три ряда. Часто верхний ряд составляют фигуры шести – восьми мужчин, которые стоят бок о бок, держась за руки так, что получается волнообразная линия.

Высказывались предположения, что некоторые гуары с особенно тщательно вырезанными украшениями были ритуальными эмблемами ранга; вероятно, это так и есть. Однако я не видел еще ни одного образца, который нельзя было бы использовать по прямому назначению: в каждом случае взята достаточно твердая древесина, а резные изображения размещены так, что они не мешают пользованию гуарой. Резьба, как правило, ограничивается рукояткой; в редких случаях орнамент спускается ниже, тогда он нанесен на боковую грань, и доска все равно может свободно ходить в прорези или щели между мягкими бальсовыми бревнами.

Характерно, что резьбой в основном покрывали только ту часть гуар, которая оставалась на виду над палубой, а погруженную часть, скрытую от глаз команды и пассажиров, не украшали.

Естественно было ожидать, что чисто ритуальный предмет будет украшен во всю длину, подобно рукояткам обрядовых топоров или жезлам. Учитывая функции гуары, верхняя часть которой, а также рукоятка остаются на виду и не изнашиваются (к ним лишь изредка прикасается рука), можно уверенно предположить, что подавляющее большинство даже наиболее богато орнаментированных образцов использовалось по прямому назначению – вероятно, более высокопоставленными членами общины.

Когда в конце прошлого столетия в музеи и частные коллекции впервые поступили полученные при раскопках искусно обработанные доски из Писко, их считали просто замечательными образцами доинкской резьбы по дереву. И хотя Гретцер – специалист по Перу – в 1914 году заключил, что речь идет о морских гуарах, до недавнего времени мало кто задумывался над подлинным назначением этих досок.

Гретцер, проживший не один десяток лет в приморье Перу, имел полную возможность наблюдать уже уходящие в прошлое бальсовые плоты с гуарами, которые, как и в далекие времена, по-прежнему перевозили тонны сушеной рыбы на север, в Эквадор, а там забирали строительный лес и другие грузы. При раскопках в долинах Писко и Ики он сразу же определил назначение обнаруженных гуар, которые хранятся теперь в Берлинском музее этнографии. Гретцер видел в этой находке убедительное доказательство того, что жители приморья уже и доинкские времена регулярно выходили в океан и совершали плавания, подобные тем, которые засвидетельствовали испанцы.

Тому, кто незнаком с замечательными мореходными качествами инкских камышовых и бальсовых плотов, может показаться, что жители побережья делали только первые шаги в судоходстве. На самом деле древние перуанцы хорошо знали однодеревки и лодки с нормальным корпусом, и все-таки они предпочитали пользоваться своими судами, изумительно приспособленными к местным географическим условиям.